Виталий Вавикин - 47 отголосков тьмы (сборник)

Этого мне не хватало – таскаться с ребенком по темноте, разыскивать его чокнутую маму. Или милицию, что то же самое по сути. Где оно, это местное ментовское отделение, понятия не имею.

Я смотрел на дрожащую жалкую мальчишескую фигуру, на этого молокососа, который, сам того не ведая, встал на моем правильном до поры пути, встал и заслонил собой не только этот субботний вечер и завтрашний воскресный день, но и всю оставшуюся жизнь, встал, чтобы все изменить в моей жизни раз и навсегда, – и уже ничего не мог с собой поделать. Какое-то удивительное прозрение вдруг снизошло на меня свыше. Я увидел с отчетливой ясностью весь мой будущий кровавый и мутный жизненный путь, но уже не в силах был остановиться. Мое второе, истинное Я, такое забитое и униженное до сих пор, с торжествующим рыком вырвалось, наконец, наружу!

Я сдавил худенькую шею мальчика своими пальцами-клешнями и потащил его, почти не сопротивлявшегося, в темноту развалин. Я с ожесточением рвал его там на части, впиваясь зубами в нежную детскую плоть. Я всасывался в этот восхитительный своей непередаваемой свежестью напиток, именуемый таким прозаическим словом – кровь. Божественный нектар, которым никогда нельзя напиться досыта, он навсегда заполонил мою душу. Именно в тот момент я впервые ощутил вкус настоящей жизни, только ради таких моментов стоило жить дальше.

От какого-то постороннего звука я очнулся, вернулся в кошмарное настоящее. И тут же почувствовал, что в комнате, кроме меня и мальчика, находится еще кто-то. Я приподнял голову и бросил взгляд в пространство позади себя. Оказывается, в комнате были еще дети, и их было довольно много, никак не менее двух-трех десятков мальчиков и девочек, стоящих рядком вдоль белых стен. Как же я их сразу не заметил, когда вошел в комнату? Дети смотрели на меня и молчали. Я пробежался лихорадочным взглядом по их лицам и тут же содрогнулся всем телом от невыразимого ужаса. Все детские лица были мне знакомы. Это просто невероятно, но все они были примерно одного возраста, не старше семи-восьми лет, хотя знавал я их в прошлом в довольно-таки различное время!

– Дядя, мы пришли за тобой. Ты обязан сполна почувствовать, что испытали мы тогда, – спокойно проговорила подошедшая девочка с двумя задорными косичками и со всего размаха всадила мне в живот сверкающий длинный и тонкий нож. Острая боль пронзила мои внутренности, как будто холодная гадюка скользнула мне в брюхо и начала жалить огненным жалом изнутри мои кишки, желудок, печень.

Затуманившимся от боли взором я в полном трансе наблюдал, как ко мне один за другим подходили дети и с силой вонзали в мое слабеющее тело свои огненные клинки запоздавшего, но бесконечно справедливого возмездия.

Потом я отключился на мгновение, а когда очнулся, детей вокруг уже не было. Я лежал на спине, и из ран на моем теле сочилась кровь. Ее становилось больше и больше, отдельные малые лужи на полу быстро объединялись в одну огромную, которая разрасталась и разрасталась, заполняя пространство от стены до стены. И вот уже уровень крови в комнате достиг нескольких сантиметров, потом полуметра, а кровь все прибывала и прибывала. Мое бедное изрезанное тело всплыло и закачалось на кровяных волнах. Я немного приспособился к ситуации, пытаясь сохранить равновесие на плаву, что с трудом, но до поры удавалось. Иногда, правда, приходилось понемногу хлебать своей собственной кровинушки, что, впрочем, оказалось не таким уж неприятным занятием. Божественный нектар всегда остается божественным на вкус, независимо от источника его появления. Это заключение я сделал на основании довольно большой практики, так что можете поверить мне на слово.

Но уровень крови в комнате стал постепенно таким высоким, что достиг уровня окон и безостановочно продолжал повышаться дальше. И хрупкое стекло в конце концов не выдержало повышенного кровяного давления в комнате и с треском лопнуло. Бурный поток крови вынес меня сквозь выбитое окно прочь из дома и потащил куда-то. В этой суете мне пришлось окунуться в окружающую кровяную массу несколько раз с головой, а когда я слегка очухался, пришел в себя и огляделся вокруг, то увидел лишь бескрайние, слегка колышащиеся просторы кровяного океана.

Я лежал на спине, смотрел в глубокую небесную синь, разверзшуюся надо мной, и неторопливо размышлял на неопределенные темы, хаотично посещавшие мою голову. В данный момент все обстояло не самым худшим образом. В крови нельзя было утонуть, поскольку ее плотность выше плотности воды, из которой в основном состоит человеческое тело. И питание под руками – есть ли вообще что-то питательнее крови? Во всяком случае, это такой мощный энергетик, уж кто-кто, а я знаю это лучше других. Так что пока жить можно…

Тут я заметил, что погода начала портиться. На горизонте появились первые мелкие тучки, которые, однако, довольно быстро заволокли все небо. Они были довольно странными, эти тучи. Первоначально фиолетовый цвет вдруг начал светлеть и изменяться сначала на оранжевый, потом красный и наконец приобрел темно-багровый оттенок. Кое-где в нависших низких багровых тучах проскакивали яркие молнии, на мгновение освещая своим ослепительным огнем бурлящий вокруг огненный океан. Усилился ветер. Красные волны вокруг заходили ходуном. И тут с небес на меня обрушился кровяной ливень. Все вокруг смешалось в буйстве стихии. Постепенно стиралась разница между низкими тучами и поверхностью океана. Это уже была одна однородная кипящая багровая масса, швырявшая меня в пространстве, как мелкую чужеродную щепку. Я захлебывался в багровой пене и никак не мог придумать, как облегчить свое положение.

Вдруг все в мгновение ока стихло. Туч как не бывало, вокруг гладь багрово-красного океана, над головой темное, иссиня-багровое небо. Все вокруг стало торжественно и мрачно.

Оглядываюсь и вижу, что цвет океана все-таки начинает светлеть, но в то же время появляется коричневый отблеск. Показалось, что и постоянный запах свежести от бесконечного количества разлитой вокруг крови несколько слабеет и постепенно перебивается каким-то не совсем приятным душком, неуловимо напоминающим что-то очень и очень знакомое. Еще несколько мгновений – и все сомнения отпадают: вокруг меня кровь стремительно обращается в натуральное полужидкое дерьмо. Кое-где на поверхности плавают отдельные темно-коричневые конкременты цилиндрической формы, но в основном преобладает достаточно однородная масса, вероятно, кал, хорошо перемешанный с мочой. Я задыхаюсь от ужасной окружающей вони разлагающейся теплой органики, отвратительная жидкая консистенция забивается в глаза, уши, рот. Пытаюсь прокашляться, выплевываю попавший в рот почерневший кусок дерьма, но вместо него горло заливает этот ужасно вонючий настой, по-видимому, собранный изо всех отхожих мест нашего мира. Я не успеваю среагировать и делаю один глоток, потом второй, какая-то дрянь попадает в дыхательное горло, и я захожусь в мучительно долгом кашле. Перед отчаянно вытаращенными глазами в жидком дерьме болтается какая-то белесая взвесь. Присматриваюсь – господи, бесчисленные отвратительные белые червяки-опарыши окружают меня, ползают по всему телу, забираются во все возможные укромные места. Как я их всегда ненавидел, какое отвращение испытывал, когда случайно они попадались мне на глаза где-нибудь на свалке или в заброшенном хлеву. А тут эти мерзкие черви вокруг меня, рядом со мной – да что там, пожалуй, уже и внутри меня. Я нелепо бултыхался, пытаясь отогнать ладонями стаи опарышей, но куда там! Они облепили все мое тело плотной коркой и свободно ползают там. Порой было даже немного щекотно от бесконечных скольжений этих тварей под мышкой, за ушами, в паху. Но что-то вдруг как будто обожгло кожу у соска на левой груди, потом где-то на спине, потом на голени правой ноги – и вот уже вся поверхность тела воспылала мучительным жжением, от которого некуда деться. Я поднес правую руку к лицу и с непередаваемым ужасом увидел, как белые червяки-опарыши впиваются в мою кожу и жрут, жрут, не переставая жрут ее, перетирая плоть своими мелкими, но такими острыми челюстями…

Мы с Максом рванули сегодня в «Солянку», где, по слухам, по пятницам техно нехилое, да и вообще там логово крутых хипстеров. Я к этим пижонистым ребятам как бы слегка неравнодушен, хотя сам больше к панкам склоняюсь (в душе, конечно, не по прикиду). Короче, я без ума от Velvet Underground и The Ramones, а вот Макс – тот больше от эмо тащится, от всяких там Jimmy Eat World и Dashboard Confessional. Ради бога, мне-то что до его извращенных вкусов (шутка). Сегодня в клубе гостят Blue Hawaii – эта блистательная парочка на любой, даже самый извращенный вкус прокатит за милую душу. Вживую слышать канадских гавайцев мне еще не доводилось, но команду эту немного знаю, вот и решили с Максом посетить сегодня «Солянку», почему нет?