Кирилл Казанцев - Между ударами сердца

– Все, уходим, – произнес Юрий, показавшись из вагончика.

Ровно в одиннадцать часов началось выступление руководителей города. Площадь не была полностью занята народом, хотя его было и прилично. Народ в основном кучковался под хоругвями с эмблемами предприятий. Отдельно стояли коммунисты с красными флагами. Своей группкой держались под голубыми знаменами элдэпээровцы. Другие партии своих представителей не собирали – ведь событие не политическое, а просто праздник города.

Доклады решили не затягивать – регламент десять минут. Говорить только о положительном, и ничего более.

Пятым по счету должен был выступить начальник угрозыска города полковник Грищенко. Он старался отмахнуться, так как для этого есть начальник пресс-службы, но полковнику Грищенко лично позвонил сам мэр города и веско аргументировал:

– Слышь, Михаил Палыч, у меня тоже есть начальник пресс-службы, но тем не менее я сам полезу на трибуну…

– Здравствуйте, уважаемые граждане, или, так сказать, выражаясь неофициальным языком, дорогие, любимые горожане! – начал полковник Грищенко. – Криминогенная обстановка в нашем городе год от года улучшается. То есть это значит… – запнулся он.

Полковник был в парадной форме и старался широко улыбаться. Однако народ встретил его на трибуне жидким свистом. Вдруг микрофон у Грищенко вырубился, и Михаил Павлович от растерянности дал щелбан в микрофонову голову, но характерного звукового «шлепка» не последовало.

А из колонок донесся голос:

– Внимание всем гражданам города. Перед вами на трибуне оборотень в погонах.

Растерянное лицо Грищенко разрослось на весь экран. Застыло в стоп-кадре. А затем на экране вспыхнули буквы:

«Светлой памяти Пояркова Кузьмы Федоровича».

В течение десяти минут люди, собравшиеся на площади, смотрели фильм, рассказывающий о злодеяниях полковника Грищенко и его подельников.

– Выключай! – сам мэр прибежал к вагончику, где находился компьютер.

Побагровевший от ярости, он кричал на парня за клавиатурой.

– Не могу, – нервничая, признался тот, – компьютер завис.

– Эй, кто-нибудь – вырубите электричество! – проорал в бешенстве мэр.

Однако рабочие явно не хотели ничего вырубать. Им было интересно посмотреть.

– Извините, Иван Тимофеевич, все грохнется к хренам собачьим, если мы сейчас резко электричество отрубим.

– Пускай грохнется! Черт!

На площади раздался дикий свист. Люди, которые стояли ближе к трибуне, увидели, что полковник Грищенко уходит со сцены.

– Держи вора!

Полковник убыстрил шаг.

Минут через двадцать начальник уголовного розыска на личном «Лексусе» уже выезжал из города. Полковник Грищенко гнал машину к своему загородному дому, где у него были заначки: деньги, драгоценности, новые документы и даже театральный грим.

Увидев превышающий скорость автомобиль, дэпээсник хотел было махнуть жезлом, но, присмотревшись к номерам, козырнул.

Въезжая во двор, Грищенко чуть не снес забор. Он выскочил из «Лексуса», словно на соревнованиях по спринту, побежал к подземному гаражу. Нажал на кнопку – поднялись тяжелые ворота. Уже в боксе Михаил Павлович отомкнул замаскированный в бетонной стене сейф. Забрал из него несколько свертков и кинул их в стоявшую в гараже серую «Тойоту Камри», зарегистрированную на его дальнего родственника. Затем Грищенко сорвал с себя парадную полицейскую форму, надел джинсы и темную куртку. Уселся за руль «Тойоты», развернул полиэтиленовый мешок и, глядя в зеркало заднего вида, наклеил седые усы, бакенбарды. Нахлобучил кепку.

Он уже завел мотор «Тойоты», когда перед капотом автомобиля появились – словно выросли из-под земли – два рослых человека в штатском.

– Ох, как вы быстро поседели, – сказал один из них.

– От переживаний такое, говорят, случается, – усмехнулся другой.

Вечером, во время народных гуляний, фильм, посвященный Кузьме Пояркову, еще раз прокрутили на городском экране. А в конце на несколько минут зависла ссылка на сайт, где этот видеоматериал был в свободном доступе.

Народ на площади неистово свистел, когда на экране вспыхивали лица Грищенко и его подельников – преступников в форме. Свистел и Юра, свистела и Юля. А также пытался свистнуть и Даник, но у него не очень выходило. Они также находились на площади среди празднующих горожан.

– Смотри, – показывал Покровский, – делаешь из большого и указательного пальца кольцо, подгибаешь язык и дуешь.

– Ф-ффу, – пробовал мальчуган, – не получается.

– Когда дуешь, ты контролируй и подыскивай силу выдоха. Ну, пробуй.

И наконец, после нескольких попыток у Даника получился тонкий пронзительный свист.

– Молодец! – вместе похвалили его Юра и Юля.

– Через час будет Киев, – сообщил Юрий. – Хочешь чаю?

– Ничего не хочу. Я волнуюсь, – призналась Юля.

Поезд Москва – София, ритмично постукивая железными колесами по рельсам, катил по просторам Украины. Затем он пересекал Румынию, потом прибыл в столицу Болгарии. Но Юрий, Юля и Данилка ехали еще дальше. Они ехали в купе с тремя спальными полками в прицепном вагоне Москва – Салоники. А вообще они планировали пересесть на местный поезд до Афин, а там – на какой-нибудь паром до острова.

– Греция – страна мифов. Колыбель европейской цивилизации. И в Греции, как известно, есть всё.

– А дикий пляж и прозрачное море есть? – спросила Юля.

– Конечно! – воодушевленно проговорил Юрий. – Будем ходить в тогах.

– Ничего ты не смыслишь в одежде. В тогах ходили римляне, а у греков были хитоны, – поправила его Юля.

– Значит, будем ходить в хитонах, – весело сказал Юрий.

Юля не разделяла юмора своего возлюбленного. На душе у нее было тревожно. Но уехать из города быстрее и как можно дальше, в тишину и спокойствие дикой природы, умиротворенность ласкового моря, она страстно хотела.

– Да не волнуйся. Адвокаты его вытянут. Я специально упорных подыскивал.

Даник сладко дремал на верхней полке. Трехместное купе намного неудобнее четырехместного – места меньше, жарко, тесно, а значит, меньше кислорода, и от этого хочется спать. Организм мальчугана таким образом реагировал на обстоятельства.

– До сих пор не понимаю, почему он настоял, чтобы мы не приходили в суд.

– Чего не понять, не хотел, чтобы мы ему мешали и путали мысли, которые зависят от наших чувств.

Юля переживала за Илью. Он пришел в полицию с повинной, конечно, только по одному эпизоду из своих «робингудовских» дел – по убийству Аслана при самообороне.

– А если прокурор упрется – мол, Илья недавно из-за решетки – максимум, что могут впаять, – это 108-ю статью: «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, – наказывается ограничением свободы на срок до двух лет или лишением свободы на тот же срок». Но надо еще доказать, было ли превышение пределов этой самообороны, а это будет проблематично сделать без Аслана. Татьяна дала точные показания, что дагестанец сам напоролся на нож. Илья даже не держал этот нож, он держал руку Аслана.

– Да знаю я всё. И знаю, как Илья может держать чью-либо руку… А если он ему пальцы сломал…

– Что ты выдумываешь, судмедэкспертизы о состоянии кисти и запястья Аслана в материалах суда нет, я связывался с адвокатом. У Аслана были просто ручки дохлые.

– Теперь он весь дохлый! – нервничая сказала Юля. – А если вскроется, что у Ильи с этой Татьяной был сговор? Ведь у нее был мотив – ей было выгодно избавиться от своего, как это сказать, «опекуна».

– Не опекуна, а рабовладельца! Только вместо кнута – пряник. Сговор доказать сложно, потому что Илья и Татьяна познакомились вечером этого же дня. По материалам дела все произошло спонтанно. Этот урод пришел, сразу же полез в ванную, даже не посмотрел, кто в доме. Вот козел…

– Нельзя о покойниках плохо, – сказала Юля.

– Да ладно… А потом схватился за нож. Следственный эксперимент все показал. И Илья правильно ответил на вопрос следователя: «Почему вы довольно долго удерживали руку Аслана с ножом?» – Ответ: Боялся, что отпущу и он тут же нанесет мне удар». И это очень убедительно. Неужели ты не знаешь выражение «раненая крыса»? Раненый зверь, даже слабый, может убить сильного… Не волнуйся…

– А вдруг Илья влюбился в эту Татьяну? – вдруг совсем к иной теме повела разговор Юля.

– Ты что, ревнуешь брата?

– Она явно хочет его охмурить, подстилка!

– Перестань, ошиблась по молодости. А попадешься на крючок таким, как Аслан, не соскочишь.

– Почему-то когда Илья сидел и я осталась одна с Даником, то я никому не попалась на крючок. А мне было ох как не сладко!

– Юля, у тебя характер! Ты мне этим и нравишься, – мягко сказал Юрий.

Он достал свой верный ноутбук и включил.

– Мы с адвокатом немного похимичили, – перешел на шепот Юрий. – Сейчас будет прямая трансляция из зала суда.