Наталия Антонова - Сон без пробуждения

Напольные часы пробили два раза.

– Мать моя! – воскликнул Шура, – два часа ночи!

– Ты прав, капитан, – пробасил Незовибатько, – засиделись мы. Пора и честь знать. Хорошо еще, что я Оксану Сергеевну предупредил.

Эксперт поднялся со стула, но тут же был усажен назад хозяйкой дома.

– Куда это вы собрались, Афанасий Гаврилович?! – спросила Мирослава.

– Домой, – растерянно отозвался эксперт.

– И вы надеетесь, что будете выпущены в таком состоянии из дома? – лукаво улыбнулась Волгина.

– Так… – нерешительно протянул эксперт.

– Морис, будь добр, принеси, пожалуйста, сотовый.

Миндаугас поднялся и скрылся за дверью.

Вернулся он буквально через минуту с сотовым в руках и протянул телефон Незовибатько.

– Это еще зачем? – удивился эксперт.

– Позвоните жене, – вздохнула Мирослава.

– И скажите ей, что вы у любовницы, – встрял Шура.

– Так она знает, что я поздно вернусь, – отмахнулся Незовибатько.

– Звоните, звоните, – настаивала Мирослава, – ибо сегодня вы не вернетесь домой.

– Что вы такое говорите?!

– Останетесь ночевать у нас. И не спорьте! Ни за что не отпущу вас в таком состоянии. Как вы думаете, Шура поведет машину?

– Да, это верно, – согласился Наполеонов, – назюзюкались мы с тобой Гаврилович, как следует.

– Вызовем такси, – не сдавался Незовибатько.

– Пустое это, Афанасий Гаврилович. Останетесь у нас. Отлично выспитесь, позавтракаете и на работу.

– Вижу, вас не переспоришь, – усмехнулся Незовибатько, – ладно, сдаюсь. Только позвоню лучше со своего, чтобы Оксаночку не нервировать.

Он достал из кармана сотовый и набрал номер домашнего телефона. Остальные тихо поднялись и вышли, чтобы не мешать ему разговаривать с супругой. Даже Дон покинул гостиную, важно прошествовав за всеми.

– Не пора ли тебе спать? – ласково спросил Морис кота, подхватив его на руки.

Дон замурлыкал и стал тереться головой о плечо Миндаугаса.

– Этот кот из вас веревки вьет, – ворчливо заметил Шура.

– Ты просто ему завидуешь, – усмехнулась Мирослава.

– В смысле? – удивился Шура и захихикал. – Хочу, чтобы Морис меня на руках таскал?

– Ну, не до такой же степени, – заулыбалась Мирослава.

В глазах Миндаугаса вспыхнули искры, он опустил кота на пол, подхватил ничего не подозревающего Шуру и быстро поднялся с ним по лестнице.

– С ума сошел! Рехнулся! Черт нормандский! Пусти сейчас же! – доносилось со второго этажа.

В это время из гостиной вышел Незовибатько.

– Все, порядок, – сказал он, – жена дала добро!

Эксперт огляделся, – а где Наполеонов?

– Там! – кивнула наверх Мирослава и, не удержавшись, добавила со смехом, – его Морис спать укладывает.

– Что делает? – не поверил своим ушам Незовибатько.

– Спать укладывает, – спокойно заявила Мирослава.

– Ну, вы, ребята, даете! С вами не соскучишься! – и он весело расхохотался, сотрясая раскатами смеха каменный особняк.

Тем временем на лестнице появился Морис.

– Ну, как? – спросила Мирослава.

Морис пожал плечами, – спит, как младенец.

Незовибатько вытер рукавом слезы, – ой, не могу, – выдохнул он.

– Бедный Шура, – притворно вздохнула Мирослава.

– Ладно, давайте, меня тоже спать укладывайте, – заявил эксперт.

Морис бросил оценивающий взгляд на мощную фигуру гостя.

– Не прогневайтесь, Афанасий Гаврилович, – проговорил Миндаугас, заулыбавшись, – но вас – если только волоком. На руках не осилю.

– Я сам кого хочешь и куда хочешь донесу, – пробасил эксперт.

– Верим на слово, – улыбнулась Мирослава, – пойдемте, Афанасий Гаврилович, я вам покажу вашу комнату.

Они поднялись на второй этаж, и Мирослава распахнула одну из гостевых комнат.

– Надеюсь, что вам здесь будет удобно, – сказала она.

– Спокойной ночи, Мирославушка.

– Спокойной ночи, Афанасий Гаврилович.

– Ну, что? – спросил Морис, когда она спустилась.

– Гости улеглись, – улыбнулась она, – думаю, что и нам пора.

– Я приберу в гостиной, – сказал Миндаугас.

– Может завтра?

– Нет, сейчас.

– Тогда я помогу.

– Один справлюсь, – улыбнулся Морис.

– Нет уж, нет уж, – запротестовала Мирослава.

… Лучи утреннего солнца освещали заснеженный сад, рассыпая золотые блики по возвышенностям и оставляя в покое кроткую затаенность голубых теней в ложбинках и прочих углублениях снежного покрова.

Незовибатько и Наполеонов, несмотря на то, что вчера легли далеко за полночь, проснулись рано.

На кухне их ждал плотный завтрак.

Незовибатько с недоверчивым изумлением взирал на хозяев, приступивших к овсянке.

– Что я тебе говорил, – толкнул его под локоть Шура.

– Кошмар! – Наполеонов в притворном ужасе закрыл глаза.

– Может, им так нравится, – резонно заключил эксперт, не отрываясь от яичницы с колбасой.

Сладкий чай со сливками и булочки со сливочным маслом полностью насытили правоохранителей, и они отправились в управление.

– Как работать-то будем, Наполеонов, – запыхтел эксперт, влезая в салон «Волги».

– А что? – потягиваясь, спросил Шура.

– После такого завтрака в сон клонит, – вот, что! – отозвался Незовибатько.

Шура молча махнул рукой.

– Слушай, Шура, – минуты через две сказал Незовибатько, – я пока вздремну, а как приедем, разбудишь меня.

– Нет, в машине оставлю, – огрызнулся Шура.

Выехав за пределы коттеджного поселка, Наполеонов бросил взгляд на сослуживца.

– Нет, вы только полюбуйтесь! – пробурчал Шура, – спит, отдыхает, сил набирается, а я за обоих должен отдуваться.

Ответом ему было сладкое посапывание эксперта.

Лев Наумович услышал, как отворилась, а потом закрылась дверь в комнату жены. Шаги Марины затихали, удаляясь и вот она сбежала с лестницы…

Замятин-старший подошел к окну. Он увидел, как Марина вывела из гаража машину и уехала.

В принципе, он догадывался, куда она отправилась…

Лев Наумович еще долго стоял у окна. Но он не видел ни белого снега, ни синего неба, ни яркого солнца. Его мысли блуждали в прошлом…

Любовь к Марине занозой засела в сердце. Его мудрый разум давал правильные советы, а глупое сердце не хотело их слушать…

– О, если бы можно было заставить время течь вспять, – подумал Лев Наумович. А впрочем, что толку? Разве он смог бы удержаться от соблазна и не жениться на Марине?

Но рано или поздно Замятин должен был принять решение. И он его принял.

Сын сидел в библиотеке. Когда вошел отец, он поднял голову.

– Доброе утро, – обронил Лев Наумович.

– Доброе утро, – отозвался Владимир.

– Ты не едешь сегодня в офис?

– Отчего же, еду. А ты, отец?

– Я, пожалуй, останусь сегодня дома.

– Хорошо, – кивнул сын.

– Володя, нам нужно поговорить.

– Слушаю.

– Я понимаю, что тебе сейчас нелегко…

– Не будем об этом, отец.

– Ты прав, – кивнул Замятин-старший. – Я хотел попросить тебя месяца на три, может быть, на полгода, взять все дела на себя.

Сын вопросительно посмотрел на отца.

– Понимаешь, я хочу уехать на время.

– В Европу?

– Нет, на Алтай.

– Вот как?! А Марина знает?

– Пока нет. Но это и неважно.

На лице сына отчетливо читалось удивление.

– Понимаешь, Володя… Мы с Мариной расстаемся.

– Ничего не понимаю, – вырвалось у Замятина-младшего.

– Рано или поздно это должно было случиться.

– Вы поссорились?

– Нет.

– Отец, но тогда – почему?!

– Если можешь, не спрашивай, – Замятин-старший склонил голову, и сын заметил, что за последнее время у отца явно прибавилось седых волос, да и выглядел он неважно.

– Хорошо, не буду, – сказал Владимир. – Если тебе нужна моя помощь…

– Нет, спасибо. Но если понадобится, попрошу, – через силу улыбнулся Лев Наумович и быстро вышел из библиотеки.

Владимир растерянно посмотрел в след отцу, пожал плечами и стал собираться в офис. В конце концов, они не могли позволить себе развалить с таким трудом налаженное дело.

Сергей Фролов не находил себе места. Про себя он уже давно решил: что бы ни случилось с Мариной, он ее не оставит.

Почти каждый день он звонил ей на сотовый, но разговор не получался.

Марина брала трубку и молчала. Он пытался настаивать, но в ответ слышал:

– Я сейчас не могу. Поговорим потом.

– Когда?

– Когда закончится эта история.

– Марина! Но именно сейчас, в трудную для нас минуту, я хочу быть рядом с тобой.

– Это невозможно.

– Почему?! – кричал он.

Марина молча отключала связь.

Так повторялось изо дня в день, а порой и не единожды за сутки.

Да, он понимал, что таким образом Марина старается оградить его от неприятностей. Но порой Сергею начинало казаться, что она больше не любит его, и поэтому перестала впускать в свою жизнь.

Фролов безумно ревновал любимую к мужу. Конечно, его соперник проигрывал ему в молодости и красоте… Но нельзя было не признать, что Лев Наумович Замятин был достойным человеком. К тому же, он был опытен и богат.