Константин Серебров - Один шаг в Зазеркалье. Герметическая школа (Книга первая)

   – Дарю от чистого сердца.

   – Ты сообразительный молодой человек, – заметил Джи и пожал ему руку.

   Гурий, довольный тем, что угодил гостю, бодро прошел в комнату и налил себе чашечку кофе. Я понял, что он явно не осознавал, что не является телом, и поэтому вел себя как человек, еще не знающий, какой долгий путь ему предстоит. Джи пошел в свою комнату показывать подарок Фее, а Гурий тихо прошептал:

   – Я сразу понял, что Джи является тем человеком, который может многое для меня сделать. Спасибо за нужное знакомство.

   – Ты сначала удержись в его обществе, а потом благодари, – заметил я.

   В этот момент вернулся Джи и, устроившись поудобней на диване, спросил:

   – Ну что, Гурий, как твои дела?

   – Совершенно погряз в мирской жизни, – ответил он и принялся рассказывать о своих проблемах, временами посматривая на Джи, который участливо выслушивал его.

   Через час атмосфера моей комнаты погрузилась в непроходимый мрак.

   – Гурий, не мог бы ты остановить речь о своей жалкой жизни? – не выдержал я.

   – Я скучно рассказываю, – смутился он.

   Джи облегченно вздохнул и, встав с дивана, подошел к открытому окну, с удовольствием вдыхая прохладный воздух.

   – Ну и нагнал ты атмосферку, – заметил он.

   Гурий смущенно покраснел и тут же произнес:

   – Сегодня вечером я устраиваю роскошный ужин в вашу честь. Прошу прийти ко мне в восемь часов, – и, поспешно откланявшись, удалился.

   – Занятный у тебя дружок, – растягивая слова, произнес Джи.

   Я был рад, что Гурий, несмотря на молодость, проявился более разумно, чем старые охотники за Просветлением. Он не отказался от попытки выйти из сна своей жизни и попасть на небеса.

   Ровно в восемь мы с Джи и Феей, которая была очень эффектна в вечернем платье из черного бархата, вошли в квартиру Гурия. Тут уже были его друзья, которые посматривали на нас с легкой иронией. Джи вежливо представился свободным художником. Гурий подошел к нему и прошептал:

– Мои друзья хоть и не заботятся о своем Просветлении, но очень достойные люди.

   Затем деловито сказал сестре:

   – Цира, немедленно разложи дастархан.

   Она бросилась расстилать на коричневом текинском ковре голубую скатерть, а он внес на огромном подносе ароматный грузинский шашлык.

   – Какой молодец наш Гурий! – послышались со всех сторон радостные возгласы.

   Когда голодные гости расселись вокруг блюда, Гурий разлил по стаканам душистую сорокаградусную чачу и произнес:

   – Я хочу выпить за то, чтобы все сидящие за этим шашлыком люди рано или поздно достигли Просветления.

           По тому, как гости лихо опрокидывали в глотки вдохновляющую чачу, я определил, что эти люди никогда не станут на Путь.

   – Что за идиотов ты привел? – спросил я шепотом у разомлевшего Гурия. – Разве ты не видишь, что их души намертво прилипли к телам? Их невозможно пробудить от сна, даже самыми светлыми учениями.

   – Извини, брат, – пролепетал он, – это всё, что у меня есть. Остальные гораздо хуже.

   – Не расстраивайтесь, по мне так все люди хороши, – успокаивал Джи.

   Гости сосредоточенно поедали мясо и зелень, в обилии лежащие на серебряном подносе. Наконец скатерть опустела, и повисло тягостное молчание: гости чего-то ждали.

   – Гурий, не мог бы ты рассказать о встрече с Касьяном? – неожиданно попросил Джи. – Я думаю, это будет любопытная история.

   – Вы застали меня врасплох, – смутился он. – Но желание важного гостя, по обычаю этого дома, является законом...

   В прошлом году мне исполнилось двадцать лет; я учился на третьем курсе университета, готовя себя к карьере ученого.

Но моя внутренняя жизнь была скучна и однообразна, ибо я ничего не знал о Просветлении. Я пил со своими друзьями по университету, рассуждал о мироздании, волочился за красивыми девушками. Однажды во время вечеринки ко мне подошел молодой физик и, подав руку, произнес: “Антон”. Выглядел он броско, в своей красной рубашке и выглаженных светлых брюках. Но, хотя он и был на полголовы выше, чем я, взглядом я заставил его уважать себя. Бледность его лица говорила о долгом сидении в закрытом помещении. Его серые глаза заинтересованно изучали меня. Я не удивился новому знакомству, ибо был довольно известной личностью в университете. Пригласив его присесть рядом, я налил ему армянского коньяку и спросил: “Чем обязан твоему интересу?” Антон достал из кожаного бледно-коричневого портфеля самиздатовскую книгу Шивананды “Медитация и жизнь” и спросил, не интересует ли меня такого рода литература. Я стал просматривать желтые страницы, отпечатанные на фотобумаге, и нечто меня зацепило в этой невзрачной книжонке. Я воспитывался на произведениях Достоевского, Толстого и Диккенса, обожал читать фантастику, но никогда не встречал эзотерическую литературу. Поскольку Шивананда писал о Пути Просветления, то я взял эту книгу, надеясь просмотреть повнимательнее, а затем блеснуть перед друзьями новыми знаниями. Через несколько месяцев Антон уехал в Израиль. Накануне отъезда он сказал: “Мне бы очень хотелось переписываться с одним своим знакомым по имени Касьян, но, чтобы не привлекать к нему внимания посторонних людей, писать письма я буду на твой адрес, а он будет звонить”.

   Я легко согласился, ибо отец мой был крупным чиновником и мог меня защитить, в случае чего. Время от времени раздавались звонки и низкий голос Касьяна осведомлялся о письме. Мы встретились с ним, и я, представившись восходящей звездой в мире физики, стал рассуждать о потусторонних мирах. Касьян слушал меня чрезвычайно внимательно и этим завоевал мое доверие. Я пригласил его к себе в гости. Мы сели в гостиной, и я предложил отличного коньяку, но он отказался, попросив чаю. Я налил себе коньяку и закурил. Пачка с сигаретами сушилась на настольной лампе. Касьян осматривал дорогую обстановку комнаты, не проявляя особого интереса, а затем спросил:

   – Ради чего, дорогой Гурий, ты родился на этой земле?

   – Хочу стать великим ученым.

   – Я думаю, – сказал на это Касьян, – что пройдет еще двадцать лет, а ты все так же будешь подсушивать на лампе сигареты и мечтать. Что же до Шивананды, которого ты мне цитировал, то книга эта из моей библиотеки.

   – Можешь ли ты предложить мне что-то поинтереснее? – спросил я с любопытством.

   – Самое лучшее, что может сделать человек в жизни, – это следовать учению Великих Посвященных и достигнуть высших миров. Ведь ученый не обладает ни способностью входить в тонкие миры, ни сверхсознанием, которые есть у просветленного человека.

   Эта идея меня заинтересовала – я с детства хотел быть причастным к чему-то очень значительному. Касьян пригласил меня в гости и обещал показать книгу о Великих Посвященных, которую он никому не давал на руки.

   Недели через три после приглашения я решил посетить его. С трудом отыскав улицу Пугачева в захолустном районе города и найдя дом, напоминавший пятиэтажный бетонный ящик, я позвонил в дверь. Открыл Касьян; на нем была светлая чистая рубашка и синие джинсы, а на лице промелькнула тень удивления: он словно забыл, что сам пригласил меня в гости.

   – Долго же ты до меня добирался, – заметил он и посмотрел изучающе на меня. – Да с тебя, видно, свалилось несколько килограммов кармы, поэтому и объявился. Ну, проходи.

   – Хочу изучать Путь к Просветлению, – выпалил я.

   – Какой молодец, – усмехнулся он.

   Я сделал вид, что не заметил иронии.

   Он показал мне комнату, в которой, видимо, провел долгие часы в медитациях, сидя на соломенной циновке под фотографиями индийских гуру. На полках стояли десятки книг, отпечатанных на машинке, в самодельных переплетах. От всего этого веяло некой таинственностью. Касьян посмотрел мне в глаза, и мое восприятие вдруг резко изменилось. Я увидел свою жизнь никчемной и малозначащей. Интерес к карьере ученого пропал, и я спросил:

   – Не мог бы ты взять меня на обучение? Я тоже хочу познать себя.

   – Ты не похож на человека, который сможет это сделать, – отмахнулся он. – Я тебе советую для начала почитать книги, которые я подобрал для тебя, – и он протянул мне тяжелый синий пакет. – Но книги могут помочь лишь частично – для настоящего развития нужен реальный Мастер. 

   Я стал увлеченно читать книги по йоге, Раджнеша, Карлоса Кастанеду и так вдохновился учением, что вскоре позвонил Касьяну.

   – Мне срочно нужна твоя помощь. Не мог бы ты зайти ко мне на пару часов?

   – Неужели тебя увлекла идея внутренней свободы? – усмехнулся он. – Твоя душа похожа на собачий хвост, которому бесполезно говорить о святом учении.

   – Все равно я жду тебя, – проглотив колкость, ответил я и положил трубку.

   – Ну, что у тебя еще за проблемы? – недовольно спросил Касьян, едва войдя в квартиру. – Не успел прочесть пару эзотерических книг, как зовет на помощь.