Зуфар Гареев - Перевод Гоблина

Но кто же управляет всем этим действом?

Театр управляется из дома – из хорошо компьютеризированной комнаты. Здесь на четырех плазмах видно в разных ракурсах все, что творится на площадке перед домом.

В комнате – трое мужчин: Алексей Германович и режиссер, отвечающий за реализацию этих эротических сценариев. Режиссер за пультом неприметен.

Мужчины переговариваются.

– В конце концов, ни один нормальный самец не откажется от того, чтобы его любимая побыла в постели порнозвездой хотя бы полчаса. Что в этом странного?

– Но мне никогда в голову не могли прийти такие фантазии о женщине… – произносит Алексей Германович. – Я уже стар для этого? Другое воспитание?

Представление набирает ход, порномодели постепенно входят в раж, нарастает волна сладких стонов, тела и руки ассистентов шевелятся быстрее…

Глаза Ирины закрыты, она пытается остановиться на одном каком-нибудь ощущении…

Голос заказчика в наушниках рядом:

– Да, я хочу слышать твое дыхание и речь…

– Я должна сосредоточиться…

– Мой голос помогает?

– Да.

– Перестань бояться. Ничего опасного в этих железках нет. Это же не мужчины. Это всего лишь бездушный металл.

– Да, но к этому я бы хотела добавить твой шепот между лопаток…

– Страх уходит?

– Да… Кажется, его стало меньше… Скажи еще что-нибудь…

– Куда мне поднести губы…

– … К ложбиночке, где женская задница раздваивается: на левую и правую половинку Меня никто не целовал туда… Ты веришь, что иногда сердце человека переходит в его губы?

– Мы вместе с тобой изучаем твое тело.

– Над этой ложбинкой – родинка. Когда-то я ее хотела вывести.

Алексей Германович закуривает.

Режиссер оживлен:

– А красивая фантазия, Алексей Германович… Я бы такое не придумал.

Он говорит в микрофон:

– Ирину, пожалуйста, крупно!

– Она, действительно, привлекательная и интересная дама… А может быть Егор прав: чтобы увидеть всю глубинную привлекательность женщины надо заставить пройти ее через такой… хм… железобетонный оргазм… Там в сценарии прописан оргазм?

– Да, как пожелание… Я бы хотел доложить во сколько нам обошелся приезд театра. Итак, аренда парка фак-машин… Восемнадцать фак-машин – шестьдесят две тысячи…

– Давайте потом, Эдуард. Яну Кову я знаю… Можно план покрупнее?

Режиссер дает команду:

– Яну Кову, пожалуйста, крупно.

– Потрясающие глаза у этой стервы… Просто омут…

– А какой контраст между красотой лица и простецкими пасторальными пятками! Вы помните ее фотосет с нелепыми мозолистыми пятками?

…Ирина, содрогаясь, кончает…

Она, растрепанная и нелепая, устало сползает с помоста…

К ней торопится Марианна. Ирину продолжает колотить мелкая дрожь – то ли необыкновенного стыда за унижение, которое она испытала, то ли это остатки возбуждения…

Марианна молча уводит ее с площадки, гладя успокаивающе по плечу; дает закурить.

– Ну и что ты испытала? Это было самое настоящее скотство?

– Я могу сказать одно. Я испытала в конце концов настоящее раскрепощение… Практически, настоящее… Это было со мной впервые…

– Вот и решился вопрос века: ты испытала настоящий оргазм? Оргазм от этих железок?

Ирина улыбается светло и снисходительно, будто речь идет о прихоти маленького ребёнка.

– Он хочет в это верить…

– Что от этих железок!? – изумлена Марианна.

– Дело не в этом. Кажется, я немного поняла, что это такое – оргазм.

– И что это такое? Я бы тоже хотела знать, хотя бы на сороковом году жизни.

В ней борются два чувства: самоирония и любопытство.

– Это, действительно, что-то запредельное?

– Нет, кажется, наоборот это очень просто. Но что-то нас всю жизнь не пускает к этой простоте.

– Это нужно женщине?

– Похоже да, Марианна…

Ирина вдруг счастливо целует старшую подругу.

– Да, скорее всего, да!

Марианна отстраняется.

– Я очень хочу тебе верить… Ты искренне все это говоришь? Значит, я многое в этой жизни упустила?

– Зачем я буду тебе врать? Мы столько лет вместе…

Марианна оживленно ходит вокруг, она сильно взволнована.

– Как ты боролась с чувством омерзения? Что ты представляла себе?

Ирина смеется:

– Что я одна большая чавкающая… гадкая…истекающая…

Марианна наклоняется, Ирина шепчет ей на ухо срамное слово.

– Что-о-о?

Некоторое время женщины с изумлением смотрят друг на другу, а потом начинают звонко хохотать. Операторы и светотехники, разливающие кофе из термоса, с любопытством оглядываются на них.

Марианна кричит операторам:

– Ребятки… Мальчики, дайте дамам кофе!

Операторы приносят стаканчики.

– Но ты испытала это без мужчины…

– Нет, он был рядом.

– Тот, который в наушниках? – уточняет Марианна; к ней возвращается прежняя насмешливость.

Но Ирине сейчас все равно.

– Да. В наушниках он сидел хорошо.

– А может там ему надо сидеть всю жизнь?

Между делом Валерий Яковлевич порой размышляет: «Может я ошибаюсь? Может из этой девчушки получится незаурядный психоаналитик, если она так упрямо не хочет увольняться? Есть же в конце женщины, которые реально интересуются реальным мужским миром… Вернее, такие женщины все-таки должны быть… Пусть и в небольшом количестве».

Квакает служебная аська Софы, это Валерий Яковлевич. Его ник VJk, ник Софы – SF. Валерий Яковлевич бросает Софе ссылку.

VJk:

Сонечка, сходи, пожалуйста, сюда, послушай, как девушка легко читает порнорассказы. Чувствуется, она лишена комплексов. Но нет и пошлости, вот что важно.

SF:

Ок.

И Софа, надев наушники, идет по ссылке…

Ну и куда она попадает?

Вы правильно догадались – она попадает на разухабистый ресурс Клеща.

И послушный WinAmp проигрывает все, что она читала Михе.

«Разве ты никогда не засовывала пальчик в задницу мужчине?»

Какая мерзость, какой мрак!

Софа швыряет наушники. Кажется, она догадывается, почему ее телефонные разговоры с Михой попали в Сеть.

Она в гневе стучит кулачками по столу, бормоча:

– Тупняк! Полное тупилово!

И никто вокруг не знает, в чем дело…

Вот и квартира Михи. Софа застыла у дверей, не решаясь нажать кнопку звонка. Еще бы! Ведь она пришла сказать последнее слово козлу. А это мучительно трудно! Тем более, что козлы не понимают человеческую речь…

На двери накарябано чьей-то помадой: «Когда ты поймешь, кого ты потерял, будет уже поздно. Это не вернуть НИ-КОГ-ДА! Лера. Пока еще твоя Лера».

Софе грустно и больно.

Дверь распахивается – на пороге огромный пузатый Хан в черной футболке. Он выталкивает из дверей какую-то наспех одетую девушку. Это Лаванда.

Лаванда бормочет, ощупывая веки:

– Линзы нет… Господи, линзы нет…

Это, действительно, так. Один глаз девушки – зеленый, другой – синий.

Хан ака иерихонская труба:

– Чтоб больше никаких телок, Миха! Или творчество – или, бля!

Дверь захлопывается.

Лаванда огрызается вслед:

– Я не телка! Я – Лаванда!

Она озирается:

– А где трусики?

Кричит беспомощно в дверь:

– Я не могу без трусиков!

Дверь распахивается. Из нее вылетают трусики и косметичка под ноги Лаванде. Глаза Хана свирепо сверкают. Лаванда пятится назад. Может убить.

Она сует Софе косметичку.

– Слышь, Светик, подержи!

Торопливо надевает трусики.

– Дай томпончик, быстро! Из меня все течет…

Софа с сарказмом шепчет:

– Венерические соки?

Она швыряет на пол мерзопакостную чужую косметичку.

– Я не Света. Я – Софа.

– Софа? Какая еще в жопу Софа?

Она роется в косметичке, недоуменно поглядывая на соперницу.

Софу душат слезы. Она сбегает вниз…

Тем временем открывается тихонько дверь квартиры Михи, из нее мышкой выскальзывает еще одна девушка – видно улизнула от Хана, проскользнула под пузенью Хана.

Лаванда удивлена:

– Ты кто?

Девушка вырывает из ее рук косметичку.

– Отдай мою косметичку, дура!

– Дай томпончик… Из меня течет, как из лошади…

Девушка плачет:

– Я целый час просидела на кухне, пока вы тут…

Она пощечину Лаванде.

– Идиотка! Ты сказала Михе, что зайдешь всего на одну минутку, просто поговорить, а сама?

– А ты-то? – потирает щеку Лаванда.

– Я пришла на минутку – сказать, что так больше нельзя жить. Я устала!

– Нет, это я зашла на минутку, сказать Майклу «нет!»

– Ты целый час ему говорила «нет» нетрадиционным способом! Какая же ты развратная извращенка! Я все видела! И все слышала! Ты же просто дрянь! Ты подзаборная, вот ты кто!

Она сбегает вниз. Ее душат слезы.

Лаванда очумело вертит головой, бормочет:

– А где же моя косметичка… Глюк… Глюканула я…

Через полминуты – шорох лифта. Из лифта выходит довольно романтическая девушка. Она настроена решительно.

– Скажите, а Михаил здесь живет?

– Майкл?

– Ой, он еще и Майкл? Здоровски! Так здесь он живет?