Елена Вахненко - Продать душу

— Что-то на аскета ты мало похож, — высказал я свои соображения вслух.

Алекс недоуменно обернулся:

— А с чего ты взял, что я аскет?

— Ну, а как же белая магия? — немного смущенно пояснил я и покраснел, как рак, услышав хохот Алекса. Отсмеявшись, противник Дона сообщил:

— Белые маги вовсе не обязаны быть аскетами. По желанию разве что.

— Кто же такое пожелает? — проворчал я, наблюдая за тем, как Алекс отдает какой-то короткий приказ мужчине в яркой одежде, напомнившей мне обмундирование мушкетеров в фильме по Дюма. «Мушкетер» тотчас бросился отворять тяжелые металлические ворота.

— Ошибаешься, некоторым нравятся крайности, — возразил маг. — Пошли, с экипажем разберутся без нас.

— У тебя и слуги есть! — недоверчиво обронил я и резко спросил: — А кто они? Такие же рабы, как у Дона?

Алекс, быстрым шагом направлявшийся по посыпанной гравием аллее к входу в особняк, на мгновение обернулся, и я поразился сердитой гримасе, исказившей это точеное лицо.

— Разумеется, нет! — отрубил Алекс, и его черные брови сошлись над переносицей, а глаза сощурились. — У каждого свои обязанности. Я барон, нашему роду пять столетий. Моя фамилия очень древняя. Эти люди служат мне и живут у меня. Я бы мог отпустить их, но зачем? Куда они пойдут и чем займутся? Я неплох в роли сюзерена. Порою я даже сам выполняю некоторые обязанности простых смертных — как сегодня кучера, например.

Его губы тронула легкая улыбка, а я нахмурился и упрямо продолжал:

— Но все это не сходится с нормами белой магии!

— Да что ты знаешь о белой магии? — презрительно фыркнул Алекс, взбегая по каменным ступеням, ведущим к дубовой входной двери.

Я не стал возражать по двум причинам: во-первых, в каком-то смысле он прав, а во-вторых, подниматься по лестнице с женщиной на руках и одновременно спорить довольно затруднительно. Хотя Беллу тяжелым грузом не назовешь, но все-таки…

Мы очутились в просторном холле, освещенном огромным количеством свечей. Оглядываясь по сторонам, я приходил во все большее замешательство. Ничто вокруг не соответствовало моим представлениям о белых магах: ни изысканная лестница из розоватого мрамора, устремившаяся на верхние этажи, ни золотые канделябры, ни писаные маслом портреты в дорогих рамах… Помимо удивления я испытал и досаду: во имя чего я продал свою душу? Дон-то меня уверял, будто белые маги сплошь аскеты! Или роскошествовать позволено лишь особам титулованным?

— Не только, — возразил Алекс. Наверное, он все-таки обладал телепатическими способностями. — Вопрос в том, что для тебя роскошь и чем ты готов заплатить за ее приобретение. Мне-то все досталось по наследству. Мне не пришлось продавать совесть за право жить в этом доме. Понятно?

— Более чем, — недовольно процедил я и окинул мрачным взглядом лестницу. У меня заныли руки, стоило подумать о прогулке на третий этаж.

И снова Алекс как будто прочел мои мысли:

— Нет, Беллу мы определим в уютную комнату на первом этаже.

Я подозрительно покосился на него:

— Признавайся, ты телепат?

— В данном случае — нисколько, — хмыкнул Алекс, направляясь к дальней двери слева. — У тебя все на лице написано.

Я вспыхнул, но опять-таки промолчал. Ну что тут скажешь?

— Пошли, пообедаем, — предложил Алекс, когда я с его помощью уложил Беллу на кровати с шелковым постельным бельем нежно-опалового оттенка. Эта комнатка оказалась очень маленькой, и все вокруг утопало в бежевом цвете, иногда разбавляемом золотым и белым.

— Как пообедаем?! — возмутился я, хотя сегодня еще не ел. — Сначала нужно помочь ей!

— С ней все будет хорошо, — пообещал Алекс и, заметив недоверчивое выражение на моем лице, мягко добавил: — О ней позаботятся слуги.

— Слуги! — пробормотал я. — Ненавижу это слово…

Алекс пожал плечами:

— Твое право, но не путай их с рабами Дона.

— Даже если так, что они могут? — раздраженно осведомился я, с болью вглядываясь в мертвенно-белое лицо своей подруги. — Дон, и тот оказался бессилен!

— В данном случае бессильны все, кроме виновника, — посуровев, пояснил Алекс.

Я закусил губу и обернулся к белому магу. Мне было страшно признаться, но, с другой стороны, он наверняка и сам уже догадался!

— Дон сказал, что это я — виновник… — протянул я хмуро. — Но если это я… я не знаю, как ее вылечить!

— Неведение не мешает исцелению, — загадочно ответил Алекс и тронул меня за плечо. — Идем, с ней все хорошо! Она просто спит. Сон ее продлится долго, но полностью восстановит силы.

У меня перехватило дыхание. Я очень хотел ему верить…

— Ладно, пошли, — неуверенно кивнул я и, бросив последний взгляд на Беллу, на этот раз — несколько виноватый, последовал за хозяином особняка.

Столовая Алекса до боли напомнила аналогичное помещение в особняке Дона. Я даже поморщился — ассоциации возникали чересчур болезненные.

— Что ж, садись и угощайся, — пригласил Алекс. Я неохотно устроился на одном из стульев и подозрительно взглянул на мага:

— А ты? Не будешь?

— Буду, — таинственно улыбнулся тот. — Но сначала… переоденусь.

— Чего? — не понял я, оглядывая дорожный костюм Алекса.

Белый маг, усмехнувшись, на секунду словно затаил дыхание и вдруг резко обернулся вокруг своей оси. Я ошалело следил за ним. Может быть, он ненормальный? Но задать какой бы то ни было вопрос я просто не успел: завершив свое «танцевально па», Алекс замер и устремил на меня взгляд своих черных глаз… Черных?!

Я ахнул и вскочил на ноги, сердце неистово забилось. Бледная кожа, широкоскулое лицо, раскосые черно-зеленые глаза, волосы цвета воронова крыла, шелковая сутана…

— Дон?! — выкрикнул я, цепенея от ужаса и пытаясь нащупать кинжал. Черт, неужели я в спешке позабыл его в своей комнате?!

Человек, которого я считал Алексом и который за пару мгновений сменил обличье, став своим антиподом, сохранил невозмутимое хладнокровие. Казалось, ничто на свете не в силах выбить его из колеи, никто не в состоянии пробить брешь в прочной броне самообладания.

— Это одно из моих имен, — усаживаясь на один из стульев, заговорил он. — Алекс — это тоже мое имя.

— Но… но… — я задохнулся от переполнявших меня чувств. Голова буквально шла кругом, мне хотелось задать тысячу вопросов одновременно. — Но ведь Алекс совсем другой!

— Ты имеешь в виду внешность? — беззаботно уточнил Дон, накладывая себе картофельного пюре. — Ты садись, садись.

Я покорно опустился на стул, все еще плохо соображая. Как такое может быть?!

— Но ведь Дон — черный маг, а Алекс — белый! — в конце концов, беспомощно произнес я.

— Ошибаешься, — спокойно возразил мой странный сотрапезник. — Есть я, маг, но цветом никаким не обладаю. Разделение на черное и белое принадлежит третьему измерению, а я давно живу в четвертом. Кажется, в одной из лекций я об этом упоминал. Ты мог давно догадаться.

— Я понял тебя совсем иначе… — шепнул я, уставившись в скатерть и стараясь припомнить ту давнишнюю лекцию. — Я думал, ты просто ищешь оправдание своему образу жизни: мол, развитые люди понимают, насколько условно разделение на добро и зло, и можно с чистой совестью совершать, что душе угодно!

— Действительно можно, — кивнул Дон (или как его теперь называть?!). — Почему бы и нет? Дело в цене. Все имеет свою цену, и если ты готов платить — плати! Как я говорил тебе совсем недавно, это поместье, как и особняк на склоне холма, мне досталось по наследству. Чтобы получить их, мне стоило лишь родиться в этой семье. Цена умеренная.

— Простое везение, — пробормотал я чуть слышно.

Дон вскинул брови:

— Везение? Везения не существует. Все, чем мы обладаем, мы когда-то выбрали.

— И кто-то выбрал нищету? — скептически осведомился я.

— Да. Потому что за пределами этой жизни мы совсем другие. И эта жизнь — как спектакль для актера. Скажи, разве актер откажется сыграть роль нищего, если пьеса ему по нраву?

Я не нашелся, чем возразить. Дон выждал мгновение, победоносно улыбнулся и продолжал все с тем же снисходительным безразличием:

— Нужно помнить, что это — только игра. Более того — роли можно менять по ходу пьесы. Если тебе надоело играть нищего — опробуй принца.

— И меня возведут на трон? — я с трудом удерживался от смеха, опасаясь, что он напомнит истерический хохот. Сейчас я был близок к нервному срыву.

— А почему бы и нет? — резонно заметил маг, проворно орудуя вилком и ножом. Я, как загипнотизированный, следил за его ловкими движениями. — В жизни бывает всякое. Хотя мой пример довольно условен. Людям обычно нужно гораздо меньше, чем титул. Но мы говорили о цене. Так вот, иногда ценой чересчур роскошной жизни становится душа.

— Так ты продал свою душу? — я не мог совладать с собой, мне хотелось уязвить его, я жаждал убедиться, что Дон — такой же человек, как и я, способный разозлиться, вспылить, закричать…