Галина Куликова - Рукопашная с купидоном

Майор Кривцов вывалился из своего «газика» и побежал к месту аварии. Водитель внедорожника тер лоб, матерился и выл. В микроавтобусе никто не подавал признаков жизни. Кривцов добежал до кабины и заглянул внутрь. Моргнул. Потом потряс головой, не веря своим глазам. За рулем сидел водитель, держа в одной руке очки. Другой рукой он обнимал за талию женское туловище с задранной юбкой, стоявшее справа от него вверх ногами.

— Всякого я в своей жизни повидал, — пробормотал майор, отступая. — Но с таким развратом сталкиваюсь впервые.

Не успел он договорить, как за его спиной нарисовался огромный Медведь. В руках у него была упрятанная в холщовый мешочек бутылка красного вина, которую Лайма припасла для Болотова к его дню рождения. Медведь взял бутылку за горлышко, прицелился и аккуратно чпокнул Кривцова по голове.

— Жека, уходим! — крикнул он, поймав майора под мышки и положив на асфальт.

— Я ослеп, — простонал Корнеев. — Даже в очках ничего не вижу!

— Ты сегодня утром вставил контактные линзы, болван, — рявкнул Медведь. — У тебя перебор с диоптриями. Брось очки и жми на газ!

— Сначала надо командира вытащить, — продолжал нудить Корнеев.

И тут из-под сиденья донесся рассерженный голос Лаймы:

— Выполняй, черт тебя дери! Брось очки и жми на газ.

Около полудня в ресторанчик с милым названием «У Манечки» ввалилась компания возбужденных личностей, которые разговаривали слишком громко и выглядели слегка потрепанными и помятыми, как будто всю ночь провели в дороге. Лохматая блондинка в сбившейся набок юбке свободно разговаривала по-английски с двумя иностранцами, один из которых что-то капризно верещал, а второй, напротив, вел себя очень спокойно. Он первым занял место за столиком и сложил руки перед собой. Физиономия у него была вытянутая, как у лошади, которая начала жевать траву, увидела что-то непонятное, да так и замерла в неподвижности.

— Меню, пожалуйста! — проговорил официант зажигательным, подогревающим аппетит тоном. — Желаете прохладительные напитки?

Пока он спрашивал, блондинка засунула руку под футболку и вытащила оттуда пистолет, который Медведь вернул ей, как только они въехали в город. Положила его на стол и пальцем подтолкнула к огромному широкоплечему типу:

— Возьми его, Иван, он мне сидеть мешает.

Иван накрыл пистолет крабоподобной лапой и быстро спрятал. Потом с шумом подвинул стол на себя и потребовал басом:

— Официант, принесите блюдечко!

— Пустое? — уточнил тот на всякий случай.

— Пустое, — подтвердил он. — И побыстрее.

Официант сбегал за блюдцем, просеменив через зал, водрузил его на стол и остановился поблизости — посмотреть, что будет дальше. Иван повернулся к иностранцу, похожему на лошадь, подвинул к нему блюдце и потребовал:

— Давай!

Ничего не произошло.

— Пудди, плюнь! — присоединился к требованиям Ивана тип с наглыми усиками. Взял блюдце и сунул несчастному Пудди в нос.

Тот продолжал сидеть, как сидел, а на блюдце даже не посмотрел. Тогда второй иностранец встал, подошел к упрямому Пудди сзади, одной рукой обнял его за горло, а другой полез ему в рот.

Официант содрогнулся. В раздвинутых губах иностранца блеснуло что-то круглое, металлическое.

— Что это у него? — испуганно спросил он, отступая на шаг.

Мужик с наглыми усиками бросил на него косой взгляд и коротко ответил:

— Граната.

Перед глазами у бедняги все завертелось. Он попятился и, незаметно выскользнув из зала, со всех ног побежал на улицу. Соседняя дверь вела в ювелирный магазин, на пороге которого денно и нощно топтались два вооруженных охранника. С ними у официанта сложились самые теплые дружеские отношения. Один из охранников немедленно откликнулся на призыв о помощи и бросился в ресторан.

— Вот этот! — официант пальцем показал на Пудумейпиттана, таращившего глаза на пустое блюдце.

— А ну-ка встал! — завопил охранник, вспотев от напряжения. Выхватил оружие и наставил на беднягу Пудди. — Встал и вышел на улицу! Руки назад!

Все сидевшие за столом повернулись и изумленно уставились на нежданного гостя. Вместо того чтобы послушаться, Пудумейпиттан наклонил голову, произвел странное движение нижней челюстью и, не дотрагиваясь руками до рта, выложил на блюдце лампочку мощностью шестьдесят ватт. Лампочка оказалась не слишком большой, но целой, и было непонятно, каким образом он ухитрился ее не раскусить.

— Господи! — воскликнула блондинка удивленно-радостным тоном. — Лампочка! А я-то все думала, почему у него такое просветленное лицо.

— Не напрягайся, приятель! — обратился к охраннику Медведь успокаивающим тоном. — «Пушку» убери. Наш друг на спор засунул в пасть лампу. Разве это запрещается?

Охранник спрятал оружие и сплюнул на пол:

— Придурки, твою мать…

Когда он убрался восвояси, к столику приблизился дрожащий официант. Он наивно рассчитывал, что перед ним начнут извиняться. Не тут-то было. Тип с наглыми усиками поднял блюдце и, протянув ему, спросил:

— Лампочка не нужна? Правда, она обслюнявленная, но вы можете вкрутить ее в каком-нибудь чуланчике.

Официант отрицательно помотал головой, кое-как нацарапал в блокноте заказ и попятился. Однако Корнеев не дал ему уйти, а прищелкнул пальцами и потребовал:

— И вот еще что, милейший. Принесите даме водки.

— Ты что, с ума сошел?! — зашипела Лайма. — Не буду я водку, я тебе что, лесоруб? За кого ты меня принимаешь? Приличные женщины водку не пьют;

— Хорошую — пьют, — возразил Корнеев и поглядел на нее снисходительно. — Спокойно, командир. Тебе специальную дамскую водку подадут, мягкую и приятную. У тебя стресс, надо расслабиться.

После чего снова обратился к официанту:

— «Довгань Дамскую легкую» тащи. Надеюсь, ты сейчас не станешь блеять, что у вас ее нету?

Официант блеять не стал, он спрятал глаза и пошел спиной через зал, ступая с носка на пятку, точно танцевал диковинный танец. Корнеев проводил его долгим взглядом. Лайма кое-как пригладила волосы и уже решила поискать в сумке зеркальце, но тут в ресторане появился Рома Чичкин.

Он остановился на пороге, огляделся и направился к шумной компании деловой поступью. Официант, благополучно добравшийся до стойки, наклонился к бармену и прошептал:

— Во, еще один. Надеюсь, у этого во рту только зубы.

На Роме был щегольской костюм и душные коричневые ботинки. Спокойное, значительное лицо говорило о том, что он привык производить хорошее впечатление в любом обществе. Однако, когда Лайма поднялась ему навстречу, Чичкин не смог сдержать удовольствия и расплылся в улыбке. Приятно, когда тебя обнимают красивые блондинки!

Лайма познакомила Рому с Медведем и Корнеевым, потом широким жестом указала на Бондопаддхая, словно на редкий бриллиант, выложенный на бархатную подушечку.

— Вот, Рома, знакомься. Господин Мегхани. Именно его мы повезем сегодня на выступления. Надеюсь, у тебя все получилось?

— Конечно, — кивнул Чичкин. — Выезжаем прямо сейчас. Первая лекция пройдет в пошивочном цеху крупного предприятия, нас уже ждут.

Оказавшись на территории этого крупного предприятия, члены группы "У" разом расслабились. Попасть сюда неоатеистам или нанятым ими убийцам было решительно невозможно. Высокий каменный забор, охрана, шлагбаум, пропускная система и чертовски запутанная планировка. Чтобы отыскать нужный корпус, им пришлось пройти несколько километров по страшной, «сталкеровской» местности, изобиловавшей странного вида металлическими конструкциями и гигантскими предметами неизвестного назначения. Навстречу то и дело попадались группки рабочих, усталых, прокопченных, с белыми глазами на хмурых физиономиях.

— Здесь производят что-то вредное, — высказал предположение Корнеев.

— Как пить дать оружие, — поддакнул Медведь.

— А в пошивочном цеху сострачивают парашюты.

— Если бы это было секретное предприятие, — возразила Лайма, — нас бы сюда не пустили.

— Если бы нас сюда не пустили, — эхом откликнулся Корнеев, — мы бы сразу поняли, что это секретное предприятие. Настоящие секретные предприятия всегда скрываются под видом обычных.

Рома Чичкин, слушая их, только посмеивался. Бондопаддхай, потрясенный величием и непонятностью увиденного, был тих и торжественен. А уж когда они наконец добрались до цели и он увидел своих «последователей», его охватил подлинный трепет. Несколько сотен женщин в одинаковых халатиках, с туго повязанными косынками, волнуясь и шумя, словно маленькое море, ждали, пока индус начнет лекцию. Лицо лектора отразило всю полноту чувств и пошло темными кирпичными пятнами. На что Медведь заметил:

— Пророк готов.

— Сила вдохновения мужчины, — сказал Корнеев, — прямо пропорциональна массе восхищающейся им женщины. А тут этих баб несколько тонн. Думаю, мы спокойно можем оставить их ненадолго одних и устроить военный совет.