Жорж Сименон - Человек из Лондона

— Почему ты так думаешь?

— Коридор освещен.

Когда чужих не было, свет в прихожей не зажигали.

— Ключ взяла?

Анриетта открыла дверь. Послышались голоса. Дочь решила оставить одежду и покупки в коридоре, но отец подтолкнул ее к кухне.

Там находился шурин со своей женой.

— А я и не знал, что вы должны прийти, — сказал Малуан, не глядя им в лицо.

В тот же миг раздался возглас матери:

— Анриетта, что это такое? Это тебе отец купил?

Она ощупывала плащ, шляпу, перчатки, посматривая на мужа с возрастающей тревогой.

— А мне ничего не купили? — захныкал Эрнест, развязывая пакет с чулками.

Золовка нашла плащ слишком кричащим. Шурин промолвил:

— Я только что говорил сестре, что ты неправильно поступил, забрав с надежной работы Анриетту, ведь она служила у торговцев, имеющих деньги.

На кухне собралось слишком много народа. Говорили все разом. Анриетта показывала туфли. На плите что-то подгорало.

— По теперешним временам трудно найти хорошее место.

Малуан опустил голову, как разъяренный бык. Все вокруг были возбуждены. Он чувствовал, что среди этой суматохи ему так и не удастся прийти к какому-то конкретному решению.

Застекленная переборка отделяла холл от столовой, мадам Дюпре могла руководить обслуживанием клиентов со своего места: одно окошко связывало ее со столовой, второе — с кухней.

— К черту все! — наконец пробормотал он и открыл дверь.

Он поднялся в спальню, чтобы переодеться.

Этим вечером было малолюдно. К ужину зашла пара, спросившая стоимость блюд: молодожены скромного достатка, которые отправлялись в Лондон в свадебное путешествие. Их посадили в левый угол, где они и стали есть, подавленные пышностью серебряных приборов и фрака Жермена.

За столом сидели только англичане, если не считать представителя какой-то фирмы, приехавшего в Дьеп на пару недель. Старый Митчел с дочерью расположился по одну сторону стола, инспектор Молиссон — по другую.

Ужин проходил в тишине, и мадам Дюпре знала, что до конца его все будут молчать. Так было всегда, если в зале не накрывали по крайней мере пять столов. Поскольку зал пустовал, Жермен подавал кушанья очень быстро и накидывался на пустые тарелки, точно коршун на добычу.

Когда он стал разносить сыр, хлопнула входная дверь. Послышались неуверенные шаги, и появилась молодая женщина. Она застенчиво огляделась по сторонам.

— Хотите снять номер? — громко спросила хозяйка.

Женщина ответила по-английски, и мадам Дюпре позвала Жермена, который немного знал этот язык.

Молиссон увидел женщину из столовой и поднялся, чтобы узнать причину ее взволнованности.

— Это жена Брауна, — прошептал он, перед тем как направиться в холл. — Хотел бы я знать, что ей здесь нужно.

— Я знаю! — Эва Митчел тоже встала, положила салфетку на стол и вызывающе улыбнулась инспектору. — Это я вызвала жену Брауна телеграммой.

Она не теряла ни минуты, нисколько не колебалась, как будто все предусмотрела заранее. Еще с порога холла Эва спросила по-английски:

— Миссис Браун, если не ошибаюсь? Будьте любезны пройти со мной в салон. Я мисс Митчел.

Миссис Браун было под тридцать; когда-то, лет десять назад, она была, видно, очень хороша какой-то хрупкой красотой, которая еще не исчезла, но несколько потускнела. Когда она выходила замуж за Брауна, то была одной из герлз в третьеразрядной труппе. Незаметная и покорная, она как бы просила прощения за то, что вообще существует на свете.

Эва Митчел присела на ручку кресла и закурила сигарету.

— Нет ли у вас вестей от мужа?

— Нет. Он должен быть в Роттердаме. Когда пришла ваша телеграмма, я подумала, что с ним произошел несчастный случай.

— Чем, по-вашему, занимается мистер Браун?

— Разъезжает с рекламой театрального грима и париков, производимых одной французской фирмой.

— Если он так сказал вам, то солгал. Муж ваш грабитель, а господин, что находится рядом с моим отцом, — инспектор Скотленд-Ярда, которому поручено его арестовать.

Она сказала это так просто, что миссис Браун окаменела, широко открыв глаза и даже не пытаясь протестовать.

— Мой отец, которого вы видите, директор «Палладиума» Гарольд Митчел.

Миссис Браун слегка поклонилась, скорее ослепленная этим именем, чем напуганная обвинениями девушки.

— Ваш муж украл у него более пятисот тысяч фунтов.

Молиссон наблюдал за женщинами через стекла перегородки: ему показалось, что миссис Браун, стоявшая перед мисс Митчел, готова сделать все, что ей прикажет собеседница.

— Если вам нужны доказательства, могу пригласить инспектора.

Но та покачала головой.

Именно в это время Малуан вошел в свою застекленную будку, сказав, как обычно:

— Привет!

— Привет, старина! Что с тобой? — спросил товарищ.

— Со мной? А что со мной может быть? — Он поставил на печку бидон, выложил на стол бутерброды и вынул из кармана газету. — Порт все еще кишмя кишит жандармами?

— Теперь они совершают обходы — огни от их электрических фонарей мелькают во всех закоулках порта.

Эва Митчел действовала решительно, она не давала своей собеседнице опомниться.

— Эти деньги — все, что у нас с отцом осталось. Если Браун вернет их, мы выделим ему часть и не станем возбуждать дела. Если же он откажется, то будет осужден и повешен за убийство.

— За убийство?

— Здесь, в Дьепе, три дня тому назад ваш муж убил своего сообщника Тедди. Вы знаете Тедди, не так ли?

— Он рекламировал товары той же фирмы, что и муж.

— Другими словами, они вместе проделывали свои номера. Браун очистил контору моего отца и присоединился к Тедди в Дьепе. Видно, при дележе они поскандалили, и ваш муж убил Тедди. Не верите, позовите инспектора. Теперь Браун скрывается где-то в городе, и именно вы должны его найти, чтобы передать то, что я сказала. Деньги у вас есть?

— Я уехала из Ньюхевена с двумя фунтами.

— Вот еще два. Поесть и переночевать можете здесь. Это недорого.

— Чего вы от меня хотите?

Она еще не плакала, но была уже близка к тому, постепенно начиная осознавать происшедшее.

— Решайте сами. Ищите! Дайте объявление в газету. Возможно, инспектор вам что-нибудь посоветует.

Эва Митчел вернулась к столу и принялась за десерт. Молиссон смотрел на нее с изумлением.

— Что вы сказали ей?

— Правду. Она скорее найдет мужа, чем мы. Может, он сам придет, узнав о ее прибытии.

— А если она его найдет?

— Этого я и добиваюсь.

— Но ведь он совершил преступление…

— Во Франции! Нас это не касается. Пусть этим занимается французская полиция.

Отец наблюдал за дочерью с неменьшим удивлением, к его восхищению примешивалось чувство смущения.

— Почему ты ничего не сказала нам?

— Потому что вы могли помешать мне.

Эва сидела спиной к застекленной перегородке салона, и только инспектор по-прежнему видел миссис Браун, которая вся съежилась в кресле, закрыв лицо руками. Молиссон положил салфетку на стол и вышел в салон. Молодая женщина подняла голову на шум шагов и, увидав инспектора, спросила:

— Это правда?

— Правда, — ответил он, садясь рядом. — Браун в тяжелом положении. Раньше ему угрожала только тюрьма, но теперь…

— А правда ли, что если он вернет деньги, то…

— Да, Митчел отзовет свою жалобу. Скотленд-Ярд не станет его разыскивать. Им займется французская полиция. Но уж это будет дело Брауна — ускользнуть от нее. На кого вы оставили мальчиков?

— Мальчика и девочку, — машинально поправила она. — За ними присмотрит соседка. Но скажите, что я должна делать?

Инспектор посмотрел на Митчелов, продолжавших есть, закурил трубку.

— Самое мудрое, вероятно, это ходить по городу, заглядывая в самые уединенные места. Дьеп невелик. Есть шанс, что Браун вас заметит.

Ей было страшно. Страшили пустынные улицы и даже встреча с мужем. Молиссон не знал, что еще сказать.

— Прежде всего я вам советую поужинать и лечь спать. Завтра у вас будет достаточно времени, чтобы принять решение.

И она осталась одна в маленьком салоне, куда зашла хозяйка, чтобы спросить — не хочет ли мадам поужинать? Она не поняла. Мадам Дюпре жестами объяснила, но миссис Браун покачала головой.

— Увидите, она его найдет, — утверждала Эва Митчел, — знаю, ей трудно, но и отцу в его возрасте нелегко остаться без денег, когда он сам обогатил стольких актеров.

Молодожены встали из-за стола, перешли в салон, но тут же его покинули, увидев женщину с красными от слез глазами. Спросив у хозяйки, есть ли в городе кино, театр, они направились туда.

В «Мулен Руж», на своем обычном месте у бара, сидела Камелия с блуждающим взглядом и горькой складкой у рта. Хозяин кончил читать газету.