Потап Медведьев - "Зависшие" между мирами: cамоубийство, эвтаназия, кровная месть

Отныне необходимо быть особо внимательным к предметам и явлениям той природы, с помощью которой самоубийца лишил себя жизни. Упоминание об этом, даже мысленно, должно стать жёстким «табу» для родственников самоубийцы. Народная мудрость: «В доме повешенного о верёвке не говорят» не просто потребность проявления некоего эфемерного чувства такта - это суровая жизненная необходимость. А посему родственники должны позаботиться о том, чтобы с глаз (и желательно из ума) было убрано всё, что может способствовать самоубийце (и руководящему им существу) добраться до оставшихся в живых.

В подобных ситуациях сам собой возникает вопрос о безысходности: «Так что же, самоубийца навсегда «зависает» в этой самой пограничной зоне? И ему никогда не получить упокоения?» Надо сказать, это один из наиболее туманных моментов, связанных с послесмертным существованием человека. Информации на эту тему немного и по большей части она мало вразумительна. Большинство комментаторов, видимо пребывая в состоянии озлобления против самоубийц, с мстительным удовлетворением отвечают: «А вот никогда! Никогда самоубийцы не получат упокоения. Вплоть до Страшного Суда!» Более спокойные, как правило, говорят о конкретных цифрах. С их точки зрения, срок пребывания самоубийцы в пограничной зоне ограничен теми годами, в которые ему предстояло бы умереть естественной смертью.

К примеру, девушка от несчастливой любви лишила себя жизни в 18 лет, а её естественная смерть должна была произойти в 80 лет. Это означает, что только через 62 года после своего самоубийства она получит шанс на перерождение. И все эти не дожитые годы она будет пребывать в потустороннем пространстве, «доставая» всех, кого только сможет.

Здесь же следует обратить внимание на следующий момент. Обычно самоубийцы считают, что смерть положит конец их телесным и душевным страданиям. Придётся их разочаровать: уходя из жизни, человек как бы «фиксирует» свое последнее состояние, в нем он и будет пребывать после смерти в пограничной зоне. Никакого облегчения не наступит! То есть, в нашем случае девушка-самоубийца, как минимум, все 62 года будет испытывать те же боль и отчаяние, с которыми она некогда ушла из жизни. И эти же состояния она будет «транслировать» на окружающих.

Лишь спустя 62 года она получит шанс на прекращение подобной пытки. Тогда-то к ней на помощь должны придти родственники и священнослужители, чтобы в течение последующих 40 дней успеть выполнить необходимые процедуры. А это, как вы понимаете, практически это нереально, ибо кто может точно назвать срок, который предстояло прожить самоубийце? Разве что практикующие шаманы, медиумы или астрологи высшей квалификации? Удастся ли родственникам найти того, кто даст правильный ответ, — дело случая. Именно поэтому судьба самоубийцы, как правило, печальна: второй раз получить право на перерождение или упокоение будет весьма и весьма непросто.

Но, если есть правило, есть и исключение. Это утверждение справедливо и в отношении самоубийц. Иногда самоубийство разрешалось. Как мы уже говорили, чаще всего это характерно для религиозных традиций «языческого» типа. Например, в древнегреческой. Платон, Софокл, Эврипид и Эсхил указывали, что самоубийство не желательно, но возможно, если причиною оного являются несмываемый позор, личное несчастье либо неизлечимая болезнь. И это вероятно так, однако, решающим фактором здесь будет не причина самоубийства, а способ его выполнения.

Когда мы читаем, как римские патриции пускали себе кровь, опасаясь пыток и изощрённых казней со стороны власти, закономерно возникает вопрос: «Имели ли они на это право?» Да, причина, подталкивающая их к самоубийству, кажется весомой. Не каждый, попав в безвыходное положение, способен добровольно пойти на нечеловеческие муки. Большинство предпочитает лишить себя жизни, но проделать это «лёгким» способом: выпить яд, вскрыть вены, прыгнуть с моста с камнем на шее либо совершить что-то подобное. Но насколько они правы? Что будет с их душами после акта самоубийства?

К несчастью, в тех случаях, когда человек лишает себя жизни из-за предстоящих или уже реальных физических мук, его посмертная судьба незавидна. Страх и боль — не лучшие спутники в подобных ситуациях, ибо при «великом переходе» именно они останутся с самоубийцей по «ту сторону зеркального стекла».

Если отрешиться от свойственной каждому из нас мысли о бесконечности собственной жизни, в которой с нами ничего случиться не может (всё случается только с другими) и трезво взглянуть на происходящее, то выбор у нас небольшой. И он становится очевидным, как только человек постарается представить, что его ожидает «с той стороны». Всё сразу становится на свои места: хочешь послесмертной благой судьбы — придётся терпеть или собраться с силами и выйти на последний неравный бой. Ничего особо страшного в этом нет — предстоящее блаженство следует заслужить!

Иное дело — несмываемый позор. Да, случается, что некто, в силу беспечности, невнимательности или малодушия, совершает поступок, покрывающий его несмываемым позором. С точки зрения традиционного мышления, позор — это серьёзное искажение «тела вечности», уменьшение его размеров и светимости. Причём настолько значительное, что для восстановления понадобится огромное количество времени и усилий. Тот, кому не безразлично своё послесмертное существование, должен постараться этого не допустить. Избавление от позора предполагает два основных исхода:

• Первый. Опозоренный остаётся жить и всю свою оставшуюся жизнь замаливает своё прегрешение.

• Второй. Он принимает радикальное решение по немедленному уходу из жизни.

С первым вариантом всё достаточно ясно, а вот о втором следует поговорить полнее.

Доводилось ли вам когда-либо слышать, что, согласно средневековым европейским воинским уставам, победивший должен был оставаться на поле сражения ещё 3 полновесных дня? И если он покидал поле битвы раньше, то результаты сражения считались недействительными? Об этом правиле не слишком широко известно, наверное, потому, что оно не слишком понятно. Существует, конечно, объяснение, что эти 3 дня необходимы проигравшему для сбора своих разбежавшихся войск, после чего он мог явиться на поле сражения. Дабы, дескать, оспорить результаты.

В этом случае, остается неясным: почему на это даётся всего 3 дня? Что, если повторное сражение произойдёт через неделю или, к примеру, через месяц — разве оспорить результаты уже будет нельзя? И, кстати, почему именно на том же самом месте? В ответ нам, скорее всего, скажут, что в средневековье так было принято. Почему? Да, кто ж теперь вспомнит? Наверное, собрались, договорились, а дальше уже так и повелось.

Возможно, это и так. Но есть основание считать, что в древности не принималась столь упрощённая формулировка, как «собрались и договорились». Во всех серьезных государственных вопросах люди следовали религиозной традиции. Следовали тому образцу, который положили для них боги, пророки или первопредки.

Согласно этому образцу, рождаются, живут и умирают не только люди. Не только звери и растения. События (в том числе и битвы) тоже рождаются, живут и умирают. Свершившееся событие считается появившимся на свет божий так же, как и новорожденный ребёнок. Оно проходит все стадии развития, у одних из них долгая жизнь, у других короткая. Но что важно — как и новорождённого, состоявшееся событие, посредством определённых обрядовых действий, фиксируют. Так сказать, закрепляют его в этом мире. В случае со сражением ритуал таков: сначала происходит очищение войска от скверны, оказание помощи раненным, погребение погибших, затем собирание трофея, а после этого благодарственный пир. Это и есть та трёхдневная фиксация, которая позволяет однозначно говорить, что событие полноценно свершилось.

Если мы обратимся к истории, то увидим, что в традиционном обществе фиксации событий посвящено множество моментов. Сезонными праздниками мы «закрепляем» изменения, происходящие в природе, домашними праздниками — изменения, происходящие в семье. Смысл и назначение фиксирования события состоит в том, что если мы проделываем это, то можем воспользоваться его плодами. Если же нет — оно становится неуправляемым.

К примеру, согласно индийской традиционной модели, над новорождённым проводится несколько обрядов ещё до того, как ему перережут пуповину. Это обряды «закрепления» ума, здоровья и жизненной силы. Считается, если их не провести, то у ребёнка может последовать сбой в их развитии. И все случаи нарушения интеллекта, психики и здоровья увязывают либо с неправильным выполнением этих обрядов, либо с их полным отсутствием.