Клайв Льюис - Кружной путь, или Блуждания паломника

- Да посудите вы сами, какая чушь! Тюремщик дал ему в зубы и, воспользовавшись его молчанием, обратился к узникам:

-- Как видите, он пытается спорить. Теперь скажите мне, что такое спор?

Узники сбивчиво залопотали.

- Ну, ну!.. - подбодрил их тюремщик. - Пора бы выучить! Вот ты (и он ткнул пальцем в какого-то подростка). - Скажи нам, что такое спор и доводы?

- Намеренная рационализация неосознанных влечений, - отвечал подросток.

- Очень хорошо, только стань прямо и руки заложи за спину. Так. Теперь скажи, как надо отвечать тем, кто верит в Хозяина?

- "Вы это говорите потому, что вас охмурили управители".

- Молодец. Голову повыше! Так. А как отвечать тем, кто не отличает песен м-ра Фалли от песен лорда Блазна?

- Ответа два, - сказал подросток. - Первый: "Вы так говорите потому, что вы из Пуритании". Второй: "Вы так говорите потому, что вы раб похоти".

- Прекрасно. И еще один вопросик. Что надо ответить, если тебе скажут, что дважды два - четыре?

- "Вы так говорите потому, что вам это вбили в школе".

- Превосходно, - одобрил тюремщик. - Принесу тебе конфетку. Ну, давай! - и он толкнул Джона и открыл решетчатую дверь.

Глава 9

Победитель великанов

Великан сердился и курил, отчего напоминал скорее вулкан, чем гору. Когда тюремщик начал докладывать о преступлении Джона, зацокали копыта. Тюремщик обернулся, обернулся и великан, и, наконец, обернулся Джон. Стражники вели к ним коня, на котором сидел человек в синем плаще с капюшоном.

- Еще одного поймали, повелитель, - сказал главный стражник.

Великан медленно поднял руку и указал на узилище.

- Подожди, - сказал незнакомец, повел руками и оковы его, звеня, упали на камни. Он откинул капюшон, и сверканье стали бросило отсвет на лицо великана. Всадник был очень высок, в доспехах, с мечом в руке.

- Кто ты такой? - спросил великан.

- Имя мое Разум, - ответил всадник.

- Выправьте ему поскорее бумаги, - тихо сказал великан своим стражникам, - пускай едет!

- Погоди, - сказал рыцарь Разум. - Сперва я загадаю тебе три загадки. Не ответишь - проиграл.

- Какая же ставка? - спросил великан.

- Твоя жизнь, - отвечал рыцарь. Несколько минут в горах царило молчание.

- Что ж, - сказал наконец великан. - Чему быть, того не миновать. Спрашивай.

- Какого цвета дерево во тьме, рыба в море, кишки в утробе? - спросил рыцарь.

- Не знаю, - отвечал великан.

- Хорошо, - сказал рыцарь. - Вот тебе вторая загадка: один человек шел домой, а за ним шел враг, который хотел захватить дом. Перед домом текла река, слишком быстрая, чтобы ее переплыть, и слишком глубокая, чтобы ее перейти вброд. Враг обогнал человека; а по ту сторону моста человек увидел свою жену. Мост был узок, пройти по нему мог лишь один. И жена крикнула:

"Скажи, мне разрушить мост, чтобы враг не перешел, или сохранить, чтобы перешел ты?" Как должен он ответить?

- Что-то сложно для меня, - сказал великан.

- Так, - сказал рыцарь. - Тогда ответь мне, как отличить копию от подлинника?

Великан мычал и кряхтел, но ответить не смог, и рыцарь пришпорил коня, и конь взлетел по мшистому колену, и меч вонзился в огромное сердце. Раздался грохот. Дух Времени стал тем, чем и казался сначала - огромной горой.

КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ

СНОВА НА ДОРОГЕ

Сомневается ли кто-нибудь, что, если мы удалим из сознания человеческого пустые мнения, обольстительные надежды, недолжные ценности, мечтания и тому подобное, многим останутся лишь меланхолия, недовольство и неприязнь к самому себе?

Фрэнсис Бэкон

Глава 1

Неизлечимые

Стража разбежалась. Рыцарь спешился, обтер свой меч о густой мох и ударил изо всей силы по решетке.

- Выходите,- сказал он.

Никто не шевелился, узники переговаривались:

- Принимаем желаемое за действительное... Нет уж, нас не проведешь!

Примерный подросток подошел к выходу и сказал:

- Именно, не проведешь! Что, съели?

И показал им язык.

- Какая прилипчивая болезнь, - сказал рыцарь Разум.

- Можно и мне с тобой? - спросил Джон.

- Иди, пока достанет сил, - отвечал рыцарь.

Глава 2

Копия и подлинник

Мне снилось, что Джон идет у стремени по скалистой долине, которую миновал когда-то ночью. Дыру в скале не охраняли, было тихо, лишь цокот копыт раздавался в камнях, а за скалою лежал зеленый склон.

Трава едва пробивалась, но Джон увидел крокус, и впервые за много дней сердце его пронзила сладостная скорбь. Отерев слезы, он спросил:

- Скажи мне, есть мой остров или он мне мерещится?

- Как же я скажу, - отвечал рыцарь, - если ты сам не знаешь?

- Но ты можешь знать!

- Я могу знать только то, что знаешь ты. Я могу перенести твою мысль из тьмы во свет. Ты же спрашиваешь о том, чего нет и во тьме твоего сознания.

- А если это мираж, плох он или нет?

- Я не сужу о том, что хорошо, что плохо.

- Нет, пойми, - сказал Джон. - Приводит это к темнолицым или с них начинается? Меня хотят убедить, что я просто приукрашиваю похоть.

- А что ты думаешь?

- Многое тут похоже, - сказал Джон. - И остров, и похоть приятны. И остров, и похоть пробуждают томление. Остров приводит к похоти. Да, похожего много.

- Конечно, - сказал рыцарь. - Но помнишь ты мою третью загадку?

- Я не понял ее, - признался Джон.

-- Сейчас поймешь. Твоя тяга к острову похожа на тягу к темнолицым девицам. Стражники выводят отсюда, что одна из них - копия другой. Выводят они, к тому же, что обе они - копия твоей любви к матери, а та, в свою очередь, - копия похоти, и так далее, по кругу.

- Какой же на это ответ?

- Можно ответить так: что же тут копия, что - подлинник?

- Я об этом не думал.

- Ты еще слишком молод, чтобы много думать, - сказал рыцарь. - Но ты можешь и должен увидеть, что если две вещи похожи, надо спросить, одна ли копия второй, вторая ли - первой или обе они - копии третьей.

- Какая же третья?

- Многие полагают, что всякая тяга - копия нашей любви к Хозяину.

- Полагали, но теперь подумали и отвергли. Наука доказала...

- Наука не могла ничего доказать, ибо никак не связана с тем, что лежит на Запад и на Восток от этой страны, за ее границей. Тебе скажут, конечно, что если две вещи похожи, хорошая - копия, плохая - подлинник. Но это чистые домыслы. Ученые делают вид, что к их учениям привели исследования; на самом же деле они сперва приняли свои учения, потом подкрепили их нужными фактами.

- Были же у них какие-то основания все это принять!

- Не было, ибо они уже не слушали здравых советчиц.

- Кого же это?

- Моих младших сестер, Философию и Теологию.

- Сестер! А кто ваш отец?

- Ты узнаешь его раньше, чем хотел бы. Спускались сумерки, и путники наши, завидев небольшую ферму, зашли туда и попросились на ночлег.

Глава 3

Esse est percipi [1]

Наутро они отправились дальше, и я увидел во сне, как они движутся меж холмов, по извилистой долине. Джон шел у стремени рыцаря. Оковы упали с него, когда умер Дух, но наручники еще держались, и полцепи болталось на каждой руке. Было тепло, на кустах набухли почки.

- Рыцарь, - сказал Джон, - я думал о твоих словах и, кажется, понял. Остров очень похож на место, где я нашёл темнолицукудевушку, и все же это лишь его тень. Одного я не пойму.

- Чего же? - спросил Разум.

- Никак не могу забыть этих прозрачных людей. Если мы такие на самом деле, все наши мечты - мерзость.

Быть может, хорошее - не всегда копия, плохое - не всегда подлинник. Но если речь идет о человеке, что хорошего может он породить? Скорее уж наши благие мечты - словно кожа, сквозь которую глядел великан.

- Так, - сказал Разум. - А теперь ответь мне на два вопроса. Во-первых, откуда ты взял, что остров - твоя мечта?

- Не станешь же ты доказывать, что он на самом деле есть!

- Прибавь: или что его на самом деле нет.

- Надо же выбрать то или это!

- Ничуть. Пока у тебя нет свидетельств, даже и нельзя. Неужели тебе не вытерпеть сомнения?

- Кажется, я не пробовал...

- Учись, иначе со мной долго не пробудешь. Это совсем не трудно. Правда, в Гнуснополе это запрещено, они должны поставлять по мнению в неделю, иначе Маммон не будет платить. Но здесь думай, сколько хочешь, только не решай, пока не додумал.

- А если я до смерти хочу знать, и свидетельств нет?

- Тогда умирай, ничего не поделаешь! Они помолчали, потом рыцарь сказал:

- И второй вопрос. Почему ты считаешь, что там, в темнице, ты видел то, что "есть на самом деле"?

- А как же? Ведь только кожа... ну, и мускулы скрывают эту пакость.

- Хорошо, тогда я тебя спрошу: какого цвета вещи во тьме?

- Наверное, никакого.

- А какой формы? Знаешь ли ты о них хоть что-то, чего не дали тебе чувства?

- Наверное, нет...

- Как же ты не поймешь, что великан тебя надул?

- Почему?

- Он показал, какими были бы внутренности, если бы ты их видел. Другими словами, он показал то, чего нет;

то, что было бы, если бы мир был устроен иначе. На самом деле наших внутренностей не видно. Они - не цветные объемные предметы, они - ощущения. "На самом деле" сейчас - приятная сытость, тепло, да многое, только не эти трубки и губки!