Тарьей Весос - Ледяной замок

Она сейчас уснет, ведь ей тепло? Уж во всяком случае, не холодно.

Узор плясал на ледовой стене, стало еще светлее. Верх и низ поменялись местами, все раздробилось в наполнившем комнату свете. Но Унн это даже не показалось странным, все так и должно быть. Ею овладели вялость и слабость, хотелось спать, и она собиралась уснуть.

Что это, только странный сон?

Вчерашний вечер — Унн и я?

Да!

Когда сон рассеялся, она отчетливо поняла: это случилось на самом деле. Пугающее и радостное.

Сегодня у нее только одно чувство — желание снова увидеть Унн. Сейчас она пойдет в школу и встретится с ней, сегодня это можно, теперь все будет иначе.

Сисс встала не сразу: надо было подумать о том новом, что наступит. Чтобы прочувствовать всю праздничность случившегося, она насколько могла торжественно сказала себе: мы с Унн подруги навек.

Родители ни о чем не спрашивали. Ни словом не обмолвились о ее необычном возвращении вчера вечером. Наверное, хотят выждать. День-другой. А потом спросят как бы невзначай. Так они обычно узнают почти обо всем.

Но об этом они не узнают! Это лежит за чертой. Об Унн никто из нее словечка не вытянет. Слишком хрупко то, что светилось во взгляде Унн, об этом говорить нельзя.

Утро началось как обычно. Сисс тепло оделась, взяла ранец и отправилась в школу.

Кто из них придет первой? Они ходят в школу разными дорогами, лишь последний кусочек у самой школы у них один. Там они никогда не встречались.

Наверное, Унн сегодня будет себя неловко чувствовать, подумала она.

Мороз в этот день был на редкость лютый. Над нежными, как шелк, предрассветными сумерками голубело стальное небо. Ничто не пугало ее сегодня по сторонам дороги, утренняя тьма была даже приятна, она мало-помалу рассеивалась. Как странно, что вечером тут голову теряешь от страха.

Что же такое с Унн?

Она, конечно, когда-нибудь скажет сама. Не хочу думать об этом. Хочу просто быть с ней вместе. Она может и не говорить мне ничего. Если это что-то плохое, я и знать не хочу…

Когда Сисс, торопясь, вошла в натопленный класс, Унн еще не было, хотя многие уже собрались. Кто-то равнодушно сказал:

— Привет, Сисс.

Она никому не сказала ни слова о вчерашней встрече. После тех записок, которые они накануне передавали, всех, конечно, разбирало любопытство, но они ни о чем не спрашивали — видно, тоже ждали, что будет, когда придет Унн. Сисс твердо решила: как только Унн появится в дверях, она пойдет ей навстречу и тем самым покажет всем, какие у них отношения. Эта мысль так радовала ее, что ей было трудно усидеть.

Неужели она уже изменилась? Девочка из ее старой компании спросила напрямик:

— Что с тобой, Сисс?

— Ничего.

Разве по ней уже видно, что она собирается покинуть их и, ликуя, уйти к Унн?

Неужели у них такой острый взгляд? Ладно, пусть. Все равно это скоро перестанет быть секретом. Как бы там ни было, она не может поступить иначе: она пойдет навстречу Унн, сияя от радости.

Когда же Унн — новое в ее жизни — появится из предрассветного полумрака?

Унн не было. Вскоре все, кроме нее, сидели на местах. Пришел учитель. Пора начинать урок.

— Доброе утро, — сказал учитель.

Неужели Унн не придет?

В этот момент с кафедры подтвердили:

— Унн сегодня нет.

Урок начался.

Унн сегодня нет. Отмечено спокойным тоном. Правда, настороженно вслушивающейся Сисс в голосе учителя почудилось легкое удивление. Остальные же наверняка ничего не услышали. Сегодня нет одного, завтра другого. Никакого волнения это не вызвало. В толстом журнале учитель отметил, что Унн сегодня не пришла в школу. Вот и все.

Сисс сидела за партой и нервничала.

Она знала, что Унн никогда не прогуливает. Значит, случилось что-то необычное. Сисс сразу же связала это с их вчерашней встречей. Быть может, Унн просто не хочет сегодня увидеться с ней? Неужели она настолько смущена?

На перемене Сисс старалась держаться как обычно. Это, видимо, ей удалось: никто ей ничего не сказал. Никто не упомянул в ту, что не явилась на уроки, — она все же была для них чужой.

Школьный день шел своим чередом. Взошло позднее зимнее солнце и что было мочи ударило в окна. Сисс с нетерпением ждала заката и окончания уроков: тогда можно будет отправиться к Унн и узнать, что случилось. Дню, казалось, не будет конца.

После полудня солнце потускнело. Оно не успело пройти свой короткий путь до горизонта, как небо затянуло пеленой, быстро превратившейся в серые мохнатые тучи. Учитель сказал с кафедры:

— Сегодня предсказывали перемену погоды. И даже обещали снег.

Снег.

Впервые в этом году.

Короткое и емкое слово — «снег».

Какое у него особенное звучание. Все в классе прекрасно знали, что кроется за этим словом. Большая часть их жизни. Снег.

С кафедры продолжали:

— И холодам, слава богу, придет конец. — И дальше: — Но зато снег покроет лед.

Им на мгновение подумалось о печальном — о похоронах или еще о чем-то таком же грустном. Так прозвучали слова учителя. Озеро блестит как вороненая сталь. В последний раз. Долгое время они, несмотря на стужу, славно катались по нему на коньках. И вот сегодня этому наступит конец, сегодня выпадет снег.

Когда дети после следующего урока вышли на двор, лед уже начал белеть.

На школьном дворе снега по-прежнему не было, но воздух был серый, и если поднять лицо, что-то невидимое щекотало его. Огромная ледяная гладь озера уже побелела. Ровная зеркальная поверхность приняла на себя снежинки задолго до земли. Погубить что-нибудь — просто удивительно, как мало нужно на это времени. Лед сейчас лежит ровный, белый и мертвый.

Наконец зашла речь об Унн. Учитель позвал их на следующий урок и спросил:

— Знает кто-нибудь, почему Унн сегодня нет?

Никто, наверное, не заметил, как вздрогнула Сисс: она сразу же взяла себя в руки. Дети переглянулись — они ничего не знали.

— Нет, — последовал единодушный ответ, и это было чистой правдой.

Учитель сказал:

— Я весь день ждал, что она все-таки придет. Это так на нее не похоже — пропускать уроки. Она, должно быть, заболела. Они поняли, что Унн значит для учителя больше, чем они до пор считали. Хотя, может быть, они это знали. Они ведь слышали, как толково она порой отвечала. Но она все стояла в стороне, держалась особняком. Если вдруг случалось, что она начинала играть с ними, то тут же резко отходила и, как прежде, вставала в стороне — важничала она, что ли.

Дети удивленно смотрели на кафедру.

Они слушали, как учитель хвалит Унн.

Он обвел класс взглядом:

— Из вас никто не дружит с Унн и не знает, здорова ли она? Она ведь с начала занятий и дня не пропустила.

Класс молчал, Сисс с трудом сдерживалась.

— Неужели она так одинока? — спросил учитель.

— Нет, это не так! — произнесла, скорее даже выкрикнула Сисс. Все повернулись к ней. Она залилась краской.

— Это ты сказала, Сисс?

— Да, я.

— Ты дружишь с Унн?

— Да.

На лицах детей отразилось сомнение.

— Так, стало быть, ты знаешь, что с ней?

— Я ее сегодня не видела!

Выражение лица у Сисс было такое необычное, что учитель счел нужным продолжить разговор. Он подошел к ней:

— Ты сказала, что…

— Я сказала, что мы с Унн подруги, — перебила она учителя.

Теперь вы это знаете, подумала она. На лице одной из девочек, сидевших поблизости, она прочитала вопрос «Когда это ты успела?» и поэтому с вызовом прибавила:

— Мы подружились вчера вечером. Понятно?

— Голубушка, — сказал учитель, — мы разве тебя обидели?

— Нет, но…

— Значит, вчера вечером Унн была здорова.

— Да.

— Ладно. А что, если по дороге домой ты заглянешь к ней и справишься, в чем дело? Я знаю, что это тебе не по пути, но ведь можно сделать небольшой крюк?

— Хорошо, — ответила Сисс.

— Спасибо тебе.

Ученики удивленно посмотрели на Сисс. На последней перемене они спросили ее:

— Что ты знаешь об Унн?

— Ничего не знаю.

— Ой ли. Ты что-то знаешь, по тебе видно. И учителю это было видно.

В их голосе слышалось легкое раздражение. Они еще не смирились с тем, что Сисс предпочла им Унн. Они хорошо видели: ей что-то известно, но она не говорит.

— Мы же видим, Сисс, что ты знаешь, в чем дело.

Она беспомощно поглядела на них. Ведь ей действительно было известно об Унн то, чего не знают другие.

Они возвращались домой. Над ними нависло плоское небо. Пока еще слышался только легкий шорох начинающегося снегопада. Сначала Сисс шла вместе с остальными. Она видела, их занимает мысль: что она знает об Унн?

Они дошли до места, где Сисс сворачивала. Все остановились — сегодня как-то по-особенному. Они были обижены, и виною тому была Сисс.