Павел Зябкин - Герой не нашего времени 2

Владимир понимал, что никто, ни он, ни окружающие не виноваты в этом. Так устроен мир. Но как трудно оставаться философом, когда живешь среди людей, имеешь ребенка, пусть и не живущего с тобой. От тебя ждут, что вот-вот ты станешь «как все», вдруг начнешь зарабатывать хорошо, появятся у тебя все признаки успеха. А тебе лично уже не нужно все это. Устал. Надоела гонка осла за мешком сена. Почему человек в глазах большинства людей ценен тем, сколько он имеет? Да, говорят только душа там и прочее, а на деле все взвешено и измерено. А мера веса? Да вот она — презренный метал. Но такие мысли приходили бессонными одинокими ночами. Когда же наступал день, наступала и жизнь «как у всех».

Покинув пограничный отряд, Владимир возобновил хождение по мукам. Гражданская жизнь, несмотря на внешний блеск, оказалась куда более жестокой, чем внешне грубая военная. С трудом удалось устроиться в частное охранное предприятие. Вот где он во всей красе увидел прелести рыночных отношений.

Фирма носила громкое название «Закон» и принадлежала известному в городе человеку, крупному предпринимателю и депутату местной думы. «Ну уж тут не пропаду, — думал обрадованный тем, что взят в такую солидную организацию охранником на испытательный срок, Вова. — Черт с ним, что форму за свои деньги приобретать, да и не оформили никак пока. Все будет нормально. Москва ведь тоже не сразу строилась».

Пришлось стоять Владимиру в павильоне, выводить оттуда пьяных. Ни дубинки, ни тем более оружия ему, да и другим охранникам не давали. Так, стоял как манекен. А пришло время зарплаты, то вообще узнал, что стажировка бесплатна. Месяц так, впустую прошел. Но и других было не лучше.

— Ты скажи, в твою смену КАМАЗ с сахаром стоял во дворе? — интересовался начальник у одного из коллег Владимира, выдавая зарплату.

— Да, и не только в мою, он неделю стоял, — уже чувствуя подвох, отвечал усатый мужик лет сорока.

— А ответь мне, — продолжал допрос начальник, постукивая по ведомости татуированными изображениями перстней пальцами, — куда три мешка пропали оттуда. Он когда на базу приехал разгружаться, трех мешков нет?

— А я почем знаю, — все еще надеясь выкрутиться, оправдывался незадачливый охранник. — Он опечатанный стоял, уехал претензий не имел. Чего он сразу не сказал, а только на базе заметил? Кто его мешки считал? Он как стал к нам, так кузов зашнурован был, опечатан. Нам КАМАЗ вообще не сдавал под охрану. Просто поставил и все.

— Ну, это не ответ. Вот когда скажешь, как пропали мешки, тогда зарплату и получишь. Иди. — Закончил разговор начальник.

И так было каждую получку. Всегда находились причины кому-то не заплатить за реальные или вымышленные упущения. Два раза вообще никому ничего не выплатили, объяснили какими-то трудностями в расчетах. Это произошло как раз в канун выборов, на которых баллотировался ХОЗЯИН. Оно, по правде сказать, жалование было в два раза меньше чем в отряде. Вовку все это бесило. Полная неопределенность. Дадут, не дадут, когда и сколько дадут. Его удивляло, что большинство работавших с ним не находили ничего несправедливого в этом. Хозяин — барин, ему виднее. А хозяин и его прихлебатели пользовались этим от души. Штрафовали почем зря. Ни как не укладывалось в голове, почему люди, на которых они работали, которым они своим трудом создавали благополучие, так были равнодушно-жестоки к своим работникам. Вот так просто, взять и не заплатить, или заплатить часть, положив остальное в свой карман. Ведь сами тратили за ночь в клубах по годовой зарплате какого-нибудь работяги. Охраняя злачные места, Вова видел этих «хозяев жизни», запросто выкидывавших без счета столько, сколько он заработал в свое время в Чечне и при этом таких бережливых, когда выдавали своим работникам те жалкие крохи, на которые едва можно было существовать. Люди приспосабливались, а вот Вовка никак не мог. Бывшая его лучшая половина торговала где-то в магазине, потихоньку приворовывая оттуда и, в общем, сводила концы с концами. А Вовке, откуда чего воровать? Все опечатано да заперто. Да хоть бы и была возможность, он чувствовал, что, вряд ли сможет ей воспользоваться. «Ну, неужели нельзя честно жить, не обманывая, не ловча?» — задавал он себе безответный вопрос. Хотелось верить, что это не так.

А обманывали все. Обманул надежды и Жириновский, который весной 1999 года объявил по телевизору набор добровольцев в Югославию. Вовка пришел в первый же день в офис партии. Там заполнили необходимые анкеты и заявления и уверили, что поедет он, чуть ли не завтра. «Хуже не будет», — рассудил Владимир. Самой неожиданной была реакция Ольги. Она очень близко к сердцу приняла его решение и всяко его в нем поддерживала.

— Это хорошо будет, если ты в Югославию попадешь. Там закрепиться если сможешь, то сможешь, товар сюда возить оттуда, а я продавать тут буду. — Так она объяснила свою заинтересованность в поступке экс-благоверного.

А Вовка уж грешным делом заподозрил у нее сочувствие к братскому сербскому народу. Вот и пойми тут женщин. Но их мечтам не пришлось сбыться. Все ЛДПРовские призывы оказались очередной пиаровской акцией.

Владимир купил лицензию частного охранника. Теперь стало немного лучше. Один раз повезло совсем. Устроился случайно в филиал Московской фирмы. Москвичи, не поняв сразу обстановку, установили жалование по своим меркам, что приятно шокировало провинциалов. Вовка три месяца, пока длилось это счастье, ходил кум королю. Ольга сразу вновь увидела в нем мужчину своей мечты. Но по прошествии трех месяцев москвичи одумались, одумалась и Ольга. Сразу увидела все недостатки своего непутевого сожителя. Впрочем, о его недостатках она сразу же забывала, едва тот становился на ноги. Так продолжалось до начала Второй Чеченской войны.

Заявления тогда еще премьера, В.В. Путина о том, что террористов будут мочить в сортирах, вселяло в него надежду, что эта кампания очень скоро закончится, так как чисто с военной точки зрения ничего уж архисложного в подавлении боевиков не было. Однако кадры, которые показывали в новостях все настойчивей и сильнее кололи совесть. «Вот, ребята снова воюют, а я тут сижу ерундой занимаюсь. Добро барское за копейки стерегу», — подобные мысли возникали у него после каждого блока новостей с Кавказа. Но уж очень не хотелось бросать отлаженный, как тогда казалось быт. Некоторую, но далеко не такую как принято считать, роль в его искушении играли и обещанные Президентом «боевые». Как бы там ни было, но Владимир героически боролся с искушением пойти в военкомат до весны 2000 года. Уже уехали некоторые его знакомые по первой кампании. А он все сидел дома, ходил на наскучившую работу и ложился спать с нелюбимой женщиной. Несколько раз, по пьянке, конечно, он с приятелями собирался идти и оформляться ехать. Но, протрезвев, все шли на свои работы или к своим семьям. Наконец в конце мая 2000 года его взорвало.

— Нет, Владимир, ну ты сам посуди, мы фирма коммерческая, у наш каждая копейка на счету, а тут целый стол пропал, — вещал директор частного охранного предприятия «Левиафан-666» Петр Андреевич стоявшему перед ним работнику.

Ничего страшного сегодня, в общем, то не было. Обычное дело перед зарплатой, надо же к чему-то придраться, чтобы не все заплатить. Володя настроился на полтинник. А за что больше то могут содрать? Он вообще на тот пост, где стол пропал, заступил три дня назад, а о пропаже твердят неделю как.

— Так Петр Андреевич, я тогда когда стол этот хренов пропал на том посту и не стоял, — скорее для самооправдания за уже потерянный полтинник зарплаты возразил Вова.

— Владимир, а я и не говорю, что в твою смену украли, с тех в чью смену пропал, мы всю зарплату удержали, а с тебя только двести рублей, — как ни в чем не бывало, парировал Вовкины возражения многохитрый директор.

«Во черти, содрали все-таки! Ох, да что же такое, ну везде норовят обмануть», — с грустью подумал Владимир, кладя в карман жалкие остатки получки. Как ему все это уже надоело. Куда не пойдешь везде так: пару — тройку месяцев нормально платят, а потом пошли чудеса. О том, что он юрист, Вовка стал забывать, ибо по специальности нигде устроиться не мог. Вот тут и лопнуло его терпение. Подойдя к дому, он пошел не в подъезд, а направился прямым ходом по знакомому пути — в военкомат.

Памятуя первую кампанию и оформление в пограничники, более чем холодный прием, оказанный ему тогда, Владимир настроился на долгое оформление, а, еще тайно утешая свою совесть, надеялся на непрохождение мед. комиссии по причине ранения полученного в 1996 году. Однако с приходом нового Президента отношение к армии и таким как он, хотя бы чисто внешне, поменялось. Теперь Вовка одним днем выправили все необходимые документы, получил кучу направлений в разные места и далее события приняли какой-то фантастический оборот. Войдя в уже знакомый кабинет, где набирают контрактников, чисто с ознакомительными намерениями он вышел оттуда с прочной убежденностью ехать снова. Какое-то тепло разлилось в нем, подумалось о том, что вновь увидит старых товарищей, встретит массу интересных новых людей. Вырвется, хотя бы на время, из бездушного мира капиталистической гонки за благами потребления. Страх прошел. Весь день Владимира, словно черти, носили по городу. Во всех учреждениях, где узнавали только, куда и зачем он отправляется, мгновенно и без очереди оформляли необходимые справки, причем совершенно бесплатно. Везде ему была «зеленая улица». Вернувшись вечером домой, Владимир понял, что за один день проделал то, на что ранее уходила неделя. Осталось утром сдать анализы, получить результаты и все можно идти на комиссию.