Рам Цзы - Просветление – не то, что ты думаешь

В: И вы не отождествляете себя с эмоциональной болью? Уэйн: Что вы имеете в виду под «отождествлением» с этим?

В: Нет вовлеченности, когда чувства ранены?

Уэйн: Правильно. Просто есть чувства, которые ранены. И это не безличные раненые чувства. Мои, Уэйна, чувства ранены, потому что я, Уэйн, – функциональный организм с человеческими характеристиками. И этот человеческий организм продолжает функционировать даже после Просветления. Ложное чувство авторства, как я его называю, – это нечто, что накладывается на фундаментальное человеческое функционирование. Это «притязающее я» ложно притязает на авторство мыслей, чувств и действий, которые случаются в теле. Эта вовлеченность и есть страдание.

В этом Живом Учении мы делаем различие между болью и страданием. Боль – это то, что происходит физически или эмоционально в данный момент. Страдание – это когда этот момент растягивается в прошлое и будущее через вовлеченность ложного чувства авторства: «Этого не должно было случиться! Как мне с этим справиться, если это будет продолжаться?» Такое беспокойство – страдание.

В: Так это все просто прекращается одним махом или надо прилагать какие-то усилия, чтобы отрешиться от этого? Уэйн: В этом нет никакого личного усилия, потому что нет никого, кто мог бы прилагать усилия, чтобы отрешиться.

В: Разве гнев – не вторичная вовлеченность, не вовлеченность ложного чувства авторства?

Уэйн: Нет, не обязательно. Это реакция.

В: Кто чувствует гнев? Уэйн: Тот же, кто только что задал этот вопрос.

В: Когда я наблюдаю, как возникает гнев, я вижу, что так же присутствует чувство «этого не должно было быть». Уэйн: Оно вполне может быть дополнением к гневу. Но сам гнев может быть реакцией организма на то, что ему не нравится, а присутствие «должно» или «не должно» совершенно не обязательно. Может просто возникнуть реакция, когда вам что-то не нравится, даже интенсивно не нравится. Некоторые люди запрограммированы реагировать гневом в ситуациях, которые им не нравятся. Другие могут выказывать лишь слабое раздражение. А кто-то может вообще не проявить никакой видимой реакции. Прекрасным примером этого служил гуру моего гуру, Нисаргадатта Махарадж, который очень легко проявлял сильный гнев – покрасневшее лицо, пульсирующие вены на висках… Люди часто терялись и спрашивали: «Махарадж, почему вы так сердитесь?» А он отвечал: «Кто сердится? Гнев есть. Гнев есть, и он проявляется. Но нет того, кто сердится».

В: Но разве появление гнева не зависит от точки зрения? Уэйн: Конечно, зависит.

В: А разве это не означает, что если гнев возникает, он автоматически указывает на вовлеченность ложного чувства авторства? Уэйн: Нет.

В: Разве точка зрения, мнение о чем-то, не является результатом вовлеченности ложного чувства авторства?

Уэйн: Нет, точка зрения – это функция организма. Если есть функционирующее человеческое существо, у него будет какая-то точка зрения, у него будут предпочтения. Будут вещи, которые ему нравятся и не нравятся, потому что человеческое существо – это запрограммированный инструмент. Если он не запрограммирован быть мазохистом, ему будет нравиться, когда его гладят нежно и с любовью, а не мучают горячим острым орудием. Поэтому мы говорим, что у него есть предпочтения. Есть странное представление, что после Просветления у механизма тела-ума пропадают предпочтения: любите вы его или мучаете – ему без разницы, ему все равно, что вы с ним делаете, его мысли становятся безжизненными, и он превращается в вялый кусок человеческого тофу. Другая популярная модель: он становится блаженным куском тофу, имеющим только положительные качества – в соответствии с относительной шкалой положительных качеств, используемых теми, кто предлагает такое описание, конечно.

Но на самом деле речь идет о человеческом механизме, человеческом организме, который, скорее всего, будет сторониться боли согласно самой своей природе и согласно той же природе будет стремиться к удовольствию. Приятные и неприятные вещи – по большей части результат личных качеств организма. Без личных качеств организм безлик и безжизнен.

Именно личность злится в какой-то ситуации согласно своей природе. Вспомните поведение двух широко признанных Просветленных: личность Нисаргадатты Махараджа очень легко впадала в гнев, в то время как личность Раманы Махарши редко злилась. Отсутствие или присутствие гнева является не мерилом духовных достижений, а просто примером различий в программе организмов.

В: Когда я глубоко смотрю в себя, я часто натыкаюсь на некое напряжение, возникающее вокруг этого смотрения, и тогда возникает беспокойство.

Уэйн: Тогда, когда будете смотреть и обнаружите напряжение, погрузитесь еще на один уровень в это напряжение, чтобы увидеть, откуда оно возникает. Если напряжение присутствует, то, предположительно, оно существует. Где оно находится и как оно связано с вами?

В: Кажется, будто оно проплывает там. Оно вроде бы ни с чем не связано. Уэйн: Может, оно проплывает. Но если оно действительно проплывает там и ни с чем не связано, тогда оно значит не больше, чем пылинка, проплывающая мимо вас. Пылинка проплывает, и вам абсолютно на это наплевать. Но в напряжении есть некая составляющая, связанная с «вами».

В: Верно. Кажется, что там на некотором уровне присутствует некая озабоченность собой. Уэйн: Я могу только посоветовать вам заглянуть еще глубже, и когда вы дойдете до той точки, где обитает это аморфное беспокойство, посмотрите на него – с чем оно связано? Как оно соотносится со «мной»?

В: Как вам удается сделать так, что тридцать пять лет принятия решений выглядят, как будто никаких решений никогда не было? Как вы видите, что они просто происходят, и не беспокоитесь о том, что собираетесь сделать, а просто позволяете этому случиться?! Уэйн: Беспокойство тоже просто случается! Вы не являетесь его причиной. Беспокойство – это часть того же функционирования, тревога – часть того же функционирования и отпускание – часть того же функционирования.

В: Так что же такое беспокойство? Уэйн: Я бы сказал, что вы знаете, что такое беспокойство! [смех]

В: Верно, тогда какова причина беспокойства? Уэйн: У беспокойства масса причин. Предположим, за этим вопросом стоит вера в то, что если вы сможете понять причину беспокойства, вы поймете, как удалить эту причину и таким образом избавиться от беспокойства. Это терапевтический подход, который может подействовать в некоторых случаях. Однако Живое Учение – не такой случай. Здесь мы рассматриваем весь вопрос под другим углом. Возможно, посмотрев так, вы увидите, что в действительности беспокойство возникает как часть функционирования Тотальности. Когда есть приятие Целого, оно включает в себя приятие любого возможного беспокойства. В приятии – покой, и этот покой может сосуществовать с беспокойством.

В: То есть вы говорите, что гнев предшествует мысли: «Я злюсь, потому что все должно было быть не так»? Уэйн: Правильно. После Просветления гнев – это прямая реакция организма в текущий момент. Там нет дополнения в виде вовлеченности ложного чувства авторства – «должно было» или «не должно было».

В: Похоже, что Живое Учение – просто еще один способ уйти от ответственности.

Уэйн: То, что мы называем «ответственностью», – это социальная конструкция. «Ответственность» относится к диктуемому социумом набору стандартов. Когда ваши действия соответствуют этим стандартам, вы говорите: «Я ответственный», – в смысле: «Я оправдал ожидания моего общества». Если вы переводите эти ожидания на себя, вы говорите: «Я ответственный перед самим собой», – в смысле оправдываете собственные ожидания. Настоящий вопрос такой: как получилось, что а) вас вообще заботит это, и б) у вас достаточно сил, чтобы действовать соответственно?

Очевидно, эта способность действовать ответственно дается одним людям и отсутствует у других. Тех, кого это не волнует, мы называем «безответственными». Вопрос, который поднимает Живое Учение, таков: что ответственно за создание ответственных действий и что ответственно за создание безответственных действий?

В: Рамеш часто использует концепцию о том, что все не важно, или «кого это волнует?». Это полезный указатель на Абсолют, но если его прилагать к миру проявленного, эта концепция может превратить человека в равнодушную бессердечную личность, которую ничто не заботит, которая не прилагает усилия, чтобы измениться, даже если чувствует такой импульс. Мысль «все не важно» захлопывает заботливое сердце, потому что человек думает, что должен цепляться за эту мысль, если хочет Просветления.

Уэйн: Ученики Живого Учения иногда делают ошибочный вывод, что все не важно. Это подобно тому, как ложное чувство авторства говорит: «Если не я это делаю, то все не важно». Но это не Живое Учение. Живое Учение говорит, что важно что-то или не важно – это относительное соображение. Когда Рамеш говорит: «Кого это волнует?!» – в названии своей книги, в этом сокрыт двойной смысл.