Стивен Кинг - Джойленд

Когда кабина поднялась на самый верх, небо прорезали новые молнии, которые озарили моего попутчика огненно-голубым светом. Подул ветер, и колесо недовольно застонало. Мы снова спускались.

Снизу раздался голос, почти неразличимый в бушующем урагане:

— Дев, как мне его остановить?

Сначала я хотел сказать, чтобы она нашла дистанционку, но при такой погоде она могла искать его полтора часа и все равно не найти. А если бы и нашла, прибор мог оказаться сломанным — от падения или короткого замыкания, если он угодил в лужу. Но был и другой способ, получше.

— Подойди к двигателю! — крикнул я. — Ищи красную кнопку! КРАСНАЯ КНОПКА, ЭННИ! Кнопка аварийной остановки!

Я проехал мимо нее и успел заметить, что она в тех же джинсах и свитере, что и раньше — только теперь одежда промокла насквозь и прилипла к телу. Ни тебе куртки, ни шапки. Она явно приехала впопыхах, и я знал, кто ее послал.

Насколько все было бы проще, если бы Майк с самого начала обратил внимание на Лэйна. Но даже Роззи ничего не подозревала, а ведь она знала его несколько лет, да и сам Майк, как я узнал позже, ни о чем таком не знал.

Я пошел на новый круг. Лэйн лежал рядом. С его волос на колени стекали струйки черного дождя.

— Подожди, пока я не спущусь!

— Что?

Я не стал повторять — ветер был слишком сильным. Мне оставалось только надеяться, что она не нажмет кнопку, когда мы будем наверху. Кабинка поднялась выше, где буря бушевала сильнее всего. Снова блеснула молния, на этот раз сопровождаемая раскатом грома, и, словно этот звук разбудил его (возможно, так и было), Лэйн поднял голову и посмотрел на меня. По крайней мере, попытался. Его зрачки опустились, но глаза смотрели теперь в разные стороны. Я так и не смог забыть эту жуткую картину — она до сих пор иногда внезапно встает перед моими глазами в самые странные минуты: когда я проезжаю через будку дорожного сбора, когда пью утренний кофе и слушаю несущих дурные вести дикторов CNN, когда встаю в туалет в три часа ночи. Лэйн открыл рот, и оттуда хлынула кровь. Он издал стрекочущий звук, похожий на пение цикады. Его скрутила конвульсия, он начал отбивать быструю чечетку на металлическом днище кабинки. Потом его ноги замерли, и он снова уронил голову на грудь.

Да умри ты уже, подумал я. Умри.

«Колесо» стало опускаться. Одна из молний ударила в «Мозготряс» — в короткой вспышке я увидел металлические рельсы и подумал: а ведь могло ударить и сюда. Самый сильный порыв ветра за ночь обрушился на кабинку, и я вцепился в поручни, пытаясь в ней удержаться. Лэйна болтало, как тряпичную куклу.

Я глянул вниз, на Энни — ее бледное лицо было обращено к небу, из-за глаза щурились от дождя. Энни стояла внутри ограждения, рядом с двигателем. Уже неплохо. Я сложил ладони рупором и прокричал:

— Красная кнопка!

— Вижу!

— Не нажимай, пока не скажу!

Земля приближалась. Я вцепился в поручень. Когда колесом управлял покойный (во всяком случае, мне хотелось в это верить) Лэйн Харди, оно всегда останавливалось мягко и плавно. Мне было неизвестно, как сработает аварийная остановка, но в ближайшие секунды предстояло это выяснить.

— Давай, Энни! Жми!

Хорошо, что я держался. Кабинка прекратила спуск в десяти футах от места высадки и в пяти — над землей и бешено закачалась. Лэйна отбросило вперед. Его голова и туловище перевесились через поручень. Я машинально схватил его за рубашку и затянул обратно. Одна из ладоней Лэйна шлепнулась мне на колени, и я с отвращением ее смахнул.

Я понял, что кабинка не откроется, и мне придется пролезть под поручнем.

— Осторожнее, Дев! — Энни стояла рядом с кабинкой и тянула ко мне руки, словно хотела меня поймать. Ружье, оборвавшее жизнь Лэйна Харди, она облокотила на двигатель «Колеса».

— Отойди, — попросил я и высунул ногу из кабинки. Вокруг продолжали сверкать молнии. Завывал ветер, и «Колесо» отвечало ему тем же. Я схватился за распорку и выбрался наружу. Руки заскользили по мокрому железу, и я упал, приземлившись на колени. Секунду спустя Энни уже поднимала меня на ноги.

— С тобой все в порядке?

— Да.

Вообще-то, нет: мир кружился вокруг меня, и я был на грани отключки. Пришлось наклонить голову, взяться за колени и сделать пару глубоких вдохов. На мгновение показалось, что это не поможет, а потом все начало возвращаться на свои места. Я распрямился, стараясь не делать резких движений.

Сложно сказать наверняка, — шел дождь — но мне показалось, что Энни плакала.

— Мне пришлось. Он хотел тебя убить. Ведь хотел же? Пожалуйста, Дев, скажи, что хотел. Майк говорил, что хочет, и…

— Насчет этого можешь не переживать, поверь. И я был бы не первым. Он уже убил четырех девушек. — Тут я вспомнил размышления Эрин о тех годах, когда жертв не было (во всяком случае, их не находили). — А может, и больше. Наверняка больше. Нужно вызвать полицию. Там есть теле…

Я уже начал поднимать руку, чтобы указать на «Зеркальный дворец Мистерио», как она вцепилась в мое запястье.

— Нет. Нельзя. Пока нельзя.

— Энни…

Она приблизила свое лицо к моему, точно хотела поцеловать… но поцелуи — последнее, что было у нее на уме.

— Как я здесь оказалась? Неужели я должна сказать полицейским, что посреди ночи моему сыну явился призрак и сказал, что тебя убьют на этом колесе, если я не приду? Майка нельзя впутывать в эту историю, и если ты скажешь, что я слишком за него переживаю, я… я сама тебя убью.

— Нет, — ответил я. — Не скажу.

— Ну и как же я здесь оказалась?

Поначалу я не знал, что сказать. Вы должны понимать, что я тогда и сам был напуган до чертиков. Впрочем, нет. Не напуган. Даже близко не напуган. Я был в шоке. Вместо «дворца Мистерио» я повел ее к фургону и усадил за руль, потом обошел машину и сел на пассажирское сиденье. К этому времени у меня возникла идея. Простая идея, и потому мне казалось, что она должна сработать. Я закрыл дверь и вытащил из кармана бумажник. А когда открывал, то едва его не выронил, так меня трясло. Внутри бумажника обнаружилось достаточно клочков бумаги, на которых можно было бы написать, да только писать мне было нечем.

— Энни, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть ручка или карандаш.

— Может, в бардачке. Тебе нужно позвонить в полицию, Дев, а мне — вернуться к Майку. Если они арестуют меня за бегство с места преступления… или за убийство…

— Никто тебя не арестует, Энни. Ты спасла мне жизнь.

Я рылся в бардачке. Там лежали руководство по обслуживанию автомобиля, горы заправочных чеков, упаковка таблеток от изжоги, пачка M&M's, даже брошюра «Свидетелей Иеговы», которая спрашивала, знаю ли я, где проведу загробную жизнь. А вот ручки или карандаша не было.

— В таких ситуациях… раздумывать нельзя… мне всегда говорили… — ее зубы стучали друг о друга, и поэтому слова вылетали изо рта короткими порциями. — Просто прицелься… и стреляй, пока не… ну, понимаешь… пока не передумал… я целилась между глаз, но… ветер… думаю, ветер…

Она вдруг схватила меня за плечо и до боли его сжала. Глаза ее округлились.

— Я не задела тебя, Дев? У тебя рана на лбу и кровь на рубашке!

— Это не ты, а он. Приложился разок пистолетом. Энни, тут ничего нет…

Но я ошибся: в самой глубине бардачка валялась шариковая ручка. На корпусе ручки можно было прочитать выцветшие буквы: ПОЙДЕМ КРОГЕРИТЬ![27] Не скажу, что эта ручка спасла Энни и Майка Росс от серьезных проблем с полицией, но от бесконечных вопросов вроде «что привело вас в Джойленд такой темной и ненастной ночью?» уберегла точно.

Я передал ей ручку и визитку из бумажника (чистой стороной). Чуть раньше, сидя в собственной машине и переживая, что отложенная покупка нового аккумулятора убьет Энни и Майка, я хотел вернуться в дом и ей позвонить… да только тогда я не знал ее номера. Теперь я попросил Энни написать его на визитке.

— И добавь ниже: если планы изменятся, позвони.

Пока она писала, я завел двигатель фургона и включил печку на полную мощность. Закончив, она протянула мне карточку. Я убрал ее в бумажник, сунул его в карман, а ручку вернул в бардачок. Потом я обнял ее и поцеловал в холодную щеку. Ее дрожь не унялась, но заметно ослабела.

— Ты спасла мне жизнь, — сказал я. — Теперь давай сделаем так, чтобы это не принесло тебе или Майку неприятностей. Слушай меня очень внимательно.

И она слушала.

Шесть дней спустя индейское лето вернулось в Хэвенс-Бэй на прощальный танец. Погода для обеда на краю деревянного настила Россов стояла отличная, но пойти туда мы не могли: его оккупировали репортеры и фотографы. Им это не возбранялось, потому что в отличие от двух акров прилегающей к викторианскому особняку земли, пляж был доступен всем. История о том, как Энни одним выстрелом обезвредила Лэйна Харди (теперь он навечно останется в истории под кличкой Убийца-ярмарочник) обошла всю страну.