Леонид Иванов - Глубокая борозда

— Я сколь раз говорил тебе, Андрей Михайлович: объявите цены на наши продукты, а мы сами решим, чего больше производить! Ведь если нам выгодно, значит, понимаешь, и государству выгодно, потому оно хорошую цену на тот продукт и назначило. Только цены-то надо потверже устанавливать, не кажинный год менять их, понимаешь, а то совсем задергаете нас…

Упрек серьезный. И Павлов скажет о нем в докладной записке, которая почти готова. Через два дня он летит в Москву для участия в работе одной из комиссий Верховного Совета СССР.

А вот справка о наличии скота в личной собственности. И опять вспомнилась вчерашняя поездка. Он побывал и у Варвары Петровны в Ясной Поляне. Первое, что бросилось в глаза, — корова в деннике. А Варвара Петровна, выскочив на улицу, сразу поняла, почему Павлов стоит у денника. Закудахтала:

— Так вот опять завела коровенку-то, Андрей Михайлович. Не одна, правда, а с соседкой Матреной. И телевизор на двоих, и корова теперь напополам, — весело смеется она. — Да и как не заведешь, Андрей Михайлович! Бывало, с кормами-то одно мученье, а сейчас списки составили, кому сколько сена привезти, за доставку только уплатить надо. Тут и дурак будет держать скотину-то. У нас в деревне еще три коровушки нынче добавилось… И еще некоторые думают обзаводиться.

Глядя в сводку, Павлов видит и этих трех коровушек, и Варварину буренку, уже вошедших в статистические отчеты. Значит, стало побольше оседлых крестьян, более весомо и «подспорье»!

Вечером у себя дома Павлов продолжал работать над докладной, уточняя кое-что. Вот раздел о кормах. Теперь каждый год будут улучшать 200—250 тысяч гектаров лугов и пастбищ. Это позволит применять широкозахватные сеноуборочные машины, вообще вводить комплексную механизацию — простор велик! Но пока очень мало машин для этого.

Большой раздел посвящен зерновому хозяйству. Главные нужды: велика нагрузка на комбайны, вечно не хватает автотранспорта для отвозки зерна. И особая претензия к селекционерам: в Сибири очень нужны свои высокоурожайные сорта яровых пшениц.

А дальше об удобрениях. Решения по этому вопросу ясны: в первую очередь удобрения направляют туда, где наиболее высока отдача урожаем. Но почему считают, что на Юге отдача выше? Павлов приводит материалы опытных станций и особенно интересные многолетние данные агронома Климова: на паровых полях центнер удобрений обеспечивает прибавку не менее четырех центнеров пшеницы. Такой высокой отдачи на Юге нет! К месту, как кажется Павлову, приведено высказывание академика Прянишникова. В свое время он побывал в Зауралье и после этого написал следующее: «В качестве первоочередной зоны химизации по яровой пшенице выдвигается Зауралье». А ведь академику Прянишникову можно верить! Однако этот завет остался без внимания со стороны плановых органов.

И вот последний раздел. Грустная справка: за пять лет из колхозов и совхозов области выбыло более 130 тысяч человек. Вывод тоже ясен: необходимо создать более привилегированные условия земледельцам Сибири.

Но самое главное — механизация! По темпам ее Сибирь вправе занять первое место. Пока же уровень механизации здесь ниже, чем на Кубани, на Украине. А ведь из сел Сибири люди будут уходить не только из-за условий жизни, но и потому, что сибирская промышленность развивается быстрее, чем в любой другой зоне, притягивая к себе новую рабочую силу.

Наконец-то Павлов почувствовал, что докладная, как она была задумана, получилась! Завтра на бюро обсудят ее, и тогда — в добрый путь.

Приехав в Москву, Павлов сразу же попросился на прием и в ожидании ответа приступил к работе в комиссии. На третий день ему позвонили поздно вечером в гостиницу, сказали коротко:

— Завтра к одиннадцати утра вас просит Генеральный секретарь…

Павлов встал, заходил по комнате. Ему не доводилось еще один на один беседовать с Генеральным секретарем. И вот теперь, когда до встречи осталось совсем немного времени, он думает: с чего начать? До сей минуты все было ясно: он вручит подготовленную записку и постарается обстоятельно прокомментировать ее. Теперь же вдруг понял, что план этот плох. Записку он мог передать и обычным путем. О встрече-то просил потому, что сам хотел высказать все, что «наболело», чтобы самому знать и результат.

И созрело другое решение. Записку он отдавать не будет. Он лишь скажет в ходе беседы, что все изложено подробно в записке, и если ею заинтересуются, — отдаст.

Начнет же вот с чего. На его взгляд, к выполнению решений мартовского Пленума ЦК не все подошли с должной ответственностью, особенно в отношении поставок сельскому хозяйству добротной техники, автомашин, запасных частей, удобрений. И в первую очередь это ощущают на себе сибирские хлеборобы и животноводы. Выскажет претензии к Госплану, где, по его мнению, не очень умело разрабатывают планы развития сельского хозяйства. Этот орган необходимо укрепить отличными знатоками села вообще и сибирского в особенности, потому что Сибирь занимает большой удельный вес в производстве товарной продукции сельского хозяйства. (Мелькнула мысль: «Несгибаемого в Госплан бы! Он-то уж учел бы интересы сибиряков, отстоял бы!»)

А затем расскажет о разработанных мерах помощи отстающим хозяйствам, об улучшении использования земли-кормилицы, об экспериментальных районах и о выводах из этого эксперимента, наконец, о том, какая помощь нужна в связи с реализацией намеченных планов.

И в заключение — об особом внимании к сибирской деревне, к сибирякам. О создании большей заинтересованности — и моральной, и материальной — для тех, кто трудится в этом плодородном, но суровом крае.

Еще и еще раз обдумывает Павлов предстоящий разговор и, сам того не замечая, все убыстряет шаги, ускоряет повороты…