Джоджо Мойес - Корабль невест

Дженнифер даже посторонилась, когда бабушка, ускорив шаг, бросила чемоданы на землю и обняла его. И вот так, обнявшись, они стояли довольно долго: дедушка крепко держал бабушку обеими руками, словно боялся, что она опять уедет.

— Я скучал по тебе. О, дорогая, если бы ты только знала, как мне тебя не хватало! — прошептал он, прижавшись губами к ее седым волосам, а Дженнифер, нетерпеливо переминавшаяся с ноги на ногу, оглянулась по сторонам, чтобы посмотреть, не привлекают ли они к себе слишком много внимания. У нее вдруг возникло странное чувство, будто она сама является тут соглядатаем. Ведь в страстной встрече этих восьмидесятилетних стариков было нечто из ряда вон выходящее.

— В следующий раз поедешь со мной, — сказала бабушка.

— Ты же знаешь, я не люблю далеко уезжать, — ответил он. — Мне и дома хорошо.

— Тогда я тоже больше никуда не поеду. Останусь с тобой, — отозвалась она.

Уже в машине, где бабушка сразу приободрилась, Дженнифер принялась рассказывать деду о корабле. Она дошла до того места, когда они обнаружили название корабля, и дедушка неожиданно выключил зажигание. И пока Дженнифер осторожно описывала бабушкино шоковое состояние — так, чтобы не выставлять себя в невыгодном свете, — дедушка не отрываясь смотрел на внучку. Она сбилась, и он повернулся к жене.

— Тот самый корабль? — спросил он. — И вправду «Виктория»?

Старая дама медленно кивнула:

— Я считала, что никогда больше не увижу его. Это было… Честно признаться, это все во мне перевернуло.

Старик не сводил глаз с лица жены.

— О, Фрэнсис, — начал он, — когда я думаю о том, что мы чуть было не…

— Эй, погоди-ка! — остановила деда Дженнифер. — Неужели ты хочешь сказать, что ты и был тем самым морпехом? — (Старики молча переглянулись.) — А ты? — Она повернулась к бабушке. — А ты никогда не говорила мне, что наш дед был морпехом!

Фрэнсис Найкол улыбнулась:

— А ты никогда и не спрашивала.

К тому времени, как он, обшарив весь корабль, обнаружил, что ее там нет, сказал дед внучке, когда они уже выбрались из водоворота машин в Хитроу, он фактически пробежал не меньше полутора миль. Он непрерывно выкрикивал ее имя: «Фрэнсис! Фрэнсис!» А затем проделал то же самое на берегу: взмокший от пота, в грязной, мятой форме, пробился сквозь человеческое море на причале, отшвыривая в сторону стоявших на дороге людей, и обежал кругами всю пристань. Но, с учетом стоявшего здесь небывалого эмоционального накала, на него не обратили ни малейшего внимания.

Он орал до тех пор, пока не охрип. Пока от долгого бега грудь не сдавило будто тисками. И вот, когда он уж было совсем отчаялся, толпа начала потихоньку редеть, и он вдруг увидел ее. Тоненькую, высокую девушку с чемоданом в руках. Она стояла спиной к морю и смотрела на свою новую родину.

— А что случилось с остальными?

Фрэнсис разгладила юбку:

— После смерти матери Джо уехал с Маргарет в Австралию. У них четверо детей. Она до сих пор присылает мне открытки на Рождество.

— Значит, она не жалеет?

— Думаю, они были очень счастливы, — покачала головой Фрэнсис. — Ой, только не пойми меня неправильно, моя девочка. В любом браке есть свои подводные камни. Но мне всегда казалось, что для Маргарет Джо оказался хорошим мужем.

— А как насчет Эвис? — Дженнифер сделала ударение на букву «Э», словно ее забавляло, как анахронично звучит это имя.

— Честно говоря, точно не знаю. — Пошел дождь, и Фрэнсис смотрела на текущие по лобовому стеклу струйки. — Она написала мне один раз. Сообщила, что вернулась в Австралию, и поблагодарила за все, что я для нее сделала. Довольно формальное письмо, но, полагаю, тут нет ничего удивительного.

— Интересно, а что стало с ним? — поинтересовалась Дженнифер. — Уверена, в конце концов он развелся с женой.

— Ты так думаешь? А вот и нет. Мы однажды встретились с ним. Совершенно случайно, да? — Фрэнсис шутливо пихнула мужа локтем в бок. — На каком-то приеме, лет двадцать назад. Нас представили им, и я вспомнила, где могла слышать эту фамилию раньше.

Дженнифер была заинтригована, она даже наклонилась вперед:

— А ты что-нибудь сказала?

— Нет. Хотя не совсем так. В разговоре я весьма ясно дала ему понять, на каком корабле приплыла в Англию, и очень выразительно на него посмотрела. Чтобы он знал. И он страшно побледнел.

— А потом, насколько я помню, сразу ушел домой, — добавил дедушка Дженнифер.

— Да, именно так. — Старики довольно улыбнулись.

Дженнифер откинулась на спинку сиденья, ей вдруг захотелось закурить. Она вытащила из заднего кармана мобильник, чтобы проверить, не прислал ли Джай нового сообщения, но почтовый ящик был пуст. Ладно, когда они приедут домой, она сама ему напишет. Похоже, у него есть шанс на продолжение романа.

— Вы меня удивляете. Если уж вы так друг на друга запали, почему не сошлись еще на корабле? — убрав телефон, спросила она. Ее слегка раздражало то, как переглядывались бабушка и дедушка, словно знали нечто такое, чего ей не дано было понять. Ее тон стал гораздо самоувереннее. — Удивляюсь, как люди вашего поколения умеют сами себе создавать на ровном месте проблемы, чтобы потом их успешно преодолевать.

Они ничего не ответили. Она видела, как дед нежно сжал бабушкину руку.

— Очень может быть, — сказал он.

Когда он открыл ей правду о своем браке, она промолчала. Она опустилась на траву, ее лицо внезапно застыло, как будто до нее только сейчас дошло, что он ей говорит.

— Фрэнсис! — Он присел рядом с ней. — Ты помнишь, что сказала мне в ту ночь, когда выбросили за борт самолеты? Все позади, Фрэнсис. Настало время двигаться дальше. — (Она медленно повернула к нему испуганное лицо, словно не могла поверить, что не ослышалась.) — Фрэнсис, в этом и есть жизнь во всей своей полноте. Нам ее дали. Нет, мы ее заслужили по праву. — Несмотря на решительность, с которой он говорил, в его голосе слышались панические нотки. Он боялся, что она может отказать себе в праве на счастье, отказавшись и от него тоже, дабы искупить свой грех. — Мы это заслужили. Ты меня слышишь? Мы оба.

Она сидела, упрямо уставившись в землю, и он понял, что она для него по-прежнему книга за семью печатями. Далекая и недосягаемая. А потом он заметил, что ее грудь вздымается от едва сдерживаемых эмоций.

Она тихо ахнула, и он увидел, что она и смеется, и плачет одновременно, неловко шаря ладонью по траве в поисках его руки.

Они сидели так бог знает сколько времени, их руки переплелись в высокой траве. Мимо шли счастливые семьи, смотревшие на них с пониманием и без любопытства, ведь дело-то житейское: морпех и его возлюбленная наконец-то воссоединились после долгой разлуки.

— Ты Найкол, — сказала она, проведя пальцем по свежим ссадинам на его лице. — Капитан сказал мне. Найкол. Тебя зовут Найкол. — Она говорила с таким восторгом, словно это было для нее откровением.

— Нет, — уверенно ответил он и неожиданно сам не узнал своего голоса, поскольку уже много-много лет никто не произносил его имя вслух. — Меня зовут Генри.

Отрывок из стихотворения «Алфавит» военной невесты Иды Фолкнер, взятый из книги Джоанны Ламли «Солдатские возлюбленные», воспроизведен с любезного разрешения «Bloomsbury Publishers» и Британского военного музея.

Отрывок из книги «Арктические конвои 1941–1945» Ричарда Вудмана приведен с любезного разрешения «John Murray (Publishers) Ltd.».

Выдержки из газет «Сидней монинг геральд», «Дейли мейл» и «Дейли миррор» приведены с любезного разрешения соответствующих издательских групп.

Выдержки из архива Эвис Р. Уилсон приведены с любезного разрешения ее наследников и Британского военного музея.

В романе также приведены отрывки из книг «Вино, женщины и война» Л. Тромена, бывшего матроса с авианосца «Викториес» (издательство «Regency Press»), и «Особый вид службы» Джоан Кроуч («Alternative Publishing Cooperative Ltd. (APCOL)», Австралия). Что касается выдержек из австралийских СМИ «The Bulletin» и «The Truth», то все попытки связаться с правообладателями не увенчались успехом, поэтому «Hodder and Stoughton», а также автор были бы рады принести свою благодарность, если правообладатели сочтут нужным с ними связаться.

Yaar (хинди) — дружеское неформальное обращение. — Здесь и далее прим. перев.

Chai (инд.) — чай с молоком и со специями.

Суффикс «джи» индийцы добавляют в знак особого расположения.

Мумбаи — принятое в настоящее время название Бомбея.

«Danny Boy» — лирическая песня; согласно одним трактовкам, она посвящена герою, погибшему за свободу Ирландии, а согласно другим — является посланием от родителей сыну, ушедшему на войну или эмигрировавшему.