В гостях у Берроуза. Американская повесть - Александр Давидович Бренер

– Я хочу осмотреть твой член и решить, что нам дальше делать.

После этих слов я ещё больше испугался.

Но, должно быть, я был действительно околдован Брендой.

И поэтому мог пойти на любое безрассудство.

– У тебя член сухой и тёмный, как мумия кошки из Древнего Египта, – сказала Бренда. – Я видела такую мумию в музее в Нью-Йорке.

Она повертела мой член в своих нежных пальцах:

– Мне это не подходит. Я люблю толстые мужские члены, похожие на голову льва, разъярившегося при виде добычи. А у тебя он слишком тонкий.

Мы стояли голые на краю бассейна.

Мой член сам собой поднялся от зрелища её брюшного пресса.

У неё были младенческие груди.

И пупок чемпионки по многоборью.

Но она сказала:

– Я люблю поднимать члены собственноручно. Иногда я их поднимаю, массируя своими ступнями. Я не люблю, когда член стоит сам по себе, как бейсбольная бита.

После этих слов мой член стал медленно опускаться.

У Бренды были очень красивые ляжки и икры.

Она встала на голову, прошлась на руках и спросила:

– А ты так умеешь?

Я сказал, что не умею.

Она рассмеялась, показав восхитительные зубы.

Сверх того, у неё был великолепный позвоночник.

И лодыжки.

Как сказал бы Берроуз: «The Secret Agent, set in Wild West» (вот кем эта девушка была).

Или я просто спятил?

Мы немного поплавали в бассейне, но у меня из головы не выходил мёртвый опоссум.

Бренда плавала заправски, в разных стилях.

Её попка плавала отдельно и напоминала Стромболи – маленький итальянский остров с действующим вулканом.

Этот вулкан постоянно активен и знаменит частыми мелкими извержениями, которые можно наблюдать с разных точек острова, а также из Тирренского моря.

Потом Бренда сказала:

– Я хочу приготовить бараньи рёбра на гриле.

Она сама разожгла огонь и положила на решётку рёбра.

Мне она как будто уже не доверяла, хотя и не проявляла особой враждебности или неприязни.

Она принесла из дома бумажные тарелки.

Она пользовалась специальными щипцами, переворачивая рёбра на жаровне.

Потом мы сидели в чёрных шезлонгах перед бассейном.

Она ела без ножа и вилки – голыми руками.

Я тоже.

Я уже не помню вкус этих бараньих рёбер.

Кажется, они были как горелые камни.

Бренда так и осталась в голом виде, а я надел трусы и футболку.

Я её стеснялся.

И по-прежнему чего-то боялся.

Мы запивали рёбра белым вином из пластиковых стаканов.

Я спросил её:

– Бренда, ты не знаешь, где живёт Уильям Берроуз?

– Кто? – переспросила она со скрытой угрозой.

– Берроуз. Знаменитый писатель. Автор романа «Джанки».

– Я не понимаю. У тебя очень плохое произношение, – сказала Бренда.

Больше мы к этому не возвращались.

После еды она сказала:

– Этот дом принадлежит одному почтенному джентльмену. Он мой покровитель. Сейчас он в больнице. Ему вырезали опухоль величиной с кулак Мухаммеда Али – знаменитого чемпиона по боксу. Надеюсь, ты ценишь моё гостеприимство.

Я поблагодарил её от всего сердца.

Я и сейчас ей благодарен за весь этот опыт, за всю эту науку.

Она сказала:

– Хочу показать тебе что-то.

Она пошла к дому, а её попка поспешала за ней чуть вразвалку.

Я подумал: «I want to know how this turns out».

Бренда вернулась – в ковбойских сапогах из змеиной кожи.

Она так мне и объяснила:

– Эти сапоги – из змеиной кожи.

Они были зелёные, на лихих скошенных каблуках, с металлическими клёпками: великолепный аксессуар для Бренды и её жопы.

Теперь я думал именно так: «жопа», а не «попка». Она прошлась передо мной в этих сапогах, как модель по подиуму, но совершенно нагая.

Её жопа прыгала за ней, как детский надувной шарик.

У неё были изумительные плечи, ключицы.

Её лобковые волосы были тонкими и серыми, как паутина.

У меня опять поднялся пенис.

Он выпирал из трусов: не пенис, а фаллос.

Заметив это, Бренда сказала:

– Пусть он встаёт сколько хочет. Всё равно никакого толку от этого не будет.

Я хотел спросить её, какой толк она подразумевает, но не нашёл подходящих выражений.

Мой английский был беден, беден!

К тому же я почти что лишился дара речи.

Вдруг она сказала:

– Я пошла спать. А ты, если хочешь, можешь переночевать в этом шезлонге.

Я с радостью согласился.

Мне не хотелось искать Берроуза ночью.

Как говорится: «Утро вечера мудренее».

Между мной и Берроузом разверзлась бездна!

Между мной и Берроузом были Содом и Гоморра.

Бренда принесла мне лоскутное одеяло.

Я вежливо пожелал ей спокойной ночи.

Но это не проторило тропку к её сердцу.

Она смотрела на меня как на проходимца!

Впрочем, она тоже пожелала мне спокойной ночи.

И направилась к дому.

Я провожал её взглядом.

Её жопа резвилась, как пара разыгравшихся в сумерках дельфинов.

В ту ночь мне приснилось, будто я – неизвестно кто с мягким стоячим членом.

Член одновременно стоял и был мягок, как вата!

И какая-то женщина, похожая на Бренду, обнимала мои ноги и брала мой член в рот, отчего мне делалось очень, очень приятно.

Но внезапно я понимал, что у неё во рту зубья пилы, а не зубы.

И мне становилось страшно и больно.

О боги!

Такой вот примитивный кошмар приснился.

Я проснулся в холодном поту, с головной болью. И подумал: «Почему все мои сны поверхностны и брутальны?»

А Берроуз записывал свои сновидения в журнал и потом опубликовал книгу под названием: «My Education: AoBook of Dreams» – замечательный опус.

Однажды он сказал, что писатели учат людей видеть сны и жить в соответствии с ними.

Вот я и испугался: «Неужели мне ничего не удастся извлечь из своих кошмаров?»

Я восклицал про себя: «Что я наделал?! Чего ради приехал в этот город? Зачем откололся от группы IRWIN, которая меня поила и кормила? Куда мне теперь деваться?!»

Я осознал, что между мной и Берроузом стоит вавилонский хаос.

Я осознал своё вопиющее одиночество в Соединённых Штатах.

Но тут из дома вышла Бренда.

Она была в тех же змеиных сапогах, но уже в купальном халате.

Впрочем, этот белый халат был распахнут.

Я опять увидел её младенческие груди.

И пупок атлетки.

И чудесный лобок, покрытый