Дарья Калинина - Фанат Казановы

   – Старый гад струсил! А когда такие типы начинают трусить, они могут и укусить.

   – И что же нам делать?

   Мнения разделились. Тата предлагала кому-нибудь, не ей, разумеется, она не могла, пойти к майору и доложить о своих подозрениях. Идея Таты вызвала горячее одобрение за одним только исключением. Никому не хотелось быть тем самым храбрецом и героем, который бы отважился сунуться к майору и признаться, что его приказ был грубо попран.

   – Майор придет в бешенство.

   – Лично я к нему не сунусь.

   Рита покивала головой и сказала, что она тоже не самоубийца.

   – Тогда нам остается лишь самостоятельно изловить преступника, – решительно заявила Кира.

   – Профессора Кузнецова?

   – Его самого.

   Это предложение вызвало одобрение без всяких «но». Профессора Кузнецова, пусть бы он даже и оказался убийцей Синтии, подруги боялись несравнимо меньше, чем гнева майора.

   После того как план был выработан, новые подруги тепло попрощались и отправились по своим норкам.

   Рита приехала домой и была встречена мамой, на лице которой сияла такая многозначительная и торжествующая улыбка, что девушка насторожилась. Последний раз она видела эту улыбку на мамином лице, когда им удалось выиграть тяжбу и отсудить у Карасевых – своих соседей по садоводческому участку – ноль целых и пять сотых спорной земли.

   Эта жалкая полоска была пригодна разве на то, чтобы поставить на ней ограду. Ничего больше там бы просто не поместилось. Ограду ставить никто не собирался, это же какие деньги и непонятно за что! Но родители все равно сражались за эту спорную землю с соседями, словно легендарные богатыри.

   В ход шло все – подкуп, дружеские связи и влиятельные знакомые. И когда собрание дачного кооператива проголосовало за то, чтобы отдать эти метры именно Ритиным родителям, на лице ее матери впервые и появилась та самая улыбка торжества. И вот теперь снова!

   – Что случилось?

   – Т-с-с... У нас гости. Иди в ванную!

   – Зачем?

   – Приведешь себя в порядок!

   – Но...

   – Сегодня ты должна быть звездой!

   И не объясняя ничего больше, она запихнула дочь в ванную комнату, устремившись прочь. На бортике ванны Рита обнаружила свое лучшее платье – темно-зеленое бархатное с открытой спиной и практически голой грудью. Выйти в таком платье Рита отважилась всего дважды. Успех оба раза был грандиозный. Мужской пол попадал, а женский тоже попадал, правда, не от восторга, а от зависти.

   Платье Рита надела, волосы собрала высоко на затылке, а на обнажившуюся шею нацепила толстую нитку бус из сверкающих золотыми искрами бусин авантюрина. Спору нет, выглядела Рита эффектно. Поэтому не было ничего удивительного, что, когда она вошла в гостиную, сидящий там мужчина буквально окаменел. Рита его тоже узнала. Это был Степан, он же Пупсик, он же несчастный вдовец капризницы Мары. Судя по всему, быть вдовцом ему изрядно наскучило. Чем и собиралась воспользоваться предприимчивая мать Риты, надеясь сбагрить залежалый товар непритязательному купцу.

   Надо отдать должное, пожилая женщина рассчитала верно. Пупсик был потрясен. Его застывший взгляд прикипел к обнаженным плечам Риты. И дышал он так тяжело, словно вот-вот собирался отдать концы.

   – Ишь, как его разобрало, – прошептала на ухо дочери страшно довольная произведенным эффектом мать Риты. – Прямо в пот мужика бросило!

   На взгляд Риты, выглядел Пупсик неважно. Лицо у него было бледным. Капли пота стекали с висков ручейками. Руки начали дрожать.

   – Чего-то он выглядит не так.

   – Много ты понимаешь! – заявила мать Риты. – Он от тебя в восторге! Второй раз приходит. Помяни мое слово, скоро мы сыграем твою свадьбу!

   Рита попыталась возразить, но ее никто не стал слушать. Сунув ей в руки блюдо с мясным пирогом, мать Риты велела:

   – Иди и очаровывай!

   И Рита пошла. А что еще ей оставалось делать? Когда ее маме приходила в голову какая-то идея, можно было только смириться и ждать, когда эта идея угаснет сама собой. Противиться и возражать, было рискованно для здоровья. С трех лет Рита даже и не пыталась. Вот и сейчас послушно улыбалась Степану, очень надеясь, что он скоро встанет и уйдет.

   А в другом конце города в этот вечер Тата тихо радовалась своей свободе. Сегодня майор Бряк был на дежурстве, так что нанести ей визит никак не мог. К тому же врать майору в лицо о том, как прошел ее сегодняшний день, было значительно трудней, чем врать тому же майору, но уже по телефону. Да и не врала ему Тата. Просто не призналась в том, что оказалась слаба и проболталась подругам.

   – Как дела? – спросил майор, позвонивший в четверть десятого. – Ты уже дома?

   Вопрос был глупым, так как майор звонил Тате именно на домашний номер. Но майор желал услышать своими собственными ушами, что у его любимой девушки все под контролем и что ей не грозит опасность быть задушенной на темной улице или в подворотне. – Дверь закрыла на все замки? Про цепочку не забыла?

   – Все сделала, как ты велел.

   – Смотри, никому не открывай!

   – Ни за что.

   – Окна закрыла?

   – Да.

   – Умница! – восхитился майор. – Утром я лично приеду и провожу тебя до офиса. Дождись меня!

   – Обязательно.

   И несколько успокоенный ее покорностью майор отправился на дежурство. Впрочем, он позвонил Тате еще трижды. В последний раз в половине второго ночи. И страшно обрадовался, когда Тата ругнулась на него.

   – Вижу, что ты действительно спишь! Спи, спи, дорогая! Я скоро приеду.

   И самое удивительное, что Тата послушно заснула, размышляя про себя, как бы говорил с ней майор, знай он о том, что задумали они с подругами.

   День у профессора Кузнецова начинался совсем нетипично для жестокого убийцы. Он вышел из дома, напевая под нос какой-то веселенький мотивчик. Настроение у ученого мужа было самое распрекрасное. Это было видно даже с той позиции за цветочным ларьком, которую облюбовали себе Кира с Лесей для слежки за подозреваемым.

   Профессор шагал по улице и лучезарно улыбался, поглядывая на проходящих мимо него девушек. Девушек его взгляды пугали. Оно и понятно. Девушки – они предпочитают кавалеров молодых, красивых или богатых, раскатывающих на «роллсах» или худой конец на «лексусах». Профессор же передвигался пешком, в руках держал пухлый портфель и ничем, ну, решительно ничем не напоминал олигарха.

   – Какой-то у него вид... неопасный! – критически поморщилась Леся.

   – Маскируется.

   До своей Академии профессор дошагал пешочком. А это было добрых пять троллейбусных остановок. Разрумянился, повеселел еще больше, но ни капли не запыхался. Зато подруги, ковыляющие за ним на своих каблуках, чувствовали себя не лучшим образом.

   – Живчик какой, что бы ему пусто было!

   Брать профессора было решено на живца. Тата должна была позвонить ему по рабочему телефону, попросить секретаря соединить с профессором, а далее уже предполагалось изложить ему свои требования.

   – Если он Синтию не убивал, то и дергаться не будет. А если убивал, то сразу же помчится на встречу с шантажистами. Тут-то мы его и прищучим.

   Дождавшись, когда профессор, по их расчетам, займет свое рабочее место и немного расслабится, подруги позвонили Тате и дали той отмашку:

   – Пора!

   И Тата позвонила.

   Разговор профессора с Татой нельзя было назвать обнадеживающим. Профессор отнекивался, возмущался абсурдностью предъявляемого ему обвинения и требовал, чтобы Тата назвалась.

   – Что за ахинея?! – восклицал он. – Зачем мне убивать Синтию? Кто вы? Не убивал я ее! И платить мне вам не за что! Это полный бред!

   Напрасно Тата намекнула профессору, что она лично видела, как он душил несчастную. Профессор возмутился еще больше и посоветовал Тате обратиться к окулисту и заказать себе хорошие очки.

   – Поверьте мне, не экономьте на зрении, – посоветовал он ей перед тем, как бросить трубку. – Вам это необходимо.

   Огорченная Тата перезвонила подругам.

   – Ничего не вышло! – пожаловалась она им. – Профессор не раскололся.

   – Но ты сказала все, как мы договаривались?

   – Конечно. Трижды повторила, что буду ждать его с деньгами за мое молчание еще два часа в парке Шестидесятилетия Комсомола, у памятника, а потом пойду в милицию.

   – И что он? Не обещал?

   – Бросил трубку.

   Подруги приуныли. И вдруг Леся тронула Киру за руку.

   – Смотри.

   Из здания Академии физической культуры выглянула знакомая крысиная мордочка секретарши профессора Кузнецова. Вид у нее был еще более серый и неприглядный, чем обычно. Мелко семеня, женщина начала быстро удаляться от здания.

   – Куда это она намылилась в разгар рабочего дня? – заинтересовалась Кира.