Александр Горохов - Кровавое шоу

— Догадки или факты? — строго спросил Сорин.

— Догадки! — в один голос ответили «Мятежники».

Они проговорили еще с полчаса, пока Сорин не обнаружил, что утерял нить разговора и начинает повторяться. Он уже хотел отпустить парней, но вдруг вспомнил еще об одном деле.

— Вы ведь были на теплоходе «Любовь» на той неделе?

— Понятно! — засмеялся Новиков. — Тусовка была что надо! Я за три стула заплатил! Разгорячился, понимаете, довели меня гады, и я стулья за борт кидал!

— Так. Это ваше дело. А девушка там за борт упала…

— Говорят, утонула! — так же легко подхватил Новиков. — Забавная девчонка! Мы уже говорили с милицией по этому поводу. Откуда-то из Хабаровска она, кажется. Провинциальная певичка, мы ее песенки случайно видели в «Граммофоне».

— На студии грамзаписи? — насторожился Сорин.

— Да. Они там к конкурсу готовились, просматривали кассеты, которые им присылали. Мы смотрели кассеты от нечего делать перед своей записью и ее видели. Одну песню запомнили, про гриб-мухомор, а вторая про табун, который на заре скачет. Мы эту девчонку в зале встретили, а потом она пропала.

— Значит, ее кассета в «Граммофоне»?

— Наверное. Но у них там после стрельбы этой, из гранатомета, слышали, конечно? Так вот, они никак порядка не наведут! Вы там у Коли Колесникова спросите, у него ухо в ту ночь отрезали. Может быть, он знает.

— Спрошу, — сказал Сорин, отпустил ребят и поехал на Петровку.

Крикун Леонид Михайлович чувствовал себя в кабинете Володина уверенно. Не дожидаясь никаких вопросов, говорил сам и по мере своего доклада переводил взгляд с майора на Сорина, словно учитель на не очень понятливых учеников.

— Утром мы вернулись с гастролей из Самары, а тут нам по голове — Княжин убит! Как убит, почему убит? Никто не знает. А он же Анне обещал в Америку гастроли! Клялся, что уже маршрут с фирмами согласован, и залы готовы, и все в общем тип-топ! Целый месяц нас за нос водил, а ничего, кроме ключа от квартиры, Анне не дал.

— Ключ от своей квартиры Княжин дал? На Мясницкой? — уточнил Сорин.

— Ну да. Приходите, значит, в любое время.

— Анна к нему приходила? Без вас?

— Нет, — уверенно ответил Крикун. — Я ж при ней неотрывно. Квартира у нас общая, но я живу в своей комнате. Меня ее дела не интересуют. Я телохранитель. Специальную школу кончал.

— Ты точнее, Леня, выражайся, — улыбнулся Володин. — Ты — гомосексуалист, поэтому она тебя и не интересует. Я про тебя много знаю. Изучил твою биографию.

— А мне скрывать нечего! — с вызовом ответил Крикун. — Княжина убили, и почему-то слух пошел, будто я это сделал!

— А вы его не опровергали, Крикун! Слух этот! — вставил Сорин. — Он вам значительности и гордости придавал? А сейчас жареным запахло, и вы сами к нам прибежали?

— А что же мне в виноватых ходить, за чужой грех отвечать? — изобразил возмущение Крикун.

— Крикун! — засмеялся Володин. — Ведь сам же пустил слух, что убил Княжина! Сам! Авторитет свой повысить хотел!

— Хорошо, — остановил его Сорин. — Приехали вы утром из Самары, узнали, что Княжин мертв. Дальше.

— А дальше мы решили, что надо поискать у Княжина наш американский контракт! Он же говорил, что готов, что с фирмами связался, все подписано и печати стоят. Мы и пришли, ключ у нее был… Ну, сознаюсь, на дверях какая-то печать висела, я ее аккуратненько снял, стали искать, а не найдя, ушли.

— Так и ушли? И ничего больше?

— Ладно. Я ведь сам пришел, чтобы подозрения с меня снять. Девка там какая-то на кухне торчала. Дал я ей в лоб и ушел.

— И больше ее никогда не видели?

Он явно заколебался.

— Сам себя я топлю, но уж раз пришел… Короче, эта зараза на теплоходе нарисовалась. Начала к Анне приставать. Мы решили, что она нас шантажировать будет, так и оказалось. Там, на теплоходе, поорали, а сегодня она опять к нам явилась.

— Вот теперь все понятно, — сказал Сорин. — И чтобы эту девушку обогнать, ты побежал к нам сам, так?

— А то? Вдруг она меня перед вами убийцей нарисует!

— А хочешь, Крикун, — медленно сказал Сорин, — я теперь тебе расскажу, как по-настоящему дело было? Устроился ты к Корецкой два месяца назад телохранителем. Потому, что больше у тебя никакой профессии нет. Вцепился в денежное место при певице. И чтобы это место за собой закрепить, ты каждый день, каждый час запугивал свою хозяйку. Врал ей, что вокруг нее мафия, что убийцы ей глаз хотят выколоть, лицо кислотой облить, что мафии платить надо, и даже, как я подозреваю, драл со своей хозяйки деньги на эту выдуманную тобою мафию.

— Никакой мафии я не выдумывал! Она есть! Не знаете, а говорите! — Крикун даже привстал от возмущения.

— Быть может, и есть, — согласился Сорин. — Но не думаю, чтобы на тебя она наехала. А вот запугать истеричную молодую женщину тебе было выгодно. Именно за тем, но не за документами, ты потащил ночью Корецкую в квартиру убитого Княжина. Ты-то знал, а она не знала, что после убийства из квартиры все серьезные документы изымают. И потому она через день нам писала заявление об этом контракте. Но у нас никаких контрактов тоже нет. Врал вам всем Княжин. Не было у него связей с заграничными фирмами. А если были, то очень хилые. — Сорин презрительно засмеялся. — На тебя кто, покойный Арончик наехал? В этом ты Корецкую убеждал?

Крикун не ответил, уставившись в стенку, толстая шея его побагровела.

— Так вот, Крикун, используя общую обстановку, запугал ты свою хозяйку насмерть! Так много ей наврал, такого туману напустил, что испугался — а ну как все поверят, что ты убийца?

Володин посмотрел на Крикуна и сказал с ненавистью:

— И пока ты, мерзавец, здесь сидишь и отмываешься, хозяйку твою в больницу отправили с нервным срывом, вот до чего ты ее довел.

Крикун молчал и с шеи багровые пятна переплыли на его лицо.

— И вот в таком раскладе, Крикун, все у нас сходится, — закончил Сорин. — Для этого вы и Арончика из могилы подняли, чтоб на Корецкую страх наводить. Корецкая — женщина истеричная, наивная, жизнь у нее нелегкая, на эстраде утвердиться непросто…

— Утвердилась бы она со своим голосишком на эстраде, если бы не сестра! — пренебрежительно покривился Крикун. — Таких, как Анька, певичек — на копейку дюжина! Сестра ее толкает.

— Какая сестра? — спросил Сорин просто так, для уточнения любого возникающего факта.

— Да сестра ее, Локтева-Дворецкая, в Госдуме заседает!

Вот так номер!

— Подождите! Светлана Дмитриевна Локтева-Дворецкая — сестра Корецкой?

— Да ясное дело! Они всю легенду придумали! Вместо Дворецкой стала Корецкой! И будто бы она с Урала сюда приехала! А она просто в психушке долго лечилась, а потом петь захотела! Это многие делают! Одни для понту рисуются, что в лагерях сидели, те под блатных на сцене поют, другие из себя изображают, что они французы или в Америке родились — эти по-английски распевают. Из Сибири появиться очень модно. У певца на эстраде имидж должен быть. Это правило такое — чем больше пыли да скандалу — тем лучше!

— Поговори с ним, — бросил Сорин майору. — Мне по делам выйти надо.

Володин понял и с мрачным видом достал из стола лист бумаги — будто собрался писать протокол. А может, действительно, решил окончательно добить зарвавшегося телохранителя.

Сорину требовалось остаться одному, чтобы продумать цепочку внезапно выстроившихся фактов. Локтева-Дворецкая — сестра Корецкой. Княжин убит в день, когда Корецкая была в Самаре. Локтева настолько знала Княжина, что якобы воспитывалась у него на коленках. Можно предположить, что своим письмом (якобы написанным мамой) Локтева прикрывала… Кого — сестру или себя? Информации для вывода не хватало.

Он вернулся в кабинет и от дверей прервал вопросы Володина.

— Крикун, когда начала свою эстрадную карьеру Корецкая?

— Два года назад. Побольше немного. Болела она, лечилась по санаториям. Никто ее здесь не знал. Потом вышла, захотела петь. Сестра поначалу была против как будто бы, потом составили эту легенду, и, чтобы никто не придирался, они скрывают свое родство. И про уральское происхождение придумали.

— А Княжин стал работать с Корецкой когда?

— Да в апреле! Считайте, месяц назад. Сам ей предложил, Анне. Гастроли в Америке пообещал.

— И ключ от своей квартиры в знак доверия дал?

— Ясное дело.

— А сестра об этом знала? Что Анна начала работать с Княжиным?

Лобик Крикуна избороздили морщины.

— Сначала, пожалуй, не знала. Сначала даже я не знал.

— Локтева много помогала сестре?

— Много… Втихую, но много. Эти гастроли в Самару, к примеру, она организовала.

— В Самару?

— Я ж говорил! Это ж мое алиби, что я Княжина не убивал!

Потом Крикун нехотя признал, что девчонка, которой он врезал «промеж рогов» на квартире Княжина, достала Корецкую на теплоходе. Требовала какую-то кассету и намекала на шантаж. И Крикун объявил для Корецкой, что эта девка из могучей мафии, из банды Арончика. Но куда она неожиданно делась с теплохода, он, Крикун, не знает. Утром сообщили, что какая-то красотка спьяну упала за борт. Трое свидетелей, трое уважаемых мужчин, с которыми Крикун провел ночь, полную любви и неги, подтвердят его алиби.