Далия Трускиновская - Коломбине дозволено все

ЛАРИСА. Так, значит, я опять погналась за маской? Черт знает что! Да еще и за собственной…

РЕУТОВ Я не знаю, Лариска, за чем ты гонишься и от чего убегаешь. Ты-то сама знаешь?

ЛАРИСА. Уже нет… Мишка! Я очень изменилась с того дня?

РЕУТОВ. Наверно, изменилась. Человек каждый день меняется.

ЛАРИСА. Тебе мое лицо странным не кажется? Неподвижным, отлакированным? Ты только скажи честно!

РЕУТОВ Честно – у тебя сейчас такой вид, будто ты с луны свалилась. Тебя крепко это хулиганье перепугало

ЛАРИСА. Мишка, ты ничего не понимаешь.

Реутов удивился – в ее голосе был восторг.

На душе у Ларисы здорово полегчало Она улыбнулась и ощутила движение уголков губ. Оставалось для полноты счастья только высунуть язык.

РЕУТОВ. Ты чего рожи корчишь? Лариска!

ЛАРИСА Мишка, ты никогда не поймешь, какое это наслаждение – корчить рожи! Знаешь, есть вещи внутри нас, от которых очень трудно избавиться. А ты мне помог. Спасибо.

Надо было сказать еще что-то. Реутов стоял перед Ларисой, ничего не понимая, и смотрел на нее чистыми, удивленными, спасительными глазами. И была в них такая надежда, что Лариса ощутила неуемное желание – немедленно поцеловать этого смешного человека, пусть хоть просто по-дружески.

Но не этого он ждал от нее. А обманывать Мишку Реутова она бы ни за что на свете не стала.

ЛАРИСА. А теперь я, кажется, пойду. Ты только ничего не говори. Ты все сделал и сказал, как надо. Подожди немного, Мишка. Не торопи меня. Уж если я пришла однажды, то, наверно, приду и в другой раз… наверно…

РЕУТОВ. Если тебе нужна моя помощь… то ты это… забудь, что я люблю тебя… ты просто приходи! Как сегодня.

ЛАРИСА. Мне очень нужна твоя помощь. Ты сам не знаешь, как она мне нужна. Но ты не старайся что-то делать для меня. Все само собой образуется. Ты меня понимаешь?

РЕУТОВ. Я тебя понимаю. Я обожду. Когда бы ты ни пришла…

ЛАРИСА. Я знаю, Мишка. И поверь, мне очень хорошо оттого, что я это знаю. Но ты уж прости – я не забуду о твоей любви. У меня, может, кроме нее, вообще сейчас ничего не осталось, даже самой себя, если разобраться… Ладно. Разберусь.

Она вышла на улицу.

Ее никто не ждал. Карнавальные тени растаяли. Близился рассвет. И она пошла куда глаза глядят… правда, без прежнего сумбура в голове, полная ожидания… впрочем, одна безумная мысль у нее все же возникла.

Эта мысль затащила Ларису в ближайший парк и погнала по аллеям в поисках шиповника, хотя краснеть ему было рановато.

Ей повезло – нашелся-таки один сумасшедший куст. Плоды на нем заметно отливали оранжевым. Лариса отважно забралась в куст, исцарапала руки, но две горсти плодов нарвала. Потом она села на скамейку, достала из сумки игольник и нарядно нанизала их на нитку.

На душе тоже было утро.

Лариса думала о том, как отзовутся в будущем ее коломбинские проказы. И с ужасом вспоминала, что сказала ей вчера пестрая чертовка что-то очень важное об этом самом будущем, а она ни слова не помнит, помнит только, что повелительница Коломбин хозяйничает не только в пространстве, но и во времени, гоняя его в любую сторону, как ей вздумается, и завязывая на нем самые странные узлы. Думала она и о том, что встретит сегодня и завтра тех, кто был участником ее затей. Кем же она будет для них сейчас, после того, как маска вроде бы сброшена? И удается ли ей так просто поснимать с них маски?

Двоих, впрочем, Лариса решила масок не лишать – красавца Кологрива и среднестатистического Соймонова. Для этого пришлось бы опять впускать их в свою жизнь, тратить на них время, да еще с сомнительным прогнозом на будущее.

Мир раздвинулся – так, как раздвигается он рано утром. И Кологрив с Соймоновым оказались по одну сторону этого мира, а по другую – те, кто заполнит этот мир через несколько часов, и Лариса с нетерпением ждала первых встречных.

Она еще задумалась, перед тем как повесить ожерелье на ветку. Вспомнила угрозы пестрого демона. И все же решилась.

Нить оранжевых шариков качнулась и замерла. Лариса сидела не двигаясь и прислушиваясь к себе.

Но ничего не изменилось. Не воскресли в душе светлые образы Соймонова и Кологрива. Не растаяли, как льдинка в кипятке, обретенные в последних похождениях уверенность и гордость. Желания выпить кастрюльного кофе в типографском буфете тоже не возникло. Начиналось что-то новое…

Но тут раздался стук каблуков. Вспомнив ночной побег от повелительницы Коломбин, Лариса шмыгнула в кусты. Но женщина, идущая по дорожке, неожиданно оказалась… Марианной.

Лариса изумилась – где бы могла книжная девочка задержаться до рассвета? Лариса даже встряхнулась, чтобы избавиться от наваждения. Но это, увы, было фактом – чем-то сильно озадаченная Марианна шла по парку, подбивая носком туфли камешки.

Она остановилась перед ожерельем. Несколько секунд с интересом на него смотрела. Потом решительно сняла с ветки, раскрутила на пальце и ушла утренней аллеей.

Лариса хотела крикнуть, остановить, предупредить! Но язык не слушался. Это была последняя шутка повелительницы Коломбин.