Олег Шишкин - Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж

Среди бенгальцев Шибаев скоро подружился с родственником Рабиндраната Тагора (Тхакура), господином Чаттерджи Сунита Кумаром, стажировавшимся в Школе восточных языков в Лондонском университете. Новый друг однажды представил «Горбуну» двух молодых русских — Юрия и Святослава Рерихов, сыновей русского художника. Судя по их словам, отец также был поклонником восточной мудрости. Но в последнее время переживал глубокий кризис. Наступление белых на Петроград провалилось, ну а, кроме того, русский балетный антрепренер Дягилев, с которым Рерих в последнее время работал как художник-постановщик, стал раздражать Николая Константиновича своими экспериментами, становившимися похожими, по его словам, на «цирк с канканом». Отца печалили и сыновья на почве той же политики. Он входил в эмигрантскую организацию «Liberation Committe» и терпеть не мог юношеского вольнодумства. «Общие наши русские дела приводят в уныние. Здесь прямо волна внимания к большевизму. А из Кембриджа и Оксфорда мне сообщают, что среди студенчества и радость и разрушение. Откуда эта глупость?! Откуда стремление к самоуничтожению?» — укорял Рерих детей[15].

Шибаев внимательно слушал рассказы братьев Рерихов об их отце и о чем-то размышлял. Но эти мысли не отражались в его голубых глазах. Он прекрасно представлял, что за фрукт был их папа. Дома у «Горбуна» хранилась вышедшая в 1919 году в одной из берлинских типографий брошюра «Friede und Arbeit». «Вульгарность и лицемерие. Предательство и продажность. Извращение святых идей человечества. Вот что такое большевизм. Это наглый монстр, который врет человечеству. Монстр, владеющий россыпями драгоценных камней», — так клеймил Рерих российских якобинцев.

Шибаев принял приглашение Юрия и Святослава посетить один из спиритических сеансов в их доме и познакомиться с батюшкой поближе. Эта встреча не случайно заинтересовала «Горбуна»— его миссия в Лондоне была не совсем обычной: он приехал сюда как эмиссар Петроградского бюро Коминтерна е массой инструкций и поручений.

С первых дней своего пребывания в Лондоне он зачастил в дом № 152 по Флитт-стрит. Там размещалась редакция коммунистической газеты «Рабочий Дредноут», выпускавшейся феминисткой Сильвией Панхерст. Тогда предполагалось создать базу для английского варианта журнала «Коммунистический интернационал». «Горбун» привез с собой ценности для последующей перепродажи и финансирования издания.

Вот это-то и заботило Шибаева, когда он появился на спиритическом сеансе в квартире художника Рериха в доме № 25 по Куин Гейт Террас, что в двух шагах от Гайд-парка. Со временем встречи стали регулярными, и Шибаев, освоившись, сделал несколько любопытных наблюдений, касающихся материального положения обитателей дома № 25: «Все время было так занято интересными беседами, что я и не заметил, что мы не ужинали и даже не пили чаю. Очевидно, предполагалось, что мы уже поужинали до восьми, и так было всегда при многих дальнейших визитах. Только потом я понял глубокую мудрость этого — ведь у нас всех таким образом сохранялась сосредоточенность устремлений, которая прервалась и ушла бы при отвлечении на еду…»[16].

Вместе с Шибаевым спиритические вечера у Рериха стали посещать русский большевик Андрей Вольский и английская коммунистка, подруга Сильвии Панхерст, критик и суфражистка Амелия Дефрис[17].

Шибаев однажды огорошил Рериха одним неожиданным предложением, о котором хозяин дома поспешил в тот же день сообщить в письме княгине Тенишевой: «Деятельность большевиков и их агентов усилилась. Мне предлагали крупную сумму, чтобы войти в интернациональный журнал. Все на почве искусства и знания. С этими козырями они не расстаются»[18].

Торопясь с написанием письма, Рерих долго думал: отправлять или не отправлять его? Но все же решился и даже дописал: «И есть надежда, что что-нибудь, совершенно неожиданное может повернуть наши события. Думаю, что будет что-то совсем новое»[19].

Несмотря на «красную» окраску, «Горбун» в глазах Рериха имел много положительных свойств. Он глубоко разбирался в оккультизме, интересовался восточной духовностью и обладал возможностью познакомить художника с Рабиндранатом Тагором. Да и, кроме того, Шибаев был вхож в английское Теософское общество и имел контакт с его главой Анни Безант. Эта возвышенная дама почему-то настолько доверяла Шибаеву, что предложила ему вступить в парамасоискую организацию «Ко-фримасонри».

Да, на Рериха произвели впечатление успехи его нового знакомого. Однако для него оставалось тайной— почему он выбрал для своей агитации именно его? В действительности ситуация была такова— руководитель Петроградского бюро Коминтерна Григорий Зиновьев считал, что именно мистические тайные общества Запада и Востока, общества, всегда находившиеся в подполье, способны стать союзниками Советов в расширении их скрытых политических контактов, необходимых в условиях дипломатической изоляции России. Одинокий розенкрейцер-изгнанник привлек Шибаева тем же, чем и Шибаев Николая Константиновича— своими связями и знакомствами в таинственном мире всесильного подполья. Несколько дней после откровенного разговора с Шибаевым Рерих пребывал в замешательстве, но все же при следующей встрече он обратился к «Горбуну» с собственным предложением: Рерих хотел, чтобы Шибаев стал его секретарем.

Откроем небольшой секрет— духовные чаепития в Кенсингтоне не остались не замеченными и для Сикрет Интеллидженс Сервис (СИС). Ее сотрудники с некоторых пор вели наблюдение не только за домом художника, но и за «издательством» на Флитт-стрит, 152. Они предупреждали своих французских коллег из 2-го Бюро о близости Рериха к коммунистам[20].

Спустя годы, во время визита Хрущева в Индию, Делийский университет, где Шибаев преподавал русский и немецкий языки, посетил скромно одетый чело-век. Он появился утром перед занятиями. Один, без охраны. Быстро прошмыгнув через холл, он скользнул в кабинет Шибаева и провел там несколько минут. Этим человеком-скромником был член советской правительственной делегации, руководитель КГБ СССР Иван Александрович Серов[21].

В те самые летние дни 1921 года, когда Бокий копошился за своим столом в старинном особняке на Лубянке, где располагался Спецотдел ОГПУ, по пустынной тундре Лапландии двигалась экспедиция, возглавляемая членом Научной конференции Института мозга Александром Барченко. В дымке, поднимавшейся над равниной, едва проглядывали силуэты загадочных камней, поставленных когда-то народом чудь. Народом, исчезнувшим в таинственных подземных лабиринтах. «Куда вели эти ходы? И в чем был смысл древних преданий, известных русским поморам и аборигенам Лапландии?» — задавал себе вопрос доктор Барченко.

Александр Васильевич Барченко родился в 1881 году в городе Ельце, в семье нотариуса окружного суда. В юности он проявлял интерес к медицине и в 1904 году прослушал курс в Казанском университете, а спустя год— в Юрьевском Университете. Здесь судьба свела его с профессором римского права Кривцовым, рассказавшим, как, будучи в Париже, «общаясь там с известным мистиком-оккультистом Сент-Ив де Альвейдером, он познакомился с какими-то индусами; эти индусы говорили, что в Северо-Западном Тибете в доисторические времена существовал очаг величайшей культуры, которой был известен какой-то удивительный особый синтетический метод, представлявший собой высшую степень универсального знания, что положение европейской мистики и оккультизма, в том числе и масонства, представляют искаженные перепевы и отголоски древней науки».

«Рассказ Кривцова, — вспоминал Барченко, — явился первым толчком, направившим мое мышление на путь исканий, наполнивших в дальнейшем всю мою жизнь. Предполагая возможность сохранения в той или иной форме остатков этой доисторической науки, я занимался изучением древней истории, культуры мистических учений и постепенно ушел в мистику.

Увлечение мистикой доходило до того, что в 1909–1911 годах, начитавшись пособий, я занимался хиромантией — гадал по рукам»[22].

Хиромантия, спиритизм и Шамбала стали для Александра Васильевича сокровенными понятиями, связанными с наследием вымерших народов седой древности. Наука погибших цивилизаций, как полагал А. В. Барченко, должна была снова возродиться в обновленном мире.

В конце прошлого века многим светилам позитивистской науки стало ясно: помимо электрических волн, в пространстве, окружающем нас, существуют и другие, невидимые формы энергии. Таинственная сила сидит в самой плоти человека. Живая оболочка способна излучать «N-энергию». На этом основаны феномены телепатии и медиумические опыты.