Южный ожог - Александр Александрович Тамоников

с воздуха подвергся передвижной штаб армии, но ущерб был незначительным, старшие командиры не пострадали. Воздушная атака не повторилась – из-за линии фронта пришла помощь. В воздухе появились советские истребители, и у немецких асов возникли новые заботы. Самолеты носились как стрижи, подожгли две вражеские машины, остальные с позором удалились. Повторную атаку усиленным составом тоже поджидала неудача: советская авиация потеряла две машины, но к наземным целям «юнкерсы» не подпустила.

Ночью движение продолжалось. Измотанные части спешили добраться до леса. Вблизи деревни Колодяжной начинались густые осинники – не бог весть какая защита в зимний период, но лучше, чем ничего. Личный состав рассыпался по лесу, солдаты стали разводить костры. На сон выделялось три часа, затем подъем, и снова в путь через сизый предутренний туман…

Разведчикам Шубина от щедрот начальства перепало два бронеавтомобиля и посеченная шрапнелью «полуторка». Каждый «БА-6» оснащался рацией, поддерживающей голосовую связь на дистанции в двенадцать верст. Трехосные чудища с мощными колесами легко справлялись с бездорожьем, обладали неплохой маневренностью, невзирая на громоздкость, а на шоссе развивали приличную скорость в пятьдесят два километра. Ночевали в машине, загнанной в овраг. В соседнем лесу находился второй бронеавтомобиль. В деревне Крюковка, что в трех верстах, – группа на грузовике под началом Прыгунова. Связь поддерживали по рации, далеко друг от друга не отдалялись. Прыгунов сообщал: деревня пуста, машину загнали в местный овин на околице, личный состав рассредоточен по двум избам. Нашли бродячую курицу и без разговоров ее съели. Штаб армии находился западнее. С подполковником Гавриловым, передвигавшимся на БТР, также поддерживалась связь.

Глеб проспал лишь два с половиной часа. Проснулся от холода. Внутри машины было тесно. Надышали хорошо, но это не спасало. Впереди на водительском месте храпел Гагарин. Рядом Светличный, отвечающий за пулеметную поддержку. На заднем сиденье привалился к левой дверце Ярцев. Он чмокал во сне, издавал какие-то стонуще-режущие звуки. По центру спал красноармеец Васильченко – жилистый, светловолосый, недавно перенесший контузию и поэтому не отличающийся словоохотливостью. Теоретически он мог вести огонь из пушки, но пока не нашел подходящую цель. Шубин теснился справа. Салон не отличался удобствами, был рассчитан на четверых. Но капитан резонно рассудил: где четверо, там и пятеро – и, в общем-то, не прогадал. Дышать было нечем, с одной стороны давил Васильченко, с другой – железная дверь, отнюдь не гладкая и пушистая. Он вывалился наружу, едва не подвернув ногу – одним из многочисленных недостатков конструкции бронеавтомобиля являлось отсутствие подножек…

Еще густела тьма, Шубин проснулся на пятнадцать минут раньше времени. В двух шагах покатый съезд в лощину. Балку окружал глухой осинник с избыточным количеством подлеска и упавших деревьев. Стояла тишина. Глеб умылся снегом, его же использовал в качестве «утреннего чая», закурил. Голова работала, он чувствовал себя отдохнувшим. Весь предыдущий день посвятили метаниям по местности, прилегающей к дороге. С задачей справились, выявили в засаде несколько САУ, что повлекло остановку и скоротечный бой. К орудиям подкрадывались с тыла, сжимая зубами противотанковые гранаты. В бою погибли трое: Карамышев, Сенченко и ефрейтор Млынский. Расчеты орудий уничтожили, две САУ подорвали, у третьей слетела гусеница. Повреждение было незначительным, можно было провести ремонт и использовать самоходку на благо людей, но слишком много возни. Потери противника оказались больше, но это не утешало. Сенченко упорно не хотел умирать, хрипел, плюясь кровью, смотрел с мольбой. Но рваная рана в животе не сочеталась с жизнью. В строю остались двадцать два человека, и что-то подсказывало, что останется еще меньше…

Стальное чудовище выделялось на фоне пасмурного неба. Возможно, в далеком 36-м, когда его произвели, бронеавтомобиль смотрелся элегантно. Но сейчас растерял былую стать. Крылья и борта посекли осколки, все три пары колес обросли грязью. Машину создавали на базе грузовика «ГАЗ-ААА», и внешне лобовая часть напоминала эту машину. Крышу венчала орудийная башенка, узкие передние окна закрывались щитками. К существенным недостаткам относилось отсутствие задних смотровых люков, а также задней двери. Зато в передней части имелись крошечные люки – теоретически через них можно было покинуть машину. Но делать это вряд ли стоило. Зато «БА-6» имел приличное вооружение (скорострельную полуавтоматическую пушку, пулемет «ДТ») и обладал запасом хода в двести шестьдесят километров. Баки при отступлении из Харькова заполнили под завязку, но сутки прошли в метаниях взад-вперед, и уже возникало беспокойство, а хватит ли до конца пути горючего…

Встроенная рация зашлась пронзительным писком. Культурно ругнулся Ярцев. Проснулись Светличный и Гагарин. Васильченко от неожиданности чуть не вывалился наружу, схватился за автомат. Шубин обогнул машину, распахнул заднюю дверцу. Взъерошенный Ярцев сунул ему трубку.

– Товарищ капитан, Прыгунов на связи… – Голос сержанта безбожно вибрировал. – Мы в Крюковке, затаились, нас пока не обнаружили…

– Можешь нормально доложить, в чем дело? – вскипел Глеб.

– Не могу, товарищ капитан, только проснулся, мысли колом… В общем, немцы по-тихому ввезли в деревню две батареи тяжелых минометов. Мимо нас проехали – и на другую околицу… Мы на северном краю деревни, а они на южном. Сейчас выгружают минометы с «трехтонников». Будем их отслеживать. Если пойдут по деревне, примем бой. Но нас всего дюжина… Это хреново, товарищ капитан. Колонна через полчаса продолжит движение. Возможно, у немцев есть данные от воздушной разведки, где находится штаб генерала Белова. По нему и шарахнут. Нельзя этого допустить, товарищ капитан…

– Я понял, Прыгунов. Ты молодец, что не проспал такое событие. Как ударим, атакуйте с тыла, возьмем их в клещи. Подбирайтесь к ним, но не светитесь. Все, конец связи. – Он сунул трубку Ярцеву и задумался. До деревни Крюковка три версты. В лоб это хозяйство не взять, надо думать…

В последующие три минуты он связался с подполковником Гавриловым и лейтенантом Коваленко. Первый был сонным, невнятно говорил, а когда понял, в чем дело, быстро пришел в себя.

– Усвоил, капитан, действуй. Удачи тебе. Без твоего сигнала выступать не будем.

Второй бронеавтомобиль находился неподалеку. Лейтенант Коваленко зевал, кряхтел, кашлял.

– Тепло ль тебе, девица? – съязвил Шубин. – Не сильно перетрудишься, лейтенант, если проснешься?

– Виноват, товарищ капитан, – молодой лейтенант с надрывом откашлялся. – День был тяжелый, устали как собаки, а поспали всего ничего… Докладывайте… тьфу, слушаю вас…

– Противник в трех километрах, – сообщил Шубин. – Разворачивает десять тяжелых минометов и будет бить по колонне, когда она с ним поравняется. Это повод проснуться?

Совместный план утвердили за считаные минуты. Он был сырой, изобиловал дырами, но все же план.

Небо покрылось предутренней серостью. Немецкие минометчики четко знали, что нужно делать. Минометы сгрузили с тяжелых грузовиков, установили за плетнем. Проехать дальше машины не могли,