Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

О том, что он мог удавить его и физически, говорить не стал. Сам догадается, не дурак.

– Кончилось твое время, полковник. И мой тебе совет, засунь своей язык... в архив. И сам туда же отправляйся... Денег ты нахапал немерено, до конца жизни хватит. На Маше женись. Или на Кате. Будет кому в старости с ложечки тебя кормить... А если служить хочешь, то найди себя место в другом городе. А здесь у нас взаимопонимания не будет. Или ты, или я – одно из двух. Ты меня понимаешь?

– Понимаю...

От волнения Головатый закусил губу так, что на ней выступила капелька крови.

– Зачем тогда этот сыр-бор? – уничижительно глянул на него Тимофей.

– Надеялся на твое понимание.

– Я тебя понимал только до тех пор, пока ты был опасен. А сейчас я тебя не боюсь. И не жди больше выплат в свой карман. Мой тебе совет, закрывай свою лавочку и чеши отсюда подобру-поздорову. Раз уж состоялся такой разговор, то спуску я тебе не дам...

Тимофей уже собирался уходить, когда Головатый вцепился ему в руку – с видом человека, умоляющего о снисхождении.

– Все понял, – заискивающе глядя на Тимофея, сказал он. – Давай договариваться... Я не трогаю тебя, ты не трогаешь меня...

– И не плачу тебе.

– Ну, если у тебя есть своя охрана, зачем тебе платить за чужую?..

– Логично.

– Значит, договорились.

– Договорились. Но, учти, один неосторожный шаг с твоей стороны, и я спускаю с цепи всех собак...

– Не вопрос. Мы же умные люди. Ты мне все популярно объяснил, я все понял...

Головатый уехал, а Тимофей направился в свой офис, ощущая себя победителем. Хоть и не вышло у него совсем убрать полковника со своего горизонта, все же он сумел обуздать его амбиции. Теперь он не будет платить ему позорные двадцать процентов за «охрану». Да здравствует независимость!..

Шесть лет Голован мечтал о том, чтобы вновь покорить заболонское княжество. Мечтал и воевал с соседями и бывшими подданными рязанского князя. Шесть лет Тимофей укреплял границы и крепости своих владений. Укреплял и ни с кем не воевал, предпочитая договариваться миром и с русскими, и с мордовскими князьями. И на этом поприще он достиг многого...

Войско под предводительством Голована подошло к стенам Ревеня ясным весенним днем. Только-только сошла с дорог распутица, а рязанский полк уже здесь. Но и Тимофей не зевал. Не смог обхитрить его враг, не смог удержать свои планы в секрете. Думал Голован, что застанет ревеньцев врасплох, но город уже готов к обороне. Более того, заболонская дружина уже здесь, во главе с Тимофеем.

А стены вокруг города славные – на радость жителям и на беду врагам. Высокие стены, дубовые. И чтобы добраться до них, надо сначала перебраться через глубокий ров, залитый водой... Не зря Тимофей так торопился возвести новый острог вокруг Ревеня. Знал, что именно в этом направлении нанесет Голован свой первый удар. И не прогадал...

Не стал Тимофей прятаться за стенами. Вывел свои конные и пешие дружины за ворота, за подъемный мост надо рвом. На стенах остались только лучники. Но их было много, и луки у них длинные и тугие, стрел без счета, с острыми бронебойными наконечниками. А стреляют ополченцы отменно – пусть Голован подходит поближе, они покажут ему свое мастерство.

Но не спешит Голован вести в сражение свое воинство. Ему бы ударить сейчас, пока дружины князя Орлика еще в пути, пока не застыли в железном монолите боевого строя. Вот-вот это произойдет, вот-вот две сотни бронированных воинов закроются щитами и ощетинятся копьями в ожидании вражеской атаки...

Оружейник Давыд работал не покладая рук. В больших печах варилось железо, в кузнях ковалось, в оружейных мастерских плелись добротные многослойные кольчуги. Много людей на него работало – и для княжеского войска брони хватало, и на продажу она шла. На заболонских пристанях строилось много ладей, купцы увозили на них товар в дальние земли, возвращались с деньгами и меной. А продавать было что. Железная ковка для полевых работ, творенья гончарных дел мастеров, добротный тесаный и пиленый лес, смола, кони, меха, зерно...

Большое хозяйство в Заболони и окрест, поля богатый урожай дают, лес кормит, река в подмогу. Много и хорошо работают люди, оттого и живут не бедно. Города растут, храмы строятся, монастырь поставили, дороги меж городами проложены, в крестьянских селениях избы вместо землянок появляются, детей все больше рождается. Крепко держит князь в своих руках бразды правления, бдительно оберегает свой край от разорительных войн. Не нужно Тимофею чужого, но и своего он не отдаст. И пусть не надеется Голован, что сможет покорить Заболонь. Не хотят его люди, не нужно им разоренье...

Знатные ратники у Тимофея, сытые, доспехи добрые, мечи-копья превосходные, кони сильные и быстрые. Издалека видно, как заботится князь о своем войске. Так же, как видно, что не все ладно у Голована. Почти тысячу людей привел он с собой. Но вид у ополчения жалкий, дружинники усталые и как будто даже голодные, доспехи у них какие-то темные, тусклые. Нет отважного блеска в их глазах. И сам Голован в замешательстве. Нет в нем уверенности в своей победе. Понимает он, что слишком прочно стоит Ревень на пути к Заболони. Не взять ему эту крепость, не сбыться его давней мечте...

Тимофей вынул меч и показал ему на середину поля, разделяющего враждующие полки. Он предлагал своему врагу честный поединок. Но не решился Голован на прямое столкновение с ним. С сомнением обозрел неприступные стены с засевшими на них лучниками. Покачал головой, отказываясь от поединка. Положил руку на яблоко своего вложенного в ножны меча, другой рукой показал на середину поля. Он вызывал Тимофея не на бой, а на переговоры.

Никто из них не взял гридней – съехались один на один.

– Говорили мне, что крепко ты стоишь на ногах, – стараясь не смотреть Тимофею в глаза, раздосадованно сказал Голован. – Не думал, что настолько...

– И что с того?

– Не осилить мне твою рать.

– Это и свинье понятно.

– Позволь мне повернуть обратно.

– Зачем? Оставайся. Я тебе яму добрую приготовлю, дно соломкой простелю. Хлебцем кормить буду, воду на голову лить...

– Кто старое помянет, – начал было Голован.

Но Тимофей его перебил.

– Где ж старое? Ты снова на меня войной пошел. Не можешь старое забыть. И я не могу... В моих руках ты, Голован. Не отпущу я тебя. Не хочу, чтобы ты снова войной на меня пошел. Некогда мне воевать. Мирных дел у меня много. А ты за меч меня заставляешь браться. Давай уж решим все разом. В честном бою, один на один. Если примешь вызов, позволю твоему войску повернуть назад, не буду преследовать. А нет, всех в полон возьму. Мне рабы нужны. Лес рубить, пни под пашни корчевать. Много у меня работы, без дела никто сидеть не будет... Ну что, принимаешь вызов?

– Погоди, – испуганно мотнул головой воевода. – Ты же не знаешь, почему я здесь.

– Почему?

– Князь меня послал. Я ему говорил, что с тобой лучше не воевать. А он – иди... И если я не вернусь, он новое войско пошлет, гораздо больше прежнего. Ты же знаешь, он много врагов победил, много земель себе вернул. Но война сил много забрала, не сладить ему с тобой. Сейчас не сладить, а со временем он соберет большое войско...

– Пусть сбирает. Со щитом придет, на щите унесут.

– Но ты же не хочешь воевать... А я знаю, как ты силен. И уговорю князя заключить с тобой мир. Не будет он после того тревожить тебя. Живи себе дальше во славу...

– Гладко стелешь, воевода... А готов держать ответ за свою речь?.. Я ведь буду ждать, когда князь твой приедет ко мне. Не надо с поклоном, надо, чтобы с миром и добрыми пожеланиями. И если до осени не приедет, то я сам нагряну к нему. Со всей своей ратью. Ты знаешь, воевать я умею. Рязань сожгу, а тебя твоему князю отдам – на растерзание. Пусть он тебя за обман к березам привяжет...

Это была страшная казнь – согнуть четыре березы, привязать к ним человека за руки-ноги... На четыре части несчастного разорвет. Видимо, представил Голован, как разлетаются его клочки по закоулочкам, побледнел.

– Ты же знаешь, если я что-то захочу, то меня ничем не остановишь, – жестко поставил точку Тимофей.

– Знаю... И войны с тобой не хочу... Сам с тобой мира желаю...

– Зачем тебе мир со мной?

Голован ответил не сразу. Долго-долго думал, наконец сказал:

– Слышал я, Ладу ты в черном теле держишь?

– В черном теле? – удивленно повел бровью Тимофей. – Ключницей она служит. Как раньше ключницей была, так и сейчас. Только не у меня, у Варлама... Тебе то что до нее?

– Как что? Люба она мне была.

– Что было, то сплыло...

– Это у тебя, поди. А я ее забыть не могу... Хоть бы одним глазком на нее взглянуть...

– Взглянешь. С князем своим ко мне приедешь, глянешь на нее... Все, ступай.

Он позволил уйти Головану со всем войском. Ему действительно нужны были невольники для тяжелых работ, но он не жалел, что не пленил вражескую рать. Рязанский князь вернул себе обратно много земель. Великое княжество все еще слабо, но придет время, и оно снова окрепнет. Так что не надо злить его державного владыку. Пусть поймет и оценит великодушие Тимофея. Глядишь, действительно заключит с ним вечный мир...