Хантер Томпсон - Ромовый дневник

– Черт возьми, – выругался я. – Вокруг тебя куча женщин – только задницу от стула оторви.

Сала поднял взгляд.

– А ты, Кемп, любитель шлюх.

Я рассмеялся.

– Почему?

– Почему! – возмутился он. – Учти, Кемп, я разгадал твои гнусные замыслы. Я всю дорогу что-то такое подозревал – и теперь ты увел у Йемона эту девушку.

– Что? – воскликнул я.

– Не отрицай, – сказал Сала. – Он уже был здесь сегодня – рассказал всю подлую историю.

– Ты идиот! – сказал я. – Шено просто заявилась ко мне в квартиру. Ей больше некуда было пойти.

Сала ухмыльнулся.

– Она могла бы заявиться ко мне. Я, по крайней мере, порядочный человек.

Я фыркнул.

– Господи, да ты бы ее просто добил.

– Полагаю, ты спишь на полу, – продолжил он. – Знаю, знаю я эту квартирку, Кемп. Там только одна кровать, так что не корми меня христианской ерундистикой.

– Черт бы тебя побрал! – взорвался я. – Ты, сукин сын, так сексуально озабочен, что тебе вообще нет смысла о чем-то рассказывать!

Сала рассмеялся.

– Успокойся, Кемп, а то с тобой сейчас истерика сделается. Да знаю я, что ты эту девушку не трогал. Ясное дело, ты не такой. – Он снова рассмеялся и заказал еще четыре пива.

– Между прочим, – заметил я, – я ее обратно в Нью-Йорк отсылаю.

– Наверное, так оно лучше, – отозвался Сала. – От девушки, которая с целой толпой мужичья сбегает, добра не жди.

– Я же рассказал тебе, что там случилось, – сказал я. – Она ни с кем не сбегала.

Сала покачал головой.

– Проехали, – устало произнес он. – Меня это меньше всего волнует. Поступай как знаешь. У меня свои проблемы.

Прибыло пиво, и я посмотрел на часы.

– Почти полдень, – заметил я. – Ты что, на работу не собираешься?

– Пойду, когда хорошенько напьюсь, – ответил Сала. – Давай еще по пиву – а то в понедельник нас тут уже не будет.

Еще три часа мы пили не переставая, а потом поехали в редакцию. Лоттерман вернулся, но куда-то вышел. Наконец около пяти он пришел и собрал всех в центре помещения. Для пущей важности он забрался на стол.

– Ребята, – начал он. – Вы все будете рады узнать, что этот никчемный болван Сегарра наконец-то уволился. Хапуга, каких свет не видывал, да вдобавок еще и педераст. Теперь, когда он ушел, думаю, все у нас будет в порядке.

Раздалось несколько смешков, затем все затихло.

– И это только часть хороших новостей, – с улыбкой до ушей продолжил Лоттерман. – Полагаю, все вы знаете, что газета в последнее время никаких доходов не приносила. Но теперь, слава Богу, нам больше не надо об этом беспокоиться! – Он помолчал и огляделся. – Думаю, вы все слышали про Дэниэла Стейна – он мой старый друг, а с понедельника еще и совладелец этой газеты. – Он улыбнулся. – Я вошел к нему в кабинет и сказал: «Дэн, я хочу, чтобы моя газета работала». А он сказал: «Эд, сколько тебе нужно?» Вот, собственно, и всё. Сейчас его юристы готовят нужные бумаги, и они прибудут сюда в понедельник, чтобы я всё подписал. – Тут Лоттерман нервно потоптался на столе и снова улыбнулся. – Еще, парни, я знаю, что все вы ждете зарплату, и мне страшно жаль ломать ваши планы на уикенд, но по моему соглашению с Дэном я не могу давать вам никаких чеков, пока не подпишу те бумаги. Так что до понедельника вы ничего не получите. – Он торопливо кивнул. – Хотя, разумеется, каждый, кому понадобится несколько баксов, чтобы до той поры перебиться, может взять у меня взаймы. Не хочу, парни, чтобы вы нуждались, да еще меня в этом винили.

Раздался всплеск смеха, затем откуда-то с другого конца помещения послышался голос Салы.

– Я кое-что знаю про этого Стейна, – сказал он. – Вы уверены, что он справится?

Лоттерман взмахом руки отмел вопрос.

– Конечно, Боб, я уверен. Мы с Дэном старые друзья.

– Вот и славно, – отозвался Сала. – У меня ожидается чертовски напряженный уикенд, и, если вы не против, я бы сразу занял у вас всю мою зарплату – тогда в понедельник вам уже не придется ничего мне выдавать.

Лоттерман пристально на него уставился.

– Ты на что, Боб, намекаешь?

– Я ни на что не намекаю, – сказал Сала. – Я просто хочу, чтобы вы одолжили мне сто двадцать пять баксов до понедельника.

– Это возмутительно! – воскликнул Лоттерман.

– Да, черт побери, возмутительно, – отозвался Сала. – Ведь я работал в Майами, помните? И знаю Стейна. Он известный растратчик. – Он закурил сигарету. – А кроме того, в понедельник меня тут может не быть.

– Что ты имеешь в виду? – прокричал Лоттерман. – Ты увольняешься?

– Этого я не сказал, – ответил Сала.

– Ну вот что, Боб! – заорал Лоттерман. – Не знаю, что ты тут затеваешь, когда то болтаешь, что уволишься, то – что нет, но кем ты, черт возьми, себя возомнил?

Сала слабо улыбнулся.

– Не орите, Эд. А то мы тут все нервничаем. Я просто попросил у вас взаймы – вот и всё.

Лоттерман спрыгнул со стола.

– Можешь зайти ко мне в кабинет, – бросил он через плечо. – Кемп, тебя я хотел бы увидеть следующим. – Он махнул рукой. – Всё, парни, теперь пора снова за работу.

Сала последовал за ним в кабинет. Стоя неподалеку, я услышал недоуменную реплику Шварца:

– Это ужасно – не знаю, чему верить.

– Худшему, – посоветовал я.

Тут к нам подбежал Моберг.

– Он не посмеет! – выкрикнул он, – Ни жалованья, ни выходного пособия – мы этого не потерпим!

Дверь кабинета Лоттермана раскрылась, и оттуда вышел явно расстроенный Сала. Следом за ним появился Лоттерман и позвал меня к себе. Он подождал, пока я войду, затем плотно закрыл за нами дверь.

– Пол, – начал он. – Что мне с этими парнями делать?

Я посмотрел на него, не вполне понимая, что он имеет в виду.

– Я на канатах, – пояснил Лоттерман. – И ты единственный, с кем я могу поговорить. Все остальные просто стервятники.

– Ну да, – возразил я. – Я еще какой стервятник.

– Нет, ты не стервятник, – быстро сказал он. – Ты лентяй, но не стервятник – не как этот вонючий Сала. – Он злобно сплюнул. – Слышал ты ту муть, которой он меня кормил? Слышал ты когда-нибудь что-то подобное?

Я пожал плечами.

– Не знаю…

– Вот почему я хочу с тобой поговорить, – продолжил Лоттерман. – Я должен справиться с этими парнями. Мы в настоящей беде – этот парень Стейн загнал меня в угол. – Он посмотрел на меня и кивнул. – Если я не смогу продолжить выпуск газеты, он продаст ее как утиль. А я отправлюсь в долговую тюрьму.

– Звучит скверно, – заметил я.

Он сухо рассмеялся.

– Ты еще и половины не знаешь. – Тут голос его сделался сердечным и целеустремленным. – А теперь я хочу заставить этих парней сплотиться и хорошенько поработать. Ты должен сказать им, что нам надо держаться вместе – иначе утонем.

– Утонем? – переспросил я.

Лоттерман выразительно кивнул.

– Отлично соображаешь.

– Что ж, – медленно заговорил я. – Предложение не из приятных. Что, по-вашему, скажет Сала, если я выйду и скажу ему, что нам надо выплыть или утонуть вместе с «Дейли Ньюс»? – Я поколебался. – А Шварц, а Вандервиц – или даже Моберг?

Лоттерман воззрился на свой стол.

– Верно, – отозвался он. – Думаю, все они дадут деру – как Сегарра. – Он треснул кулаком по столу. – Этот скользкий извращенец! Ведь он не просто сбежал – он об этом на весь Сан-Хуан растрезвонил! Разные люди то и дело говорят мне, что слышали, якобы газета – банкрот. Вот почему мне пришлось в Майами отправиться. В этом городке я и цента занять не смогу. Так меня эта сладкоречивая ящерица затрахала.

Меня так и подмывало спросить его, чего ради он вообще нанял Сегарру или почему он выпускает третьеразрядную газету, когда мог бы по крайней мере попробовать выпускать хорошую. И тут я вдруг понял, что до смерти устал от Лоттермана; он был мудозвоном и даже сам этого не знал, Лоттерман вечно болтал про Свободу Прессы и Продолжение Выпуска Газеты, но будь у него миллион долларов и вся свобода в мире, он все равно издавал бы никчемную газетенку, потому что у него элементарно не хватало ума издавать хорошую. Он просто был еще одним шумным мудаком в бесчисленном легионе прочих мудаков, что маршируют под знаменами людей больших и достойных. Свобода, Истина, Честь – достаточно потрещать сотней подобных слов, и за каждым соберется тысяча мудаков, помпезных хмырей, которые одну руку тянут к знамени, а другую под стол. Я встал.

– Знаете, Эд, – произнес я, впервые обращаясь к нему по имени, – пожалуй, я уволюсь.

Он взглянул на меня, и лицо его лишилось выражения.

– Да, – кивнул я. – В понедельник я вернусь за чеком, а потом, наверное, немного отдохну.

Тут Лоттерман выпрыгнул из кресла и подскочил ко мне.

– Ты, дешевый сукин сын из вонючей интеллектуальной элиты! – завопил он. – Видит Бог, я слишком долго терпел твою заносчивость! – Он толкнул меня к двери. – Ты уволен! – продолжил он орать, переходя на свинячий визг. – Убирайся из конторы, пока я тебя не посадил! – Он вытолкал меня в отдел новостей, затем вернулся в свой кабинет и от души грохнул дверью.