Таня Танк - Няка

Но Брусникин увернулся от поцелуя.

– В чем дело, морковка? – нахмурил брови Казаринов.

– Я тебя по-человечески прошу мне помочь, а ты…

И Максим резво вскочил с постели.

– Ты куда? – Кирилл быстро поднялся следом за ним. – Обиделся, что ли? Да я что хочешь для тебя сделаю. Только мне немного стремно после Ульяны…

– Сколько раз тебе можно повторять, что микстура Качалина не имеет к ее смерти никакого отношения! Ты же сам видел заключение патологоанатома. У Кибильдит был целый букет болячек. Что ж удивляться, что ее организм так рано отказался ей служить? Ты врач и должен понимать…

– Да я и не думал ничего такого… Ладно, давай твои таблетки. Но не гарантирую, что мне удастся ее замотивировать. Она вообще неуправляемая. Уже месяц к нам таскается, но ничего тяжелее мочалки в сауне так и не подняла.

– Я уверен, в этот раз все удастся. Мы со своей стороны тоже будем нежненько капать ей на мозги, а тут и ты подключишься… Ее окорока расстают без следа!

– Морковка, я от тебя без ума, – шагнул к нему Кирилл. – С тобой не соскучишься… господи, ну зачем ты осветлился?…

– Чуть не забыл: с собой ей таблеток не давай ни под каким видом. Академик Качалин еще не запатентовал средство и очень опасается промышленного шпионажа..

Все идет, как задумал Брусникин: тренер кормит Рыкову таблетированной отравой, а сам Максим делает широкий жест – заказывает пошив свадебного платья в лучшем салоне Эмска. С помощью постоянных ушивок наряда он надеется довести невесту до такого состояния, чтобы сброс веса стал ее идеей фикс. Как это сделать – он опробовал еще на Ульяне. И тут будет не сложнее: Глория только рада получить 70 тысяч, пойдя навстречу клиенту в его милой причуде.

Рыкова видит, что не влезает в вещь, которая была ей впору еще вчера, паникует и пьет розовые таблетки горстями. Но Казаринов, наблюдая у клиентки быструю потерю веса, настораживается. Он расспрашивает Зину о самочувствии, убеждается, что у нее развивается обезвоживание и настоятельно рекомендует ей больше пить. А потом и вовсе говорит, что не даст ей больше ни одной таблетки. Подозрениями насчет токсичности препарата он делится с Брусникиным. Но в ответ слышит нечто шокирующее.

– Не знаю, как тебе сказать, – мнется Максим. – Короче, Мансур устроил мне допрос с пристрастием, почему я не женат. Я сказал, что не встретил пока достойной девушки. А он и говорит: нечего больше перебирать, женись на нашей звезде. А то, мол, слухи нехорошие про тебя ходят…

– Ничего не понял. На какой еще звезде?

– Да на Зинке.

– Пошли его подальше со своим секонд-хэндом!

– Послать Мансура? Ты смеешься, Кирилл. Это сказочная удача – попасть в его бизнес. У меня там хорошие перспективы…

– И что? Ради них ты пожертвуешь мной? – накачанная грудь Казаринова заходила ходуном.

– Да не парься, это делается чисто для отвода глаз. – рассмеялся Максим. – Хочет шеф – так и быть, распишусь с этой бэушной коровой. Но душой и телом всегда буду с тобой.

Выждав несколько недель после смерти жены, Брусникин звонит нотариусу и узнает, что на наследство Кибильдит претендует некто Константин Стражнецкий. Вот это номер! Оказывается, у Ульяны имелся брат! Но пусть не раскатывает губу. Все ее деньги будут принадлежать ему и только ему. Никаких прихлебателей он не потерпит.

Разузнать о том, кто такой Стражнецкий, не составляет труда. Теперь надо продумать декорации, в которых он уберет незадачливого конкурента. Когда Брусникин узнает, что химфак Эмского университета празднует круглую дату, он довольно потирает руки. Он уверен, что Стражнецкий не преминет туда явиться, чтобы покрасоваться перед однокашниками-«неудачниками». А это отличный повод, чтобы угостить его коньячком с пурпуксином. Но опять же, надо обеспечить себе алиби.

Вечером он говорит Казаринову:

– Не было печали – черти накачали. Меня домогается один партийный босс из «РВС». Да так нагло, что я уже не знаю, как от него отвязаться.

– Ты сказал, что у тебя есть я?

– Ну что ты, я не афиширую своих наклонностей. Сказал, что мне это противно, что у меня есть невеста… А ему хоть бы хны. Этот тип чувствует свою полнейшую безнаказанность. Так и тянет проучить его, да боюсь, как бы он не создал мне больших проблем…

– Кто он? – тяжело задышал Кирилл. – Я его так взгрею, что навсегда забудет, как подкатывать яйца к чужим мальчикам.

– Ты знаешь, я не сторонник грубого воздействия… но это тот случай, когда без него не обойтись. Ну абсолютно борзой товарищ. Завтра он толкает речь на юбилее химфака. Я буду там и покажу его тебе.

– Отлично, отлично, – агрессивно затоптался на месте Кирилл.

– Поглумись над ним как-нибудь, поставь в глупое положение, выведи из равновесия. Для начала – напои до усрачки. Чтобы это все видели. Только помни: ты меня не знаешь. Понял?

Явившись на праздник, Казаринов видит среди гостей своего Морковку… в черном парике. Тот взглядом указывает ему на танцующего Стражнецкого. Кирилл приглашает Костика за столик, поит виски, делает «непристойное» предложение. Потом, когда тот с недоумением ретируется, предлагает двум подружам пари на сто долларов: смогут ли они своим танцем «довести до стояка» депутата-импотента. Девчонки выпрыгивают из штанов, желая найти подтверждение своим чарам.

Вкрай сбитый с толку, Костик выходит покурить. Тут его и настигает Кирилл. Он порядочно накачался виски и больше не может сдерживать ненависти к этому самодовольному типу, который хочет отнять у него его Морковку. Он хватает его за грудки, наносит удар, Костик скатывается кубарем по лестнице… За всем этим экшном Брусникин наблюдает, стоя за ближайшим деревом.

Когда пьяный, обескураженный и разозленный на весь мир Стражнецкий, охая и матерясь, садится на лавочку, Брусникин выходит из сумрака и предлагает ему выпить. Костик принимает его за Гольцева, которого полчаса назад видел около Ларисы Марковой. Он не видит никакого подвоха в его предложении и охотно соглашается.

Жизнь ему спасло только то, что он поехал к Алине. Она быстро сориентировалась в обстановке, промыла ему желудок и вызвала «скорую». Если бы Стражнецкий отправился к себе в гостиницу, то наутро был бы уже мертв.

На следующее утро Кирилл звонит любимому человеку и спрашивает, что значил вчерашний маскарад.

– А, ты про парик, что ли? – смеется Брусникин. – Пришлось купить, чтобы этот похотливый козел меня не узнал. Классно ты его вздрючил!

– Прикольный парик, – хвалит Кирилл. – Если я тебя попрошу иногда его надевать, ты…

– Да без вопросов!

– Я, кстати, вчера чуть не обознался. Когда отмутузил его и вернулся на банкет, то принял за тебя знаешь кого? Нашего директора Рому! Со спины-то у вас с ним прически одинаковые…

…До свадьбы остается неделя, а состояние невесты все еще далеко от критического. Явившись с посиделок со Стражнецким, Максим в поте лица застрачивает новые швы, еще больше обужая платье. Как он и рассчитывал, Зина приходит в отчаяние и бросается к Кириллу за новой порцией таблеток. Казаринов разводит руками: у него больше ничего нет. Но вот он слышит звонок сотового. Это Брусникин. Он говорит Кириллу, что Мансур приобрел у академика еще пару блистеров, курс надо продолжить. Казаринов приглашает клиентку заглянуть на днях в клуб: ему удалось раздобыть еще немного дефицитных корректоров.

– Кстати, твоя невестушка первостатейная сучка, – вечером сообщает он Брусникину. – За дозу таблеток ляжет с кем угодно. Сегодня вот на меня вешалась. На ком ты женишься, Морковка?

– Да, там явно негде ставить пробу. Но мне все равно. Это делается только для того, чтобы втереть очки Мансуру.

– Этот Мансур не сходит у тебя с языка, – ревниво бурчит Кирилл.

Брусникин с нетерпением следит за новостями: вот-вот должны сообщить о безвременной кончине молодого перспективного политика Константина Стражнецкого. Но его соперник оказывается живучим. Максим едет к больнице, чтобы на месте прикинуть, каким образом можно довершить начатое. Но тут видит, как из больничных ворот выходит его невеста.

В который раз он поражается тому, как тесен мир. Оказывается, Зинка давно знакома с Костиком и только что ездила в больницу, чтобы справиться о его самочувствии. Она сообщает ему, что отравлением Костика заинтересовалась полиция (Максим напрягается), и в качестве приоритетной отрабатывается версия покушения на убийство по политическим мотивам. Брусникин облегченно вздыхает. Как все замечательно сложилось! Казаринов распивал с Костиком вискарь, а потом рвался в драку. Все это видели, любой подтвердит. Больше и искать некого: Кирилл Казаринов – вот кто отравил верного сына России Константина Стражнецкого. А уж кто и сколько ему за это заплатил – расследуйте, на то вы и сыщики.

Но вот до свадьбы остается три дня, а Зина, хоть худа и слаба, все же готова пойти под венец. Брусникин выговаривает Кириллу: Мансур недоволен темпами похудания будущей звезды.