На волоске - Лиза Сивен

совсем не хочется совать свой нос. Он предлагает помочь, я отказываюсь. Мне противно его жалостливое сочувствие. Из-за всего того, через что я вынужден проходить, — из-за Джаспера, Карло и спасающихся бегством волос — мою гордость очень легко задеть. Наконец я смываюсь оттуда, делая вид, что опаздываю.

Уф! Никто не тронул мои вещи. Я на всякий случай запихал их под скамейку. Я очень осторожный парень. Быстро переодеваюсь и натягиваю капюшон толстовки на голову. В груди разливается облегчение, как только голая кожа скрывается под хлопковой тканью. Я стою совсем один в раздевалке, смотрю на свои изношенные кроссовки и чувствую, как на меня наваливается усталость. На грязную плитку пола падает безжалостный свет неоновых ламп — хотя и не такой безжалостный, как этот мир. По крайней мере, я могу собраться с мыслями в тишине.

Я хотел бы убедить себя в том, что не совсем облажался. У Джаспера всего лишь моя бейсболка. Я не дал ему и пальцем себя тронуть. Маленькая победа. Будем надеяться, что мой заклятый враг выйдет из игры и не вернется к ней в понедельник. Но что-то я в этом сомневаюсь: картинка того, что только что произошло, до сих пор стоит перед глазами.

Я не только похож на Жан-Клода Дюссе, но еще и патологически неловок. Или незадачлив, не знаю. Например, если из-за протекающей крыши на баскетбольной площадке есть хоть одна лужица, я буду единственным, кто ее не заметит и поскользнется. Именно это со мной сегодня и произошло, как раз в тот момент, когда Джаспер бросил мне мяч. В итоге мяч прилетел мне в лицо, и я отправился в бреющий полет, в котором мне нет равных, вызвав взрыв смеха у своих одноклассников. Господин Ассуи, зная об истории наших отношений, тут же наказал этого идиота. А тот, пытаясь сказать хоть что-нибудь в свою защиту, не нашел ничего лучше, чем обвинить меня в том, что я упал специально.

Ну знаете ли. Насколько мне известно, мяч не сам по себе решил прилететь мне прямо в табло. А учитывая, как зол был Джаспер, я усомнился в том, что он на этом остановится. Я уклонился от оплеухи и задал стрекача. Не то чтобы я хвастался, но бегаю я быстро. В средней школе я занимался легкой атлетикой.

Жаль, что моя бейсболка угодила в грязные лапы Джаспера. Но, наверное, такова судьба: моя, например, просто обожает втыкать ножи мне в спину.

Впрочем, хватит это мусолить. Все не так уж плохо. В конце концов, никто не умер, как сказал бы мой отец.

— Маттео? Мне нужно закрывать спортзал.

Что ж, пора возвращаться в клетку со львами: час пробил. Но я, пожалуй, слишком сгущаю краски. В пять часов вечера в пятницу бо́льшая часть учеников покидает школу в первые же несколько минут после уроков. И мне тоже стоило бы пойти на автобусную остановку и поехать домой, но я рискую встретить там Джаспера, а куда разумнее было бы отдалить нашу следующую встречу. К счастью, у нас всего один общий урок, последний на неделе, — и это физкультура.

Я решаю отправиться в библиотеку, ставшую моим любимым убежищем с тех пор, как я перестал выносить себе подобных. В отделе комиксов лежит куча огромных подушек, в которые я с удовольствием падаю. Здесь меня, по крайней мере, точно никто не побеспокоит. Ну или почти никто. Потому что в этот момент входит Сурая и от моей безмятежности не остается и следа.

Сурая для меня своего рода криптонит. Темная кожа, черты лица такие же мягкие, как ее улыбка, пухлые губы и огромные глаза, подведенные белым карандашом… Но что выделяет ее среди всех остальных, так это ее невероятные волосы. Я обожаю, когда они свободно лежат в прическе афро и напоминают облако. Еще она заплетает их во всевозможные косы разной формы и толщины, свободные и тугие, и даже убирает их в «пучки», похожие на маленькие шарики на голове, — да, я ужасно любопытный и искал в интернете, как это все называется. Сейчас она носит «брейды», которые иногда собирает в хвост или пучок.

Само собой, моя избранница не обращает на меня внимания. Мы даже не знакомы. Она перешла в наш лицей в прошлом году и учится в другом классе. Несмотря на то, что мы ездим на одном автобусе, я не решаюсь к ней подойти, и на то есть множество причин. Во-первых, для нее я всего лишь «монашек Маттео». Моя слава летит впереди меня, и я могу нравиться примерно так же, как раздавленный слизняк на тротуаре. А во-вторых, с ней обычно ее лучшая подруга Анна София, с которой мы вместе играли еще в песочнице. И, к несчастью, в средней школе она меня возненавидела. Когда-то — когда у меня еще были волосы — я был вполне симпатичным; но, узнав, что она влюбилась в меня, я сказал своим приятелям, что никогда в жизни никуда не пойду с такой заучкой. Я был глуп и жесток. В сущности, я все еще жесток, особенно к самому себе. Может быть, однажды благодаря этому судьба смилуется надо мной, и у меня снова появятся друзья в этой школе. Мечтать не вредно!

Сурая усаживается за стол, не замечая меня — к моему огромному облегчению. Глянув на часы, я понимаю, что Джаспер должен был уже уехать. Я могу беспрепятственно вернуться домой. И поэтому решаю уйти. Если я останусь, не смогу не пялиться на Сураю. А я не хочу, чтобы она решила, что я какой-то псих или извращенец, с меня хватает и того, что в школе со мной обращаются как с прокаженным. Однажды она неизбежно заметит мой интерес, потому что у людей есть шестое чувство: они всегда ощущают, когда на них кто-то смотрит. Но чем позже это произойдет, тем лучше.

Поэтому я неохотно ухожу, вцепившись в капюшон, чтобы его не сдуло ветром. Я решил поставить крест на своей личной жизни. Я ограничусь видеоиграми и YouPorn.

Я вихрем врываюсь в квартиру и лечу прямиком в свою комнату, не снимая кроссовок, хотя и рискую довести до белого каления отца, помешанного на чистоте. Я бесстрашен. Дверь за мной захлопывается, я швыряю рюкзак в угол и хватаю другую бейсболку — на ярко-синем фоне оранжевый логотип бейсбольного клуба «Нью-Йорк Метс». Я натягиваю ее на макушку. Отлично. Никто меня не видел, и никто не станет задавать неудобных вопросов.

— Матт?

Голос доносится