Ирвин Шоу - Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов)

Звуковые эффекты: звонкая пощечина.

Флэкер. Может, теперь, парень, ты изменишь свое мнение? Где Джерри Кармайкл?

Бадди (смеется). Тебе хотелось бы об этом узнать, Флэкер?

Флэкер. Да (медленно, с явной угрозой в голосе).

И я это выясню. Так или иначе выясню. Понимаешь меня?

Звуковые эффекты: слышится завывание сирен; громче;

сирены стихают.

Диктор. Как вы думаете, заговорит ли Бадди? Заставит ли его Флэкер назвать местонахождение спасенного сына железнодорожного короля? Отыщет ли его вовремя Дасти Блейдс? Включайте ваш приемник в понедельник, в это же время" и т. д.

Эндрю опустился на кушетку, задрал ноги, потянулся, вздохнул, наблюдая, как Леонора заканчивала, скрипя пером, писать его диктант в своей тетрадке для стенографии.

-- Тридцать баксов,-- сказал он.-- Еще тридцать. Ну как, устраивает?

-- Угу,-- пробормотала Леонора.-- Одиннадцать с половиной страниц. Все отлично получилось, Энди.

-- Конечно.-- Эндрю закрыл глаза.-- Можешь поставить свою тетрадку рядом с "Моби Диком" на полке в библиотеке.

-- Это так волнует! -- Леонора встала со своего места.-- Не понимаю, почему они жалуются?

-- Ты очень хорошая девушка.-- Эндрю поднес руки к глазам и стал ожесточенно тереть их кулаками.-- У меня на глазах будто деревянные дверные петли. Ты хорошо спишь по ночам?

-- Нельзя тереть глаза,-- Леонора надела пальто,-- от этого только хуже. Так завтра, в десять?

-- В десять. Буду спать -- разбуди, вырви из объятий Морфея. Оставим на этой неделе в покое Дасти Блейдса, с его судьбой, и перейдем к дальнейшим приключениям Ронни Кука и его друзей. Сорок долларов за каждый сценарий. Мне всегда больше нравилось писать о Ронни Куке, чем о Дасти Блейдсе. Увидишь, как подействует на мой талант лишняя десятка.-- И открыл глаза.

Леонора стояла у зеркала, надевая шляпку. Если смотреть на нее искоса -- не такая уж дурнушка. Ему очень жаль Леонору -- ну абсолютно ничего привлекательного -- круглое розоватое лицо, волосы свисают, как веревочки. Никто никогда не связывал в разговоре ее имени с каким-нибудь парнем. Шляпка у нее ярко-красная, отделка сбоку -- какое-то странное сооружение, вроде лестницы... И смех и грех! До Эндрю вдруг дошло, что шляпка на ней новая.

-- Какая у тебя потрясающая шляпка, просто восторг! -- лихо солгал он.

-- Ох, если б ты знал... я так долго не решалась ее приобрести.-Леонора покраснела -- приятно, что он заметил ее обновку.

-- Хэрриэт! -- визгливо крикнула нянька соседской маленькой девочке, игравшей на дорожке.-- Ну-ка, убирайся оттуда! Чтобы духу твоего там не было!

Эндрю на кушетке перевернулся на живот и положил на голову подушку, задал вопрос Леоноре:

-- У тебя возникли какие-нибудь идеи насчет завтрашнего сочинения о Ронни Куке и его друзьях?

-- Нет. А у тебя?

-- Тоже нет.-- И потуже обернул подушкой голову.

-- Но к завтрашнему дню они у тебя наверняка появятся! -- ободрила его Леонора.-- Так всегда бывает!

-- Да, всегда! -- с гордостью повторил Эндрю.

-- Тебе нужно отдохнуть.

-- Знаешь... Иди-ка ты... иди!

-- До свидания.-- Леонора направилась к двери.-- Выспись сегодня ночью как следует.

-- Слушаюсь...

Эндрю одним глазом наблюдал за ней: как она спустилась с веранды, где он обычно работал, прошла через гостиную и столовую к лестнице. Ноги у нее красивые. Всегда удивляешься -- почему у девушки с таким невзрачным лицом такие красивые ноги. Правда, волосатые, это их немного портит. Нет, ее не назовешь счастливицей.

-- Нет, нет,-- произнес вслух Эндрю, когда дверь за ней захлопнулась,-ты, безусловно, девушка несчастная! -- И снова закрыл глаза, пытаясь заснуть.

Окна открыты, солнечный свет заливает комнату. Над его головой мягко шуршат шторы, а лучи солнца приятно нагревают закрытые веки... Через улицу, в общественном спортивном зале, четверо мальчишек перебрасываются мячом... Как приятен его слуху стук биты, глухие удары мяча о грубую перчатку филдера... Окружающие бейсбольную площадку высокие, такие же древние, как сам Бруклин, деревья время от времени шелестят листвой под легкими порывами теплого ветра...

-- Хэрриэт! -- снова завопила нянька.-- Немедленно прекрати или простоишь у меня в углу целый день! Приказываю тебе немедленно прекратить!

Эта женщина -- француженка; такого чудовищного французского акцента, как у нее, Эндрю в жизни не слыхал.

Девочка расплакалась:

-- Ма-ама! Ма-ама! Она хочет меня поби-ить!

Девочка ненавидела гувернантку, и та платила ей тем же. Обе постоянно жаловались матери.

-- Ты маленькая лгунья! -- визжала гувернантка.-- И вырастешь -- тоже будешь лгуньей, только большой! На тебе уже крест пора поставить!

-- Ма-а-ма-а!..-- завывала малышка.

Наконец обе вошли в дом, и воцарилась желанная тишина.

-- Чарли-и,-- кричал мальчишка на бейсбольном поле,-- ну-ка, брось мне мяч! Чарли-и, слы-ышишь?

Раздались четыре телефонных звонка; мать его подняла трубку, вышла к нему на веранду.

-- Там тебе звонят из банка, хотят с тобой поговорить.

-- Не могла сказать, что меня нет дома? -- недовольно заворчал Эндрю.

-- Но ты же дома! -- возразила мать.-- Откуда мне было знать, что...

-- Ты права, ты абсолютно права! -- И Эндрю свесил с кушетки ноги и сел.

Пошел к телефону, в столовую, поговорил с чиновником.

-- Вы превысили свой кредит на сто одиннадцать долларов,-- сообщил ему банковский служащий.

-- Я считал, у меня около четырехсот долларов.

Эндрю скосил глаза на мать: сидит напротив на стуле, руки сложены на коленях, голову чуть наклонила -- не дай Бог пропустить хоть слово.

-- Вы превысили свой кредит на сто одиннадцать долларов,-- настаивал на своем служащий.

Эндрю вздохнул.

-- Во всяком случае, я еще раз все проверю,-- пообещал он и повесил трубку.

-- В чем дело? -- насторожилась мать.

-- Превысил банковский кредит на сто одиннадцать долларов,-- нехотя объяснил он.

-- Какой позор! Нужно всегда быть осторожным в своих действиях!

-- Да, знаю,-- огрызнулся Эндрю, возвращаясь на свою веранду.

-- Ты ужасно безалаберный! -- не отставала мать.-- Как это не уметь следить за своими сбережениями?!

-- Да, конечно,-- согласился Эндрю, снова опускаясь на кушетку.

-- А теперь поцелуй меня! -- потребовала она.

-- Это с какой радости? -- поинтересовался он.

-- Без всякой особой причины,-- засмеялась она,-- поцелуй, и все.

-- О'кей! -- И поцеловал.

Она на секунду удержала его в своих объятиях, потом он опять опустился на любимую кушетку; она дотронулась пальцем до его глазницы.

-- У тебя круги под глазами...

-- Да, ты права...

Она еще раз поцеловала сына и ушла в глубь дома. Эндрю закрыл глаза; из дальнего конца дома до него донесся шум включенного пылесоса,-- от этого противного визга все мышцы напряглись. Он встал и решительно направился в спальню, где мать возила эту адскую машинку взад и вперед под кроватью: стоя на одном колене и наклонившись, рассматривала -- сколько же там, под кроватью, скопилось пыли и грязи...

-- Послу-ушай! -- завопил Эндрю.-- Послу-ушай, ма-ам!

Выключив пылесос, она выпрямилась и смотрела на него снизу вверх.

-- Что такое?

-- Я вот пытался заснуть,-- объяснил он.

-- Ну и спи себе на здоровье!

-- Как можно спать, если гудит пылесос?! Весь дом трясется!

Мать поднялась с пола, лицо у нее сразу стало строгим.

-- Как ты думаешь, должна я приводить в порядок дом, а?

-- Но именно тогда заниматься уборкой, когда я хочу поспать?

Мать снова наклонилась.

-- Я не могу это делать, когда ты работаешь; не могу -- когда читаешь; до десяти утра -- ты почиваешь.-- И вновь включила прибор.-- Когда же мне прикажешь убирать в доме?! -- Она пыталась перекричать аппарат.-- Почему ты не спишь ночью, как все нормальные люди? -- И, еще ниже нагнувшись, принялась энергично возить пылесос туда-сюда.

Эндрю с минуту понаблюдал за ней. Что тут скажешь? Никакие убедительные доводы в голову не приходят; этот грохот действует ему на нервы, и все тут. Он вышел из спальни и плотно закрыл за собой дверь.

Вновь зазвонил телефон, он снял трубку.

-- Хэлло!

-- Э-эндрю! -- послышался голос его литературного агента.

Он тоже из Бруклина, и у него всегда проскальзывает в речи очень долгое "э",-- этот дефект производит сильное впечатление на актеров и спонсоров.

-- Да, это Э-эндрю! -- Он обычно при разговоре с ним его копировал, но, видимо, эта издевка не доходила до его сознания.-- Тебе не стоило мне звонить. Я закончил сценарий о Дасти Блейдсе. Получишь их завтра.

-- Я звоню тебе, Э-эндрю, по другому поводу.-- Агент говорил довольно гладко, в голосе чувствовалась излишняя самоуверенность.-- Мы получаем все больше жалоб на твои сценарии о Блейдсе. Нет никакого действия -- тянешь резину, и все. По существу, в них ничего особенного не происходит. Не забывай, Э-эндрю, ты пишешь не для журнала "Атлэнтик мансли".

-- Я знаю, что пишу не для "Атлэнтик мансли".

-- По-моему, ты выдохся, у тебя не хватает яркого материала,-посетовал в умиротворяющем, легком тоне агент.-- Может, тебе отойти от работы над сценариями о Блейдсе, передохнуть?