Андрей Войновский - Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка

Погодите, люди добрые, не надо возмущаться. Ну при чем здесь чертовщина? Ведь сколько лет все это сами слушали и даже подпевали. Правда, иногда. Когда необходимо. Насколько знаю, еще никто от подпевания не помер. Так что, пожалуйста, шуметь не надо. К тому же все течет, все изменяется, жизнь не стоит на месте, и нет предела совершенству. Вот, к примеру, ситуация: если у вашего друга и собеседника (от которого, правда, зависит практически все) особо-то и нет в отношении интересующей вас темы ярко выраженной неприязни к сделанному вами предложению или открытого его отрицания, то мягкий, интеллигентный, аргументированный метод убеждения, как ракета с самонаводящейся головкой, оружие безотказное и крайне эффективное. Творчество же – штука скользкая, туманная и всякими там дуализмами напичканная: можно так, но можно ведь и сяк. Опять же и «художника обидеть может каждый», – скажет вам любой из церетелей, и по-своему он будет прав. Но уж если речь идет о деле, о настоящем деле, если надо сотворить, то, в общем, не вопрос. Главное, чтобы назрела объективная насущная необходимость. А опыт, слава богу, имеем колоссальный.

В преддверии любимого народом праздника третий вариант был официально утвержден тридцатого декабря двухтысячного года. Вот и еще прошло всего каких-нибудь двадцать три лета – осени – зимы – весны. В итоге: пятьдесят шесть лет. Срок сравнительно небольшой, но в масштабах космоса неизменно – секунда, миг, мгновение. И уж если на протяжении пятидесяти шести лет мы каждый божий день «в победе бессмертных идей коммунизма»

(и только в них!) видели «грядущее нашей страны» и сейчас еще как-то – правда, не все – умудряемся выживать на этой «хранимой Богом родной земле», – то Господь, согласитесь, поистине толерантен. Да Он просто святой, если, конечно, подобный эпитет применим к Создателю. Впрочем, в наших широтах возможно и не такое. Но тогда уж снова возникает вопрос: при чем здесь наше географическое положение, если в Канаде ну те же широты. Точь-в-точь. Однако вот двери в домах закрывать не принято. Эх, да что там говорить, прав он был, Филипп Филиппович: разруха не в клозетах, разруха в головах. Но даже если и в терпимости Господней есть для нас какой-то положительный момент, то как быть с энергетикой? Ведь истории, самой по себе, отдельно от нас, ныне живущих, не существует. Прошлое нельзя стряхнуть, как перхоть с дорогого костюма. Связь времен – субстанция неосязаемая, но, точно знаю, неразделимая. Ее не разорвать и не отрезать, как это, к примеру, можно сделать при помощи автогена даже с якорной цепью большого корабля. И в этом смысле творчество помимо его скользкости, туманности и пресловутой двойственности – невероятно мощный энергетический поток, предназначенный исключительно для созидания. Да, именно созидания, но с одной оговоркой: двойственность, заложенная в творчестве, способна создавать наряду с добром нечто совершенно этому добру противное. И все же, как быть с тем, что уже заложено? Оно живет помимо нашей воли. Как быть с энергетикой? Куда кривая выведет?

Глядя на вдохновенно раскрывавших рты «Иванушек», я стоял как истукан перед телевизором и, представьте себе, думал: хватит ли у нормального человека воображения или, скорее, смелости, чтобы всего лишь на мгновение представить, как каждый раз под нового «бога» переписывали бы молитву «Отче наш»? Пускай талантливой, пускай даже гениальной рукой. Неважно. Согласитесь, что даже представить это невозможно, потому что Бог – Он один и других, как старых, так и новых, не бывает. И я убежден, что человеку, помимо сердца, легких или печени, в качестве жизненно необходимого органа с рождения дана еще и нравственная категория… или установка. Назовите, как хотите. Но думаю, что было бы весьма неразумно и крайне опасно считать, что этот орган можно без последствий безболезненно отсечь и бросить в ведро, как это сделали с двумя третями желудка инженера Гаргантюа Малявкина.

Я не боюсь. Я во сне отбоялся. Не боюсь навлечь на себя гнев со мною несогласных и уж тем более не собираюсь сглаживать острые углы. Просто, глядя на поющих, неожиданно подумал, что это очень здорово, что они сейчас поют. Здорово потому, что они люди молодые, а это в который уж раз, но снова для моей России шанс. Шанс, потому что перед тем, как сборная России по футболу в очередной раз сольет игру другой заезжей сборной среднего класса, в громадной чаше стадиона Лужники по регламенту будет звучать гимн моей страны, и мое поколение, стоя на трибунах, вместо:

весело и беззаботно улыбаясь, все равно же будет петь:

Не со зла, не от обиды, не протеста ради оно, мое поколение, будет петь именно так, но не иначе. Оно будет так петь потому, что сие, уж извините, никакою кислотой не вытравляемо и никаким огнем не выжигаемо. Кто бы среди нас ни оказался. Любого возьми: бизнесмена, антикоммуниста или представителя криминальных структур.

Но вот они, поющие сейчас, – они молодые. И молю Тебя, Господи, чтобы за тридцать три года не назрела объективная насущная необходимость в четвертом варианте, чтобы через три десятка лет не появился на нашей, пока еще все же хранимой Богом земле новоиспеченный идол во плоти. И неважно, будет он рябой и будет говорить с акцентом или же картавить. Лишь бы только он не появился, потому что Сатана давно уже гуляет, и не только по России, катком прокатываясь по нашим душам, и «избранный» им, тот, что в кровавые времена передела, пройдя по трупам, безнаказанно забрал себе никогда ему не принадлежавшее, уже создал свою идеологию: «Учитесь жить красиво. Счастье – в вашем материальном благосостоянии». И если средства массовой информации, захлебываясь от восторга, пишут нам о том, что на чью-то свадьбу было потрачено три миллиона долларов, – это уже идеология. Идеология, способная, как бульдозер, расчистить вокруг себя территорию любого масштаба, избавляясь от «старого, дряхлого и ненужного», и, подобно бультерьеру, она будет с яростью вгрызаться в глотку первому недовольному, лишь бы только оправдать недалекое прошлое своего «избранного». И поверьте, миллиардов этот «избранный» не пожалеет, чтобы рано или поздно вдолбить в наше убогое сознание мысль, что новые времена требуют иного, в его концепции далеко не худшего – «нравственного» подхода к нашей и без того нелегкой жизни. Учитесь жить красиво, дурачье! И, похоже, мы, убогие, потихоньку учимся. Но неужели это может означать, что тогда до идола не так и далеко, если к тому же он давно уже отчетливо нарисовался и в рамке денежного эквивалента в виде одутловатого лица Джорджа вашингтона висит на стене, подобно тому, как некогда наши бабушки и дедушки вешали под потолком фотографии любимых родственников.

Безусловно, можно во всеуслышанье молить Бога о спасении, но думаю, что Он создал людей вовсе не для того, чтобы за нас решать наши же собственные проблемы. Ведь многие привыкли мыслить как: «Если Ты нас создал, то и помоги». Боюсь, при такой постановке вопроса делать этого Он не станет.

Мой замечательный, высокодуховный, талантливый гражданин страны Россия, если ты готов принять условия, при которых – теперь уже, правда, «цивилизованным» способом – тебя снова загонят в стойло или в лучшем случае, поскольку экономика – наука точная, отнесут на кладбище, – то, значит, ты эти условия принимаешь. Но если нет, то тогда уже давай внутри себя без компромиссов. Понимаешь? Только, пожалуйста, не слушай ортодоксов, Боже, сохрани! Никаких революций! И, как следствие, ни крови, ни гражданских войн. Поверь, не надо этого! Ты лучше для начала просто начни с себя. Не открою Америку, но напомню, что Моисей водил по пустыне иудеев до тех пор, пока не родилось поколение, не знавшее рабства. Так не молчи и не пресмыкайся. Они и боятся больше всего на свете твоего самосознания. Отменили же решение суда, когда ранее, как козла отпущения, посадили в клетку ни в чем не повинного человека, объявив его виновным в гибели, прямо скажем, непонятного губернатора. А времена действительно меняются, и что-то пока еще едва заметное на этой «Богом хранимой» родной земле все же понемногу начинает сдвигаться с мертвой критической точки. выхода другого нет: мы на дне и дальше падать некуда. Значит, теперь только наверх, а уж как и какими темпами мы будем из тьмы карабкаться к Солнцу, зависит исключительно от каждого из нас. выкарабкаемся – тогда мы народ. Тогда мы единый народ, а не просто народонаселение. Поэтому, стоя на трибунах громадной чаши стадиона Лужники, пусть молодые поют. Поют вместе с нами. И ничего, что мы с ними поем вразнобой. Это – пока. Авось, понимаешь ли…