Дмитрий Красько - Охота на охотников

— Не поняла.

Неудивительно. Поднимите меня посреди ночи и скажите то, что сказал я, я и сам бы ничего не понял. А потому пришлось расшифровывать:

— В милицию звоните. Пусть наряд высылают. Где дежурный доктор?

— Я доктор, — надо отдать тетке должное — ни капли растерянности в ней не наблюдалось. Очевидно, работа на станции скорой помощи еще и не такие ситуации предполагает. Так что докторша предусмотрительно выработала иммунитет ко всему, что ее не касалось. И к тому, что касалось — тоже. На всякий случай. — А вы кто? И зачем милиция?

— У вас в хирургии Иванец лежит. Он как яйцо, натурально: его били-били, не добили. Два раза уже били. Сейчас с крыши лезут — все-таки добить хотят. Так что лучше предупредите мента, который там сидит. И вызовите наряд.

— Ты пьяный, что ли? — все та же железобетонная невозмутимость. Мне это начало надоедать и, нагнувшись поближе к физиономии докторши, я от души дыхнул на нее. Понимаю, что это очень неэстетично, но она сама напросилась. Ее счастье, что я на ужин чеснок не ел.

— Ни в одном глазу. А вы лучше поторопитесь. А то обнаружат у вас поутру зарезанного Иванца — по инстанциям затаскают. Вам оно надо? — и, видя, что даже это должного впечатления не производит, я набрал полные легкие воздуха и заорал: — Живо! Вызывай ментов!

Акустическая атака подействовала. Правда, докторша сделала совсем не то, что я от нее требовал — вместо того, чтобы опрометью броситься к телефону, она просто отшатнулась от двери. Но это были хоть какие-то подвижки. Позволившие мне, между прочим, начать действовать. Воспользовавшись тем, что докторши перед дверью уже не было, а значит, тотальная травма ей не грозит, я саданул ногой в район замка.

Мое счастье, что внутренняя дверь, в отличие от внешней, была деревянной, и сломался замок, а не нога. Заскочив внутрь, я ткнул тетке указательным пальцем в лоб и прорычал:

— Звони в милицию, дура! Говорю же, что на вашу больницу нападение. Пусть хоть меня за это задержат. Я, если что, на шестом этаже буду — чтобы долго не искали. Где лифт?

Докторша окончательно растерялась и услужливо ткнула куда-то в сторону. И не обманула. Двери лифта там действительно присутствовали — спутать их с чем-то другим было сложно.

Досадно только, что, подскочив вплотную и потыкав в кнопки, я ничего не добился. Видимо, на ночь лифт обесточивали. Однако рядом находилась лестница, и я не стал ругаться, воспользовавшись ею.

Что в это время происходило внизу — представить не берусь, но наверняка что-то веселое. Естественно, докторша несла вахту не одна. По моему скромному разумению, при ней должны были находиться медсестра и водитель — это как минимум. Дрыхли, наверное. Но после несанкционированного проникновения на подведомственную территорию по всем правилам должен прозвучать боевой клич «Застава, в ружье!» и за нарушителем организована погоня. Между прочим, уж медики-то должны были знать, где включается питание лифта, поэтому мне следовало поторапливаться. И я поторапливался. Главное, чтобы эта железобетонная женщина или кто-то из ее соратников все-таки позвонил в милицию.

Подгоняемый такими мыслями, на шестой этаж я взлетел очень быстро. Лифт действительно загудел, но я был уже на месте. Запыхался, правда, неимоверно, но ведь никто и не обещал, что будет легко.

Вынув пистолет еще в районе пятого этажа, в коридор шестого я выскочил, держа его за ствол и с высоко поднятыми руками. Чтобы, значит, у сидящего на посту мента и мысли не возникло о том, что нападение — это я.

Мысль, однако, возникла. Вскочивший на ноги охранник какое-то время ошалело пялился на небритого задыхающегося мужика с пистолетом в задранных кверху руках, то бишь меня, потом судорожно сглотнул и принялся лапать кобуру на поясе.

Поскольку вербально воздействовать на него я по-прежнему не мог — мешала одышка, — выход был один: еще раз продемонстрировать, что я человек доброй воли и без нехороших мыслей. Поэтому быстро наклонился, положил пистолет на линолеум пола и с силой толкнул его в сторону мента.

Тот прижал оружие ногой, но свое все-таки вынул. Навел на меня и спросил, едва не срываясь на крик от подозрительности:

— Ты что здесь делаешь?

Для разминки я сделал пяток глубоких вдохов и столько же медленных выдохов, а когда почувствовал, что могу издавать что-то членораздельное, отозвался:

— К Иванцу сейчас с ножиком в окошко залезут. И зарежут.

— Ты гонишь, — не поверил мент. — Ты кто, вообще?

— Анонимный источник! — разозлился я. — В этой больнице что — тормозуху на ужин разливали? Загляни в палату — там форточка открыта и фрамуга только на верхнюю щеколду заперта!

В этот момент прибыл лифт. Без докторши, зато с двумя нехилыми мордоворотами. Санитары в дурке примерно так же выглядят. Я в свое время проверял, о чем мне не очень вежливо напомнил Зуев. И, словно поддерживая его почин, здешние амбалы тоже решили освежить мою память — выскочили в коридор с явным намерением скрутить меня и причинить тяжкий вред здоровью. Один в один — дурдом. Вся наша жизнь — дурдом. Хорошо, что вид мента, наставившего на меня пушку, заметно остудил пыл преследователей. Зато мент вдруг оживился.

— А ну, мужики, — скомандовал он, — держите его! Только аккуратно, не помните. Вдруг еще пригодится. Если правду говорил.

Сам страж, судя по всему, в означенную правдивость пока верил не очень. А потому дождался, пока мордовороты добросовестно возьмут меня в тиски, поднял с пола пистолет и, осторожно ступая, скрылся в палате Иванца.

Откуда вышел с крайне задумчивым видом. Пристально осмотрел меня и махнул мордоворотам рукой:

— Отпустите его. — Те послушно выполнили указание и даже отодвинулись на пару шагов в стороны. — Откуда про окно знаешь?

— Телепатия, — проворчал я. Обернулся к работникам «скорой» и сказал тому, что выглядел поинтеллектуальней: — Дуй вниз, пусть ваша мадам звонит в Советский РОВД. А там пусть из-под земли достают следователя Зуева и направляют сюда. Ему здесь интересно будет.

— Это! — возмутился мент. — Давай, я командовать буду?!

— Командуй, — я с интересам посмотрел на него. Как он собирался это делать при полном отсутствии информации?

Но мент не растерялся. Грозно посмотрел на мордоворотов и сказал:

— Быстро беги вниз! Пусть Зуева ищут. На Иванца нападение!

Те, будучи людьми исполнительными, не стали разбираться, кому из них адресован приказ — быстро исчезли оба. С их исчезновением испарились и конструктивные мысли мента. Задумчиво пожевав губами — явно в попытке придумать что-нибудь нетривиальное, — он не нашел ничего лучшего, чем спросить:

— Где сейчас нападающие?

— Да кто ж их знает, где они?! — раздраженно отозвался я. — Может, уже в окошко заползают. Хватит дурака валять. Оба ствола у тебя. Нужно идти в палату и устраивать засаду. Или ты меня боишься? Или ты темноты боишься? Ты фрамугу на нижнюю щеколду не закрыл?

— Ладно, пошли! — оборвал он поток вопросов, рвущихся из меня. Видимо, оценил величину их запасов и понял, что нужно выбирать одно: либо отвечать, либо дело делать. Остановив выбор на втором, приложил ухо к двери и, не услышав ничего подозрительного, приоткрыл ее. Мельком заглянул внутрь, убеждаясь, что посторонних еще нет, и поманил меня. Мол — проходи первым.

— Я под кроватью Иванца спрячусь, — прошептал я. — Где он лежит?

— Справа, — сообщил мент. — Я у двери буду. Ежели что — он на фоне окна хорошо смотреться должен.

Грамотный парнишка. И соображает довольно быстро. Сразу смекнул, что к чему, когда моя информация про окна подтвердилась. Да и после не стал упорствовать впустую, отстаивая свою руководящую роль. И место себе выбрал грамотно. Впрочем, были и проколы. Во-первых, указал мне, где находится лежбище Иванца и даже позволил забраться под кровать. А где гарантия, что я полезу туда исключительно в порядочных целях? Будь я засланный казачок, проткнул бы сейчас Ваню снизу — и дело с концом. И из больницы бы ушел спокойно, пристрелив охранника из второго пистолета, который у засланного казачка непременно должен быть. Ведь они, казачки, на дело с одним стволом не ходят, а мент даже обыскать меня не удосужился. И это был его второй прокол.

На счастье охранника, я засланным не был. А все его оплошности надежно списывалось на молодость и недостаток опыта. Не зацикливаясь на этом, я прошмыгнул в палату и, сориентировавшись, которая из двух кроватей — Иванца, закатился под нее. Чувство, что приходится спасать такую шваль, при всем желании к приятным не причислялось, но я утешился тем, что данное действо необходимо для отбеливания себя перед Зуевым. Причина более чем веская. Хочешь, не хочешь — приходилось стараться.

Мент бесшумно скользнул следом и прикрыл дверь. Наступило время ожидания. Вряд ли тусклый свет, попавший из коридора в палату при нашем проникновении внутрь, мог нас выдать. Так что причин сомневаться в том, что визит состоится, не было. У меня, во всяком случае. Мент, возможно, все еще сомневался. Но это были его проблемы.