Ирвин Шоу - Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов)

-- Да, не нужно было мне изучать эту сексологию! -- сокрушенно вздохнул он.-- Секс -- это опиум для народа! Включи приемник, Макамер.

Долли осуждающе качала головой, глядя на него, но Датчер притворился, что смотрит в окошко и не видит ее укоризны. Да, сейчас он мерзок, и ему это нравится. Сегодня ночью он хочет быть каким угодно: гадким, злобным, благородным, галантным, как лорд, смирным, послушным -- любым, на любой вкус. Желает разбередить свои уснувшие эмоции. Он не может ее полюбить, не может заставить ее полюбить себя, но может заставить ее сердиться на себя и таким образом добиться над ней победы, а потом...

-- Говорит Париж,-- послышался в динамике голос диктора.-- В городе полное затемнение. Кабинет министров совещается с семи часов вечера.

Макамер выключил радиоприемник. Датчер чувствовал на себе взгляд Максины; повернулся к ней лицом, мило ей улыбнулся. В конце концов, он сидит рядом с красивой девушкой, фигура у нее прелестная, к тому же им быть в одной компании до завтрашнего вечера.

-- И в таком виде ты собираешься завтра на бега? -- изумилась Максина.-- Без галстука?

Датчер пощупал себя за горло: на нем спортивная рубашка с открытым воротом.

-- Ну да, ведь ужасно жарко!

-- Без галстука я с тобой никуда не пойду! -- заявила Максина.

-- Но у меня его нет!

-- Не пойду, вот увидишь! -- повторила она твердо.

-- Послушай, не забывай -- мы живем в тропическом климате,-- принялся убеждать ее Датчер.-- Приходится с этим считаться. Я человек северный, потею, как...

-- У меня есть лишний,-- вмешался в спор Макамер.-- Можешь воспользоваться.

-- Ну что ж,-- кивнул Датчер,-- если это доставит Максине удовольствие...-- И снова улыбнулся ей.

-- Я просто не желаю, чтобы на меня с удивлением все глазели только потому, что я сижу с мужчиной без галстука.

-- Ладно, ты права,-- успокоил ее Датчер, снова мило улыбнувшись.-- По зрелом размышлении я понял, что ты права. Абсолютно права!

Максина улыбнулась ему в ответ. По крайней мере, думал он, с начала поездки его не мучают мысли об этом проклятом "Убийстве в полночь".

В Сан-Диего остановились, выпили в баре, битком набитом моряками с местной военно-морской базы. Долли проглотила несколько таблеток, которые всегда возила с собой. Крепко сжав Макамера за руку, она, наклонившись, нежно поцеловала его в шею. Было уже около двух ночи, все моряки пьяные в стельку.

-- Соединенные Штаты никогда не станут принимать участие в этой войне,-- неуверенным голосом вещал мощного телосложения, громадный блондин, явно парень с фермы,-- неуклюжая форменка была ему очень мала.-- Мне это лично гарантировал мой конгрессмен.

-- Откуда ты? -- спросил его Датчер.

-- Штат Арканзас.

Датчер кивнул, словно моряк его во всем убедил. Тот большими глотками допил оставшееся в кружке пиво.

-- Пусть только приблизятся эти япошки! -- кричал он пьяно.-- Мы их всех прогоним -- со всех морей! Поглядел бы я своими глазами, как эти паршивые япошки осмелятся к нам приблизиться!

Максина улыбалась, слушая пьяную болтовню матроса.

-- Я хочу есть.-- Датчер подтолкнул Максину и Долли к двери.-- Терпеть не могу любые дискуссии по поводу сравнительной боевой мощи военно-морских флотов.

-- Приятно было его послушать,-- поделился своими мыслями Макамер, когда они все вместе направлялись к ярко освещенной закусочной через дорогу.-- Официальный представитель армии Соединенных Штатов заявляет, что мы не будем ввязываться в войну.

-- Парнишка недурен,-- отметила Максина,-- только вытряхнуть бы его из этой кургузой форменки.

В закусочной было полно народу, пришлось сесть за неубранный столик. Максина и Долли пошли в туалет, а Макамер и Датчер остались сидеть за столиком, при слепящем свете поглядывая друг на друга через грязные тарелки и озерки разлитого кофе.

-- Ну как, она ведь в полном порядке, а? -- громче, чем хотел, проговорил в этом шуме Макамер, широко улыбаясь Датчеру.-- Долли постаралась для тебя, что скажешь? Какая фигурка -- пальчики оближешь!

-- Макамер, если б возле меня работала бетономешалка, а я бы решил заставить кого-то произнести в это время речь,-- мой выбор, несомненно, пал бы на тебя.

Макамер взглянул на него с виноватым видом.

-- Неужели я так орал? Смешно!

-- Теперь в закусочной "Сквер дил" всем посетителям известно, что у Максины фигурка что надо.

Подошла официантка -- бледная, изможденная (работа тяжелая, до двух ночи),-- загремела грязной посудой, убирая со столика.

-- Ты с ней неплохо проводишь время, насколько я понимаю? Она тебя, по-моему, умеет рассмешить...

-- Да, умеет! -- оборвал его Датчер.

Долли и Максина вернулись. Датчер наблюдал, как Максина, в своем костюме, отделанном спереди мехом рыжей лисицы, пробиралась, лавируя между столиками. Все мужчины глазели на нее. Этот ее костюм, думал Датчер, на полдюйма ей узок -- во всех местах. Побился бы об заклад -- все, что она носит, на полдюйма ей узко, даже ночные рубашки.

-- Знаешь, о чем я думал в ваше отсутствие? -- обратился Датчер к Максине, когда она села за столик.

-- О чем же? -- Она посвежела -- снова напудрилась и накрасила губы.

-- О твоих ночных рубашках.

Максина недовольно нахмурилась.

-- Об этом здесь неприлично говорить.

-- Датчер вообще грубоват, даже вульгарен,-- выручил его Макамер.-Почитала бы ты его книжки.

-- Англичане только что объявили войну Германии,-- сообщила Максина.-Нам сказали женщины в туалете.

"Вот как узнаешь важные новости,-- размышлял Датчер.-- В дамском туалете в закусочной в Сан-Диего какая-то женщина говорит актрисе из театра "Рипаблик", которая в Нью-Йорке пьет очень много вина, что англичане объявили Германии войну. Вот как я об этом узнаю".

-- Эта вилка грязная! -- сердито указала Максина официантке, которая раскладывала перед ними тарелки с едой.-- Какое нахальство -- подавать на стол грязные вилки!

Официантка, вздохнув, принесла чистую.

-- Они здесь и на убийство пойдут,-- раздраженно говорила Максина,-если только им попустительствовать!

Во всем зале посетители, орудуя ножами, отрезали куски масла, поливали сиропом вафли и ели. Датчер, понаблюдав немного за ними, тоже принялся за еду. Ничего нового, обычная американская кормушка,-- тот ж гомон, те же блюда.

-- От этого мяса, запеченного в вафли, дурно пахнет! -- возмутилась Максина.-- Честно! А это у них считается особым блюдом, деликатесом! Ничего не скажешь -- Сан-Диего!

Датчер положил ладонь на ее руку, чтобы успокоить.

-- Да у тебя рука, как у работяги! -- обратила внимание Максина.-- Чем ты занимаешься? Вбиваешь молотком гвозди в доски на киностудии?

-- Печальное наследие моей загубленной молодости,-- отшутился Датчер.

Максина, повернув его руку ладонью к себе, внимательно ее изучала.

-- Линия жизни пересекается несколько раз... Это плохо.

-- Да-а? Что еще скажешь? -- удивился Датчер.

-- Ты человек непостоянный: ревнивый, форменный эгоист,-- продолжала она с самым серьезным видом, склонившись, как колдунья, над его ладонью.

-- Ну, большой успех тебе здесь не светит,-- охладил он ее.

-- Ничего себе! -- воскликнула Долли.

-- Так что еще ты здесь видишь? -- стараясь не терять терпения, поинтересовался Датчер.

-- Ты мрачный,-- Максина водила пальчиком по его ладони,-- человек настроения... Угрюмый, унылый.

-- Другие ничуть не лучше,-- оправдывался Датчер.

-- Короткая линия жизни...

Он, посерьезнев, отдернул руку.

-- Благодарю тебя.-- Мягкие прикосновения пальчиков Максины к коже ладони вселяли надежду.-- Теперь мне все известно о себе и своей судьбе. Как я рад, что ты со мной здесь, в Сан-Диего.

-- Так все это написано у тебя на ладони,-- не я же распределила все твои линии.-- Она подняла воротник.-- Пошли отсюда, из этой вонючей закусочной! -- И первой направилась к двери.

Все мужчины в зале провожали ее похотливыми взглядами.

-- Ты не в ее вкусе,-- прошептала Долли Датчеру.-- Она призналась мне там, в туалете. Ты ей, конечно, нравишься, но ты не ее тип.

Датчер пожал плечами.

-- Люди, которые гадают по руке, меня обычно не любят. Я это часто замечал.

Он догнал Максину, взял ее под руку, и они вместе пошли к машине.

-- Ну а теперь,-- заговорил он загадочно,-- мы подходим к самому деликатному моменту... Мы... ну... мы едем в отель... я...

-- Мне нужен отдельный номер! -- твердо заявила Максина.

-- Мне казалось, прежде нужно спросить,-- пожал плечами Датчер.

-- Джентльмены об этом никогда не спрашивают,-- упрекнула его Максина.

-- Не спрашивают, верно, но такое происходит без слов.

-- Со мной такого никогда не происходит! -- отрезала она.

-- Мне это как-то прежде и в голову не приходило,-- объяснял Датчер, когда они садились в машину.-- Но ты абсолютно права.

Удалось получить лишь двухкомнатный номер -- так как в отеле не было свободных мест; к тому же там остановились кое-какие знакомые из Голливуда, и когда Датчер столкнулся с ними в холле, то всячески давал им понять, что не имеет никакого отношения к этой женщине. Ах, если бы только не эта ее меховая отделка из рыжей лисицы!