Елена Кузнецова - Аяуаска, волшебная Лиана Джунглей: джатака о золотом кувшине в реке

Комната была обустроена столом и несколькими матрасами, лежащими на полу; около стола стоял одинокий стул. На столе лежали школьные тетради, кучки бисера разных цветов, схемы узоров для браслетов и сами браслеты на разных стадиях завершенности.

И бусы. Бусы носили явно выраженный экстремальный характер — и по части зрительского внимания были просто вне конкуренции.

Выполнены они были из красно-черных семян — уайруро, так их здесь называют и традиционно используют против сглаза и для привлечения добрых сил. Но если бы бусы только этими семенами уайруро и ограничивались. Нет. Очевидно, для усиления антисглазового эффекта между семенами были вплетены маленькие выбеленные черепа пираний.

Девушка хотела мне непременно хоть что-нибудь да продать.

— Ну, вот например… бусы, — она бережно взяла в руки это экстремальное колье и поднесла его поближе ко мне, дабы я могла оценить его скрытое очарование в полной мере.

Что и говорить, впечатление оно производило сильное. Даже в состоянии post mortem рты у пираний были так хищно разинуты, что, неровен час, острые зубы так и вцепятся тебе в палец. На всякий случай я решила держаться от этих бус подальше.

Девушку я вежливо поблагодарила, но от того, чтобы стать счастливым обладателем семянно-пираньевого колье, на тот момент воздержалась.

Оторвавшись наконец от созерцания заворожившего меня колье, я снова посмотрела на стол. Из других достойных внимания предметов там находились черепа крошечных обезьянок — не зря лежат, видно, ждут своего часа и тоже, наверное, пойдут кому-нибудь на следующее экзотическое колье.

Ладно… нет, так нет… — было написано на ее лице, и она отложила бусы в сторону и стала показывать широкие ручные браслеты с узором Шипибо, которые плела из разноцветного бисера. Браслеты были действительно красивые, но, как на мой взгляд, лучше всего они бы смотрелись в витрине какого-нибудь этнографического музея, чем на мне как на ходячем экспонате индейского народного творчества.

Следующим предметом купли-продажи явилась юбка. Юбка была сказочно красивая. Каждый сантиметр ткани был вышит черным узором — ромбами, квадратами, крестами. На манер азиатского саронга женщины Шипибо оборачивают ее вокруг бедер. При виде этой юбки сердце мое дрогнуло, но тоже устояло. В этот раз, надо сказать, очень даже напрасно.

Такими узорами женщины Шипибо вышивают свои юбки и мужские туники, расписывают керамику и украшают снаружи дома. Они говорят, что их узоры повторяют узоры, украшающие кожу змеи Анаконды. Круги могут толковаться как изображение самой Анаконды, а точка внутри круга в этой трактовке отмечает центр мироздания. Шипибо верят, что вышитые или нарисованные узоры выходят далеко за пределы своей материальной плоскости — так далеко, что на самом деле пронизывают весь мир.

Позже мне рассказали легенду Шипибо о происхождении мира. Эта легенда удивительным образом связывает воедино и узоры, которые я видела, и песни икарос, которые я позже услышала во время церемонии.

Миф в кратком изложении и в моей трактовке звучит следующим образом.

Как и положено в случае мифического онтогенеза, вначале повсюду было темно. Однако даже если и было темно, то это совершенно не означало, что там было еще и пусто. В этой темноте на самом деле пребывала громадная змея Анаконда — а кроме нее, там еще находилось дерево жизни — на нем она и нашла свое пристанище. А потом то ли она научилась видеть в темноте, то ли вдруг появился свет — в этом вопросе у меня пока нет ясности, но для нашей истории это совершенно неважно — и когда это случилось, она внимательнейшим образом осмотрела себя и собой залюбовалась, отметив, какие красивые узоры украшает ее кожу. Они были так красивы, что дальше молчать она не стала, а принялась петь — но не просто петь: ее пение было совершенно особенного свойства. Как оказалось, своим пением она переводила узор своей змеиной кожи в звуки. Потому что для Анаконды водораздела между видимым и слышимым не существовало. И именно из ее пения, из этих звуков появилось — или точнее будет сказать «проявилось»? — все сущее.

Исходя из этого мифа, можно принять в качестве рабочей гипотезу, что узор на ее змеиной коже и явился генеральным планом мира, созданного ей или проявленного благодаря ее пению.

Что меня радует во всей этой истории, так это то, что изначальный план, похоже, все-таки существовал! И что этот изначальный узор творения и бытия был запечатлен — голографическим образом — в каждом живом существе. А запечатлен он был именно потому, что как раз из этого узора и были созданы все живые существа. Как? Созданы пением, созданы из звуков.

Если отнестись к этому мифу со всем должным вниманием, то возникают, правда, некоторые вопросы технического характера: этот узор и план — он один на всех? И форма его неизменна и не подлежит модификации? И в этом как раз и заключается гарантия существования проявленного мира?

Или же изначальный план прошел через некий процесс трансформации, раздробился на многие части и то, что появилось/проявилось — это его не что иное, как индивидуализированные варианты того, что было изначально единым?

Это, как Вы понимаете, в свою очередь, порождает множественные ответвления для последующих фрактальных вопросов.

Но возвращаясь к змее Анаконде. Как раз от нее племени Шипибо достался дар изображать песни-икарос в качестве узора и, наоборот, дар переложить этот узор в пение. Говорят, что границы между визуальным и акустическим восприятием для индейцев этого племени не существует, словно песня-икаро и рисунок-узор — это две стороны одного явления.

Я слышала, что и сейчас некоторые шаманы видят изначальный узор бытия и обладают даром преобразовать его в звуки. Именно так рождаются песни-икарос. И именно поэтому в них такая сила — они могут защищать и исцелять.

Как следует из изложенного мифа — если его при желании экстраполировать в нужную сторону — в основе существования каждого индивидуального человека лежит его энергетический паттерн. Когда шаман поет икарос, они накладываются на этот индивидуальный узор и синхронизируют его с протоузором. Поправляют отклонения, латают энергетические бреши. Выступают в роли камертона, поднастраивая индивидуальную частоту на изначальную, космическую.

Таким вот образом икарос и исцеляют, и защищают.

Можно отнестись к этой истории как к красивой легенде, давно утратившей свои корни, а можно и увидеть в ней мифологизированное знание племени Шипибо, которое восходит к более глубокому и недоступному человеческому разуму источнику. Верят ведь индуисты, что вибрация звука Ом породила весь проявленный мир. А если оторваться от красочного мира мифов и легенд, то подоплеку этой истории сегодня можно поискать и в строгом мире квантовой физике — с появлением теоремы Белла это стало популярным ходом.

Так что и впрямь, девушка знала, что делала, когда настойчиво предлагала моему вниманию юбку — не простую, а волшебную: настоящую юбку-трансформер, далеко превосходящую по техническим характеристикам всякие там ковры-самолеты и шапки-невидимки. Стоило одеть такую юбку— это было бы равнозначно тому, чтобы завернуться в протообраз всемирного бытия и приблизиться к изначальной сути всего сущего. Не больше и не меньше.

Ее муж и был сыном владельцев того большого и красивого дома. И муж, и его родители отсутствовали — было воскресенье, и они тоже уехали в Пукальпу. В их отсутствие девушка выступила их правомочным представителем, и с ней я договорилась насчет завтрашней церемонии. Потом она повела меня показать, как выглядит аяуаска и чакруна.

Аяуаска росла неподалеку от дома, а чакруна — так прямо во дворе. Пока проходила ознакомительная экскурсия по ее дому и его окрестностям, вернулся муж, и мы еще раз договорились с ним обо всем. Все было именно так, как решила его жена. Так что Yellow Pages, к которым мне позже, уже в Икитосе предлагал обратиться аяуаска-провайдер, совсем и не понадобились. Но история про этого провайдера еще впереди.

Церемония, как правило, начинается, когда совсем стемнеет, часов в девять, но я на следующий день приехала в Сан Франциско засветло. Ехать надо было на colectivo, то есть на коллективном такси. Отличается коллективное такси от обычного, неколлективного, тем, что в обычную по размеру автомашину водитель умудряется усадить до десяти человек — последние четыре проделывают путь в багажнике — но никто по этому поводу не грустит. Последнее коллективное такси уезжает из Пукальпы часов в шесть вечера, а потом уже до рассвета ни въедешь в Сан Франциско, ни выедешь из него.

Я лежала на матрасе, положенном прямо на деревянный пол в их длинном прямоугольном доме, и ждала, пока стемнеет. Сеньора Изабелла, пожилая мать семейства, рассказывала, что она была всю свою жизнь целительницей, и к ней приезжали пациенты из разных стран. Она их лечила, высасывали из них хвори, пока сама не заболела. Раком. Теперь уже больше никого не лечит. Слово «высасывать» индейские целители используют не в переносном, а в прямом смысле.