Эрл Гарднер - Дело нервного сообщника

– Я услышала того, третьего, который был наверху.

– Где?

– Наверху, на третьем этаже. Он крался, ступая на цыпочках. Сначала скрипнула одна половица, потом другая. А потом я увидела револьвер и пальцы, сжимающие оружие…

– Это была мужская рука или женская? – спросил Мейсон.

– Бога ради, мистер Мейсон, не спрашивайте! Когда я услышала этот скрип половиц, у меня ноги стали ватными, а когда я увидела пистолет, я испустила такой громкий крик… И бросилась вниз с такой скоростью, что, наверное, не касалась ступенек. Из дома я вылетела пулей – кажется, снесла дверь с петель.

– И продолжали кричать?

– Ну, я, наверное, раза два закричала, когда бежала вниз, к подножию холма. Но потом постаралась не сбивать дыхание, чтобы можно было бежать быстрее.

– За вами никто не гнался?

– Никто. Я оглядывалась. Поверьте, мистер Мейсон, никогда в жизни я так быстро не бегала!

– Да-да. Что дальше?

– Я бежала, пока не выбилась из сил, и была так напугана, что мне казалось, что сердце перестало работать. Мне пришлось перейти на шаг, чтобы отдышаться, но как только я передохнула, я снова побежала… и еще… и еще. Словом, я бежала, пока не очутилась на дороге.

– А почему вы не воспользовались автомобилем Латтса?

– Он заглушил мотор, а ключ забрал с собой, когда пошел в дом. Он не собирался испытывать судьбу – а вдруг я угоню машину и оставлю его с носом. Ему нужна была информация. Он желал знать, что же такое мне известно про акции и про участок, что неизвестно ему. Каждая минута для него была дорога. Он планировал тем же вечером прикупить еще акций, если получится.

– И вы думаете, он ни о чем не догадывался?

– Ну, – сказала Сибил задумчиво, – когда мы отправились к этому дому, он ничего не знал. Но если он поднимался наверх и видел комнату – газеты на кресле и все такое, – то мог уже и догадываться.

– Вы не можете сказать, сколько выстрелов было сделано?

– Нет. Наверное, я их не слышала, потому что радио в машине было включено.

– Хорошо, продолжайте, что было дальше?

– Ну, я думала, что проголосую на дороге… Я была в такой панике, что решила остановить первую попавшуюся машину, куда бы она ни ехала. Но мне повезло. По направлению к городу шло такси. Видимо, водитель отвез пассажира в какой-нибудь загородный клуб и теперь возвращался. Я увидела его и начала махать руками. Водитель заметил меня и затормозил, он даже съехал с шоссе на подъездную дорогу, чтобы меня забрать.

– Он видел, что вы бежали?

– Думаю, да. Наверное, я выглядела ужасно.

– Что он сказал?

– Ну, конечно, проявил любопытство… Поинтересовался, все ли со мной в порядке, не напал ли на меня кто-нибудь, не случилось ли чего…

– А вы?

– Сказала ему, что все в порядке, просто я спешу, потому что боюсь опоздать на поезд.

– Поезд?

– Да, я сказала, чтобы он отвез меня на вокзал. Я думала, что там смогу взять другое такси и…

– Но у вас не было багажа.

– Да, но я сказала, что мой муж отправился с багажом заранее и мы должны встретиться перед отходом поезда. Я завозилась и теперь вот опаздываю…

– Водитель такси еще что-нибудь спрашивал?

– Он пытался втянуть меня в беседу, но я напустила на себя неприступный вид, и он отвязался. В его пользу можно сказать, что до вокзала он меня довез очень быстро.

– Иными словами: вы считаете, что убедили его?

– Думаю, да. Сначала он задавал вопросы, а потом потерял к моей истории всякий интерес.

Мейсон спросил:

– Почему вы сразу не обратились в полицию?

– Я была напугана. История и так достаточно подозрительная, а как только она будет предана огласке, Энни сразу же все поймет. Я вложила в дело спасения своего замужества тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов и не собираюсь теперь идти на попятный.

– Минутку, – сказал Мейсон, – давайте кое-что уточним.

– Что именно?

– В спасение своего замужества, – ответил Мейсон, – вы вложили тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов нынешним утром. Но с того времени ситуация изменилась. Много чего произошло.

– Я все еще борюсь за сохранение своей семьи.

– Возможно, вам сейчас надо бороться за свою жизнь, – заявил Мейсон. – Вы замешаны в деле с убийством. Вы рассказали мне историю, которая, боюсь, не убедит полицию.

– Вы мне не верите?

– Я-то склонен вам верить, – сказал Мейсон. – Потому что встречался с вами до этого и уже понимаю кое-какие мотивы вашей импульсивной натуры. Вы – азартный игрок. Вы придумываете какой-нибудь оригинальный план, а потом ставите все на кон, чтобы только его осуществить. Но точно так же вы способны поставить на карту свою жизнь и свободу, чтобы удержать при себе мужа.

– Без мужа мне не жить. Я слишком люблю его. Слишком.

Мейсон задумчиво смотрел на нее.

– Как адвокат я могу дать вам лишь один совет.

– Какой?

– Разрешить мне набрать номер и изложить полиции все, что вы только что мне рассказали.

– Я не могу этого позволить, мистер Мейсон.

– Но почему?

– Вы знаете почему. Как только Энни станет известно, что я была там с Джорджем Латтсом, он сразу же поймет, что ваше внезапное появление среди пайщиков компании инспирировано мной. Деньги, которые я вложила в спасение своего замужества, окажутся тогда тем самым средством, с помощью которого это замужество будет начисто уничтожено.

– Я все же настаиваю на своем. По закону вы должны поставить в известность полицию.

– Предположим, я этого не сделаю. Вы меня выдадите?

– Я адвокат, – ответил Мейсон.

– А мисс Стрит? – спросила Сибил Харлан, глядя на Деллу тяжелым, оценивающим взглядом.

– Она – мой секретарь, – ответил Мейсон. – Все, что она узнает по ходу того или иного дела, является профессиональной тайной. Вы можете положиться на нее.

– И на том спасибо, – сказала Сибил.

– Что вы хотите этим сказать?

– Уж если я начала игру, то не стану скулить и плакать, если проиграю. Насчет этого можете не беспокоиться, мистер Мейсон. Каким бы горьким ни было лекарство, я его приму. И я войду в газовую камеру с улыбкой на устах и с радостью в сердце. Если мне не удастся удержать мужа, не удастся спасти свой брак, то и жить мне больше незачем.

Мейсон нахмурился.

– Вот это меня и пугает больше всего. Вы играете в свою азартную игру и не чувствуете, как вас заносит.

– Если я играю, я ставлю на кон все.

– Что вы и сделали, – кисло заметил Мейсон. – Итак, вы намерены поставить в известность полицию?

– Нет.

– В принципе это должен сделать я. Если вы мне скажете, чтобы я не звонил, я не буду этого делать. Однако вы не правы.

– Почему?

– Потому что они могут сами раскопать, что вы были там с Латтсом. А поскольку вы их об этом не уведомили, то…

– Но ведь в полицию мне надо было позвонить сразу же – сейчас уже поздно.

– Да, пожалуй, поздновато, – согласился Мейсон.

Она развила тему:

– Посмотрите на все это с точки зрения полиции… и газетчиков. Я нахожусь на месте происшествия вместе с Латтсом. Он пытается шантажировать меня. Что-то происходит, и Латтс из шантажиста становится покойником с огнестрельной раной в груди. Я убегаю. Я даже не пытаюсь позвонить в полицию. Я беру такси и доезжаю до вокзала – водитель наверняка запомнил меня. Затем я обращаюсь к своему адвокату. Адвокат советует мне обратиться в полицию… Если сложить два и два, то что получается?

– То, что вы – подозреваемая номер один.

– Прекрасно, – заявила она. – Значит, ничего другого не остается, как только попытаться вытащить меня из этого. Никто не сможет доказать, что я была там с Латтсом.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее:

– Тот револьвер, что был у вас утром, где он?

– В моей машине, в отделении для перчаток.

– Он был у вас в сумочке.

– Да, но я переложила его в отделение для перчаток, когда отправилась в салон красоты.

– Он все еще там?

– Надеюсь, что да. Я заперла «бардачок», когда припарковалась на стоянке. Конечно, бывает, что воры забираются в машины и потрошат «бардачки»…

Мейсон прикусил губу.

– Мистер адвокат, – сказала Сибил, – я в ваших руках. Что будем делать?

– Ну, прежде всего посмотрим на револьвер, который лежит в вашем автомобиле.

– А потом?

– Минутку!

Мейсон замер у стола. Его глаза сузились. Миссис Харлан начала было что-то говорить, но адвокат нетерпеливым жестом прервал ее.

– Я думаю, таксист вас приметил.

– Я тоже в этом уверена.

– Вы были вот в этом белом платье?

– Да.

– Странное место для одиноких прогулок так далеко за городом, – сказал Мейсон.

– Уж конечно.

– Таксист именно так и подумал. Он вас вспомнит, если понадобится. Что это было за такси?

– «Красная линия».

– Номера не запомнили?

– Нет, конечно.

– Но такси вы не меняли – именно на нем добрались до вокзала?

– Да.

Мейсон пожал плечами:

– Что ж, тут мы ничего не можем… Стоп! Вы платили по счетчику?