Елена Логунова - 12 невест миллионера

Интересно, что же она надела, чтобы спрятать свой выдающийся бюст?!

В Банско Мик первым делом наведался в квартирную службу и поинтересовался предложениями по части аренды недорогого жилья. К удивлению служащей, информацию о том, что наиболее выгодный вариант совсем недавно увели у него из-под носа два друга-студента, Мик воспринял с улыбкой.

К скромному домику на окраине – временному приюту друзей-студентов – он подошел уже затемно.

Единственное окно беленой хаты было плотно зашторено, дверь закрыта, калитка замотана проволокой. Мик с легкостью преодолел символическую ограду в виде метровой высоты штакетника, бесшумно прошел по мягким кочкам запущенной клумбы и прижался спиной к стене справа от крылечка.

Распахнувшаяся дверь его не ударила, потому что ее остановил кирпич, который предусмотрительно оставил у порога кто-то сообразительный и хозяйственный.

Удар ему нанес бугристый темный кулак, стенобитным орудием вылетевший из темноты сразу, как только дверь поехала обратно.

«Старик, ты точно утратил навык!» – подумал Мик, принимая бой.

Я проснулась в семь утра. По мере возможности приняла водные процедуры в станционном туалете и обновила свой китийский макияж.

На восьмичасовом поезде Мик не приехал.

В девять открылся кафетерий, я позавтракала и осталась сидеть за столиком, притворяясь, будто читаю газету.

На самом деле я смотрела телевизор.

Буфетчик, получивший от меня щедрые чаевые, не пытался сплавить засидевшуюся посетительницу, наоборот, постарался угодить заморской гостье и нашел на спутнике отчетливо азиатский канал. При ближайшем рассмотрении он оказался казахским, с вещанием на языке Абая Кунанбаева и Шакарима Кудайбердыева, но почему-то с русскими субтитрами. Это было очень кстати, так как казахский я понимаю еще хуже, чем греческий, хотя и знаю – спасибо моему филологическому образованию! – имена тамошних классиков.

Братья-казахи тоже не обошли вниманием взрывное и искрометное выступление предполагаемой Евы.

В аналитической программе после выпуска новостей показали фрагмент заокеанского шоу, в котором полномочный представитель секты «Дети Евы», приличный с виду мужчина, профессор-искусствовед, очень интересно доказывал, что стамбульской публике явилась не какая-нибудь психованная нудистка, а именно воплощенная Праматерь Человеческая.

В подтверждение этой версии он показывал репродукции произведений Дюрера, Гольциуса, Кранаха, Микеланджело, братьев Ван Эйков, Босха и других великих мастеров, которые изображали библейскую Еву. Профессор утверждал, что зримый образ подруги Адама художники живописали не просто так, а по детским воспоминаниям рода человеческого. Мол, представления о том, какой была наша общая Праматерь, передаются из поколения в поколение как генетическая память, и настоящий гений силой мысли пробивается к этим истокам.

Это утверждение показалось мне весьма сомнительным, но меня живо заинтересовало предположение о возможности создать на основе произведений гениальных живописцев изображение, которое объединит все типические черты и явит миру настоящее лицо Евы. Как правильно заметил ведущий шоу, при современном уровне компьютерной техники такая задача не может быть сложной. Даже я знала людей, которые смогли бы с ней справиться.

Профессор тут же сообщил, что соответствующая работа уже ведется, и пообещал непременно познакомить широкую общественность с ее результатами в самом ближайшем будущем. На этом ведущий и гость программы расстались, а казахское ТВ перешло к обсуждению темы уменьшения объема запасов воды в Токтогульском водохранилище.

Я перевела взгляд с экрана на витринное стекло – в него тоже можно было смотреть, как в телевизор, и с куда меньшим ущербом для психики.

Я увидела, как пришли и устроились на своем обычном месте мои сменщики по лавочке – Адриан и Буси. Поглядела на греческую девушку, которая рыдала, как русская Несмеяна, провожая уезжавшего любимого. Понаблюдала за малышом, который с интересом естествоиспытателя ел мороженое в вафельном рожке, откусывая снизу, и заглядывал в расширявшееся отверстие до тех пор, пока шарик пломбира не ляпнулся ему на мордашку. То-то было радости!

Персонажи в «шоу за стеклом» менялись быстро: одни уезжали, другие приезжали и покидали станцию.

В какой-то момент я заметила симпатичного мужчину, который не был отягощен багажом и с легкостью перемещался с места на место, держа в одной руке цветной пакет, а в другой – сложенную вдвое бумажку.

Сначала я подумала, что это карта или схема, по которой пассажир пытается сориентироваться на местности. Но так долго разбираться с маршрутом мог только полный топографический кретин, каковым мужчина вовсе не выглядел! Повторяю, он был симпатичным. А потом этот симпатяга подошел со своей бумажкой к Адриану, и тот вдруг так оживился, что даже поднялся с лавочки, на которой обычно лежал, как приклеенный.

Некоторое время бородач и симпатяга с бумажкой беседовали, и при этом обычно невозмутимый Адриан жестикулировал и крутил головой.

У меня зародилось нехорошее подозрение.

– Сдается мне, это у него не просто бумажка, а чья-то фотография, – разделила мое беспокойство смышленая Тяпа.

– А не пойти ли нам подальше отсюда? – заволновалась и Нюня.

Я слезла с табурета и пошла, прикрываясь раскрытой газеткой, к двери, а в это самое время тип с бумажкой, закончив разговор с Адрианом, направился к кафетерию.

Правильно, надо опрашивать не проезжающих, а тех, кто находится на станции постоянно, в том числе и буфетчиков, мы с Миком тоже так делали!

Мы столкнулись в дверях.

Бумажный лист, который он держал перед собой, ткнулся мне в грудь и смялся.

Искушение узнать, верна ли моя догадка, оказалось сильнее, чем порыв убежать и спрятаться. Я уронила газету, аккуратно вытянула из пальцев мужчины интригующую бумажку, перевернула ее, расправила и посмотрела.

Это был распечатанный на принтере портрет той самой особы, сходство с которой маэстро Ля Бин постарался придать сразу дюжине девушек, считая и меня.

– Здравствуйте, Таня! – сказал незнакомец, показав, что знаком как минимум с одной из двенадцати.

– Ну, здрасьте, а вы кто? – спросила я грубо.

– А я Иван Медведев из лондонского агентства Алекса Чейни.

Тут он забрал у меня бумажку, порвал ее в конфетти и выбросил клочки в ближайшую урну. Я восприняла это как символический жест: Иван показал, что ему нет нужды продолжать поиски.

Значит, он и вправду искал меня.

– А как вы здесь оказались? – я заглянула ему за спину.

Помнится, Нюня ожидала прибытия спасательной экспедиции из Лондона, так что я не удивилась бы, обнаружив за спиной посланца Чейни боевой вертолет или хотя бы армейский джип.

– Приехал на такси из Салоник, а туда прилетел на самолете с Санторини, спасибо, что сообщили о своем переезде в Промахон, и, кстати, у меня для вас сувенирчик с острова! – симпатяга Иван Медведев проговорил все это на одном дыханье.

А в следующий миг я и сама задохнулась от радости, потому что в пакете, который он мне вручил, была моя сумка! Моя любимая торбочка, позабытая-позаброшеная на Санторини, целая, невредимая и с полным комплектом разнообразного барахла!

– Дайте я вас расцелую! – завопила я и полезла к нему обниматься.

Иван, к которому я моментально прониклась самыми теплыми чувствами, выдержал это стоически.

– А вы не голодны? Может, кофе? – спохватилась я и оглянулась на буфетчика, наблюдавшего за нами с растроганной улыбкой.

Однако поднаторела я изображать счастливую встречу случайно обретенных родственников!

– Не надо кофе, спасибо, не сейчас. Едем?

Иван посторонился, открывая мне выход.

– Куда?

Я замялась. Вызывая спасателей, я думала о том, где нахожусь сейчас, но не о том, где хотела бы оказаться.

– Для начала, я думаю, в ближайший приличный отель, где вы сможете вернуть себе свой обычный облик.

– А надо ли? – Я уже шла с ним рядом, но все еще сомневалась.

Иван Медведев был весьма галантен.

– Вообще-то, мне нравятся азиатки, – покосившись на мой желтый профиль, сказал он. – Но в этом виде вы не похожи на свою фотографию в паспорте.

– Да, у меня же теперь снова есть паспорт! – я обрадовалась и с нежностью погладила сначала сумку, а потом, просто по инерции, – Ивана.

Счастливое обретение документов позволяло мне покинуть пограничный Промахон и поехать, например, в Софию.

Хотя зачем мне ехать в Софию?

– За Миком? – подсказала романтичная Нюнечка.

– Зачем вообще куда-то ехать? Зарядник в сумке, – напомнила Тяпа. – Зарядим телефон, и Мик сам позвонит. Он знает номер, он уже звонил на него в Берлине, под забор.

Так мы и решили.

Мы покинули станцию. Иван на минуту оставил меня и вернулся уже в автомобиле. Он сам сидел за рулем, но не поленился выйти, чтобы усадить меня в машину.