Юлия Климова - Грымза с камелиями

    – Вот и отлично! Значит, уже скоро в Москве появятся три свободные от забот бизнес-леди!

    – Бриллианты надо еще найти и довезти до дома, – сказала я, – пока вы тут лопали курицу, я кое-что видела.

    – Что?

    – Какой-то тип заходил в купе Арсения Захаровича. Сдается мне, не все так чисто в рассказанной им истории – не очень я доверяю интеллигентам, ворующим вагонами.

    – Какой еще тип? – не поняла Солька.

    – Неряшливый и не слишком хорошо пахнущий, – ответила я, – пришел из соседнего вагона, я вон там стояла, – я махнула рукой в сторону расписания.

    – И что?

    – Ты меня слушаешь? Он хотел видеть Осикова и залез в его купе.

    – А откуда ты знаешь, что он не просто так здесь шатался? – зашептала Солька, открывая окно. Видно, от новости, которую я сообщила, ей стало душно.

    – Поверь мне...

    – Опять твоя интуиция? – ехидно спросила Солька.

    Ох, как же ей не хотелось верить в то, что у нас могут быть проблемы, ох, как же не хотелось!

    – Представь себе, интуиция, – тихо сказала я, – он крался, потом бормотал – «где же он, где же он». Этот тип искал конкретного человека, а кого можно искать в одном из наших купе, Славку, что ли?

    – Может, ты и права, – задумалась Солька, – а что теперь делать?

    – Ничего, надо быть бдительными. При случае расскажем о незнакомце Альжбетке, и будь осторожна с моей мамой, у нее уши улавливают любое колебание воздуха.

    – Скорей бы все это закончилось, – вздохнула Солька. Можно не сомневаться, что в мыслях она уже ласкала переливающиеся бриллианты, выстраивала их в ряд и блаженно закатывала глаза.

    – Приехать на место – не такое уж и важное дело, надо еще найти коробку Осикова.

    – Не думаю, что этот домик большой, отыщем.

    – Мы даже не знаем, зарыта она или просто убрана, – покачала я головой.

    – Будем надеяться на твою интуицию, – захихикала Солька.

    – Будем, – серьезно ответила я.

    Дорога пролетела незаметно, и если бы не удручающие взгляды на жизнь моей оригинальной маман, можно было бы сказать, что все прекрасно.

    Неряшливый мужчина больше не появлялся, а мои прогулки по вагонам не дали никакого результата: я его нигде не встретила. Скорее всего, он всю дорогу сидел в своем купе.

    – Ах, как приятно твердо стоять на земле, а не трястись в вагоне, – сладостно пропела Альжбетка, раскинув руки в стороны.

    – Бери свой чемодан, – сказала я, – пойдем искать метро, помнится, нам его Солька обещала.

    Кругом наблюдалась совершеннейшая красота. Погода была солнечная, а деревья, трава, цветы – все это казалось таким... живым, что ли... Короче, природа, она и есть природа.

    – Давайте свои сумки, – сказал Славка и с ловкостью избавил нас от половины багажа.

    Мама надела желтую панаму в коричневую клеточку, важно оглядела окрестности, подергала носом, точно пытаясь распознать витающие в воздухе ароматы, и спросила:

    – Где здесь можно поймать такси?

    Перегнувшись через перила перрона, я увидела телегу, запряженную лошадью, и сказала:

    – Надо спуститься вниз, такси уже ждет.

    Мы всем цыганским табором направились к лестнице, бодрость и непонятная радость растекались улыбками на наших лицах.

    На телеге сидел приятный старикашка и курил самокрутку.

    – Доброе утро! – приветствовала я его.

    – Добренько вам, – ответил старичок.

    – Нам в сторону деревни Луковка, не подскажете, где здесь автобусная остановка?

    – Подскажу, – сказал старикан, глубоко затягиваясь, – вон там.

    Мы дружно обернулись.

    Около сломанного дерева стоял старый ржавый малюсенький автобус с выбитыми окнами и покосившимися дверьми. Люблю хорошие шутки!

    – Это что? – спросила я.

    – Последний автобус на вашу деревню.

    – Так он же дохлый! – предъявила я вескую претензию.

    – Как есть дохлый, уж года три, как откатал свое. Погиб смертью храбрых, светлая ему память.

    – Нам бы другой, – отпихивая меня в сторону, сказала Солька.

    – Так другого нет, – пожал плечами наш собеседник.

    – А как же нам добраться до Луковки? – с надеждой в голосе спросил Арсений Захарович.

    – Так нет вашей Луковки, уж, почитай, года два нет, а может, и более.

    Мы дружно издали стон отчаяния и сплотили ряды – скучковались и жалобно посмотрели на старичка.

    – А что есть? – поинтересовалась я, надеясь хоть на какие-нибудь остатки цивилизации.

    – В тех краях теперь по одну сторону дома брошенные, местами головешки только и остались, а по другую сторону туристы, – дед усмехнулся, – потешный народ приезжает, рыбы уж давно нет, самая малость рыбы-то осталась, а они налегке... Приедут – и давай сети кидать, так голодные и сидят.

    – Что, совсем рыбы нет? – забеспокоился Славка, который взял с собой удочку.

    – Я ж говорю, малость есть, но не прокормишься.

    Альжбетка нервно заходила около лошади, той это не понравилось, она фыркнула и заржала. Длинноногая красавица взвизгнула и, не скрывая навалившегося на нее страха, отскочила за надежную спину моей мамы и там замерла, изредка шмыгая носом.

    – Значит, люди там живут? – уточнила я.

    – Живут, куда им деться, да и магазинчик раз в неделю приезжает – терпимо.

    Старичок казался мне странноватым, но поговорить толком было больше не с кем.

    С поезда мы сошли вроде одни, я смотрела на перроне, не прошмыгнет ли тот неряшливый мужчина, но с этими вещами и охающей маман все же пару раз отвлеклась.

    Сейчас же в радиусе километра у нас точно был только один собеседник, и он находился перед нами.

    – А как туристы добираются до этой базы? – поинтересовалась я.

    Мой вопрос взбодрил Альжбетку, она вновь вышла на передний план и даже схватилась за край телеги.

    Старичок добродушно улыбнулся и ответил:

    – Пешком, на то они и туристы.

    Альжбетка ахнула.

    – Я же говорил, что далеко идти, – сказал Осиков, и моя мама посмотрела на него с любовью и уважением.

    – Так туда целый день топать, – тяжело вздохнула я.

    – Поменьше будет, – покачал головой дед. Он немного подумал, затушил окурок и добавил: – Часам к шести дойдете.

    – А сейчас сколько? – поинтересовалась Солька.

    – Восемь, – выдохнула возрастающее отчаяние Альжбетка и посмотрела на свои туфли с вечным десятисантиметровым каблуком.

    – А почему деревня вымерла? – поинтересовалась я.

    – Так молодежь в город, как и положено, подалась, а наш стариковский век недолог. Да вроде там скоро санаторию построят, там еще три дома из богатых есть, вроде они к санаторию дела имеют.

    – Понятно.

    Значит, до Луковки мы в лучшем случае дойдем к шести, но нам надо еще в сторону где-то с километр пройти – домик наш стоит на отшибе в лесу.

    – А давайте вы нас подвезете, а уж мы в долгу не останемся, – предложила я, с надеждой глядя на старичка.

    Он почесал затылок и сказал:

    – Моя лошаденка вас не потянет, да и мне совсем в другую сторону.

    – Тогда вы вещи повезете, а мы рядом пойдем, – вмешался Славка.

    – Никак невозможно, – закачал старикан головой, – мне в свою деревню надобно, я в Рыбацкой живу, вот сейчас продукты привезут, я нашим бабам куплю, что заказывали, и обратно.

    – Мы вам хорошо заплатим, – пообещал Осиков, приглаживая липкие волосины на голове.

    Он хорошо заплатит моими деньгами – молодец! Надо стащить у него банку с гелем, а то стыд и срам ходить с такой прической.

    – Нет, – решительно отказался старикан, – вот дорога, по ней и идите, не заблудитесь. Гулять даже полезно, это я вам говорю, как долгожитель здешних мест.

    Уточнять, сколько ему лет, я не стала, посмотрела на дорогу и скривилась – не очень-то хорошее у нее состояние.

    – А как же санаторий, ведь машины до него как-то добираются?

    – Это вам надо было еще одну остановку на поезде проехать, там шоссейная дорога, транспорта много.

    – Значит, мы дождемся следующего поезда и проедем эту необходимую остановку, – садясь на чемодан, сказала моя мама. Она стала усиленно обмахиваться панамой и кокетливо поглядывать на Арсения Захаровича.

    – Ждите, – пожал дед плечами, – следующий часам к семи вечера будет.

    Я зло посмотрела на Осикова – это он по старой памяти распорядился выходить именно здесь. К сожалению, краска стыда не залила его пухлое лицо.

    – Спасибо большое, – поблагодарила я старикана и повернулась к группе новоиспеченных туристов, – берем вещи и топаем по дороге.