Рой Медведев - Социализм и капитализм в России

Ленинизм. Социалистическая идея и социалистическая практика

В. И. Ленин принимал и разделял марксизм во всех его составных частях. Но Ленин работал над своими концепциями в другое время, в другой стране и в иной – российской общественно-политической обстановке, которая существенно отличалась от обстановки в Западной Европе во второй половине XIX века. В социалистическом движении начала XX века Ленин и большевики занимали наиболее радикальные позиции на крайне левом политическом фланге этого движения. К тому же для Ленина концепции социализма и социалистической революции были не только теорией. С 1917 года они стали для него и практикой повседневной революционной борьбы и первых попыток по созданию элементов социалистической экономики и социалистического общества.

До начала 1917 года Ленин говорил о социализме как о цели политической борьбы российских социал-демократов, не вдаваясь в подробности того, что именно нужно понимать под социализмом. В любом случае, как и другие российские социал-демократы, Ленин был тогда убежден, что вводить социализм в России «было бы величайшей нелепостью», что его надо не вводить, а только «проповедовать», ибо социализм «непосредственно, сразу, без переходных мер в России неосуществим»[55] – социализм как общественный строй начнется в более развитых западных странах. Дело российских социалистов поддержать Запад, даже начать мировую революцию. Но создавать и укреплять социалистическое общество российские социалисты смогут только при поддержке и помощи более цивилизованных и развитых западных стран. Ленин вполне разделял мысли Маркса и Энгельса о несовместимости социализма и товарного производства. В 1908 году он писал: «Что касается социализма, то известно, что он состоит в уничтожении товарного хозяйства… Раз остается обмен, о социализме смешно и говорить»[56].

В годы войны Ленин много думал о возможности победы социалистической революции первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой стране. Ответ Ленина, как известно, был положительным: да, социализм может победить сначала в немногих или даже в одной, отдельно взятой стране. Пролетариат других капиталистических стран поддержит и присоединится позднее. При этом Ленин думал не только о России или Франции. Страной, которая начнет мировую социалистическую революцию, может стать даже Швейцария. Этот вывод существенно отличался от взглядов Маркса и Энгельса, однако Ленин был не первым, кто начал говорить и писать о возможности победы социализма в одной, отдельно взятой стране.

Еще в 1880 году молодой, немецкий социал-демократ и теоретик Георг Фольмар (1850–1922) опубликовал в Цюрихе статью, а затем и брошюру «Изолированное социалистическое государство». Социализм, по мнению Фольмара, необязательно должен прийти к власти сразу во всем цивилизованном мире или даже в группе экономически развитых стран. Вполне возможно и жизнеспособно и отдельное государство с социалистической организацией. Как писал Фольмар, «вероятной и весьма вероятной представляется победа социализма первоначально в одной стране, между тем как другая возможность кажется гораздо более сомнительной»[57].Фольмар попытался в своей брошюре обсудить, какие экономические и политические меры перехода к социализму следовало бы осуществить в этом изолированном социалистическом государстве. Интересно, что автор считал необходимым не торопиться ни с уничтожением частной собственности, ни с отменой товарного производства. Торговля должна регулироваться государством, которое будет конкурировать на рынке с частными торговцами. Журнал «Диалог», опубликовавший впервые в российской печати статью Г. Фольмара, предполагал, что она была известна Марксу и Энгельсу. Однако никакой полемики вокруг этой статьи не возникло, и Ленину она, вероятнее всего, не была известна.

После Февральской революции Ленин сделал вывод, что именно Россия может начать мировую социалистическую революцию. Главный вопрос всякой революции – вопрос о власти – Ленину был достаточно ясен: к власти должна прийти партия большевиков. Но что будет делать эта партия «на другой день» после победы революции? Или через сто дней?

Еще в годы войны, в своей швейцарской эмиграции, Ленин внимательно перечитал все доступные ему тогда высказывания Маркса и Энгельса о социализме и о государстве. Он обработал свои записи и заметки в июле-августе 1917 года в карельском подполье, подготовив рукопись книги «Государство и революция». Картина социалистического общества, набросок которой сделал Ленин в этой книге, была следующей: «Учет и контроль – вот главное, что требуется для “налаживания”, для правильного функционирования первой фазы коммунистического общества. Все граждане становятся служащими и рабочими одного всенародного “синдиката”. Все дело в том, чтобы они работали поровну… и получали поровну. Контроль за этим упрощен капитализмом до чрезвычайности, до простых, всякому грамотному человеку доступных операций наблюдения и записи, знания четырех действий арифметики. Когда большинство народа начнет производить такой учет, такой контроль за капиталистами (превращенными теперь в служащих) и за господами интеллигентиками… тогда этот контроль станет действительно универсальным, всеобщим. Все общество будет одной конторой и одной фабрикой с равенством труда и равенством платы»[58].

Это был крайне упрощенный взгляд на социализм. Но было бы неразумно еще до победы революции углубляться в какие-то детали устройства будущего общества.

Победа Октябрьской революции и быстрое установление советской власти на большей части России выдвинули перед большевиками и Лениным множество сложнейших проблем, и к решению многих этих проблем они не были готовы. Разрушать остатки прежнего Российского государства, демобилизовать разлагавшуюся армию, брать под контроль банки, телефон и телеграф, обеспечивать замерзающие города топливом и продовольствием, остановить наступление казачьих частей на Петроград, а вскоре и наступление регулярных германских дивизий на Советскую Россию – все это было трудно, но понятно. Для решения этих задач и создавалась в стране диктатура пролетариата. Для борьбы с саботажем, контрреволюцией уже в декабре 1917 года была создана Всероссийская Чрезвычайная комиссия – ВЧК. Еще через месяц началась национализация первых крупных предприятий. Но надо было и что-то строить. Пришло время не только говорить о социализме, но и делать какие-то первые шаги по направлению социализма. Никто не имел на этот счет ясных представлений, и даже дискуссии по этому поводу трудно было проводить, так как сам предмет дискуссий не был точно определен. Выступая в феврале 1918 года на VII Чрезвычайном съезде партии, В. И. Ленин говорил: «Дать характеристику социализма мы не можем; каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, – мы этого не знаем, мы этого сказать не можем, потому что нет еще для характеристики социализма материалов. Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится»[59].

Поясняя эту же мысль через несколько дней, Ленин отмечал: «Ни один разумный социалист… никогда и в мыслях не имел того, чтобы мы могли по какой-то заранее данной указке сложить сразу и составить одним ударом формы организации нового общества. Все мы знали, что нам точно указывали лучшие знатоки капиталистического общества, наиболее крупные умы, предвидевшие развитие его, это то, что преобразование должно исторически неизбежно произойти по какой-то крупной линии, что частная собственность на средства производства осуждена историей, что эксплуататоры неизбежно будут экспроприированы. Это было установлено с научной точностью… Это мы знали, когда брали власть для того, чтобы приступить к социалистической реорганизации, но ни форм преобразования, ни темпа быстроты развития конкретной реорганизации мы знать не могли. Только коллективный опыт, только опыт миллионов может дать в этом отношении решающие указания»[60].

Из каких кирпичей надо складывать социалистическое общество и новую экономику, Ленин тогда не знал. Но у всех большевиков была тогда уверенность, что их первая и главная задача состоит в том, чтобы «экспроприировать экспроприаторов» и ликвидировать частную собственность на средства производства. Отсюда легко делался вывод о желательности полной ликвидации частной собственности как общественного института, а следовательно, и об упразднении торговли и товарного производства. Для более умеренных германских социал-демократов вопрос о товарном производстве при социализме еще являлся предметом дискуссий. Но для более радикальных российских социалистов серьезных споров на этот счет не было. Даже такой авторитетный социалист-народник, как Петр Лавров, писал еще в 1876 году в книге «Государственный элемент в будущем обществе»: «Социальная революция должна начаться немедленным и неуклонным обращением всякого имущества в имущество общее, уступки здесь невозможны. Существование рядом, даже временно, социалистического строя и частной собственности представляет грозную опасность для нового социалистического строя, так как на другой день после революции проснутся старые привычки и влечения»[61]. О необходимости ликвидировать товарное производство в России в переходный период не раз писал и говорил Николай Бухарин. Еще более радикален был на этот счет Лев Троцкий, мысливший категориями не столько русской, сколько мировой революции. Он заявлял: «Задача, которая поставлена сейчас перед человечеством, как задача его жизни и смерти, именно: превращение всей земной поверхности, недр земных и всего, что на земле возведено трудом человека, в одно все более и более планомерное, руководимое по общему замыслу, мировое хозяйство, где распределение продуктов происходит так, как в одном большом артельном поместье»[62].