Двадцать четыре секунды до последнего выстрела (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна "Avada_36"

— Всё в порядке, — хрипло сказал он.

Дерьмовая ложь.

— Мистер Майлс, попробуйте выпить воды, — попросила она и вернулась к нему с новым стаканом, обойдя лужу на полу.

Он попробовал, но вода не шла.

— Вы в состоянии сейчас говорить со мной?

Нет. Он в состоянии пойти в камеру и разбить голову о стену.

— Да. Да, простите.

— Я буду ходатайствовать о прекращении дела в досудебном порядке, — сказала она, — а также на направлении на психиатрическое освидетельствование и государственный курс психотерапии в рамках программы реабилитации военнослужащих.

— Вы не можете! — выдохнул он. — Это всё чушь. Послушайте… — ему нужно было, чтобы она поверила, — я совершил каждое из этих убийств. Всё, что нам нужно, это доказать, что мои алиби — фальшивки.

— Мистер Майлс, Себастиан, — она забрала у него стакан и отставила в сторону, потом сжала его пальцы совершенно дружеским жестом, — они не фальшивки. Я сомневаюсь, что кто-то может создать так много настолько идеальных алиби.

— Послушайте меня, — повторил он. — Мисс Эдисон, послушайте! — он повысил голос, потому что в её глазах снисхождение, и оно ему точно было не нужно. — Я работал на Джима Фоули, уверен, это всё его рук дело!

— Джим Фоули погиб во взрыве в две тысячи восьмом году. Вы работали на него две недели. 

— Он застрелился на моих глазах и на глазах у Александра Кларка. 

— Мистер Кларк рассказал об этом случае. Но тело пропало, и нет никаких доказательств, что человек, погибший в Дартфорде, это Джим Фоули. 

А ещё по лицу мисс Эдисон было ясно, что она не считает Кларка надёжным свидетелем. 

— Он должен был где-то ошибиться, — прошептал Себ. 

Нет, не должен, чёрт подери.

Джим не ошибался. Себ это отлично знал. Его планы работали, его задумки чётко исполнялись, всегда.

— Допросите… Джоан Вуд, — пришла ему в голову мысль. — Она работает старшим детективом-инспектором в плимутском отделении полиции.

— Я уже говорила с Джоан Вуд, — вздохнула мисс Эдисон. — Сначала она отказалась со мной общаться, но я всё-таки убедила её. Она утверждает, что ни разу не видела вас, возвращающимся домой с винтовкой, не слышала никаких разговоров, указывающих на то, что вы совершали убийства, не находила других следов. Она согласилась, если потребуется, выступить в вашу защиту. 

Третьего августа Себ вышел из тюрьмы предварительного заключения. Суд принял ходатайство о прекращении расследования, никакого разбирательства так и не состоялось. Джоан так и не выступила: в его защиту или на стороне обвинения. А жаль. Он бы хотел её увидеть.

Накануне освобождения к нему пришёл Грег. Сначала долго молчал, а потом вдруг заявил:

— Прости, Розочка.

— За что?

Он покачал головой, почесал седую макушку и объявил:

— Ты у меня не отвертишься. Будешь ходить к психотерапевту как миленький. 

— Думаешь, я рехнулся и всё это придумал? — спросил Себ устало. Он уже не мог злиться.

— Думаю, что у тебя… — он нахмурился, вспоминая слово, — посттравматическое стрессовое расстройство после войны. И ещё думаю, что должен был раньше сообразить, что… Чёрт, я идиот. Как будто не видел парней оттуда. 

— А если, — проговорил Себ медленно, — у меня нет расстройства? Если я с самого начала говорил правду? Если я действительно убил сорок семь человек?

Грег тяжело вздохнул:

— Даже если бы я поверил в это хоть на секунду… Бромфилд — зверь. Он не отпускает преступников, если есть хоть малейший шанс довести их до суда. Скорее лишнего повесит, улики подтасовать попробует. И он уверен, что ты чист. Да и Мэддок, знаешь ли, не первый день замужем, а именно его команда дела копала. И Рейчел уверена, что ты невиновен. 

У Себа просто не было шансов его убедить.

— Я за тобой присмотрю, — пообещал Грег и хлопнул его по плечу. 

Себ выписал мисс Эдисон чек, хотя она и отказывалась, ссылаясь на договорённости с Грегом. Ему не хотелось долгов.

На улице оказалось солнечно и жарко. Себ снял куртку, позволяя едва ощутимому ветру обдувать спину. Он не знал, что делать и куда идти, поэтому пошёл домой. По пути набрал Сьюзен. Она была слишком рада слышать его, чтобы обижаться. 

— Я тут подумал… — сказал он, когда потом эмоций слегка иссяк, — никакого пансиона. Не хочу видеться с тобой три раза в год. 

Он не видел лица Сьюзен, но отлично представлял, как на её лице появляется искренняя улыбка. 

Без пансиона будет сложнее. Ему придётся проводить со Сьюзен больше времени, куда тщательнее заниматься воспитанием, а не просто развлекать и возить на прогулки. 

В киоске по дороге он купил пару свежих газет — хотелось понять, что он пропустил за месяц в изоляции. Судя по страницам «Таймс», ничего особо интересного: он пролистывал политические новости и светские скандалы, уделил внимание боям на границе Ливана и Израиля и подумал, что совершенно не испытывает желание присоединиться к войскам, которые будут разрешать этот конфликт. Постарел, что ли? 

Новость в середине The Sun заставила его остановиться и выбросить остальные газеты. Свернув газету так, чтобы удобнее было читать, он быстро пробежал глазами текст. Под заголовком «Маски смерти» шёл рассказ о том, что полиция продолжает расследование смерти консультанта Лондонской клиники доктора Фредерика Дарелла. «Напоминаем, что доктор Дарелл был найден мёртвым 1 августа в своей квартире. По предварительным данным, причиной смерти послужило отравление опиатами. Доктора нашли в окружении разбитых гипсовых масок. Источник, близкий к полиции, сообщил, что это были посмертные маски, всего более тридцати штук. Одна маска, по словам нашего источника, уцелела и осталась висеть на стене». 

Не то, чтобы Себ собирался звонить доку и спрашивать, как дела. Точно нет. Им говорить было уже не о чем. Но пожалуй, Себ мог догадаться, чью именно посмертную маску Дарелл так и не сумел разбить. 

Сунув газету в ближайшую урну, Себ опустил голову, разглядывая собственные ботинки с увлечённостью куда большей, чем они того заслуживали. Его отвлёк телефонный звонок. Он ответил не глядя на экран и был совершенно не готов услышать: 

— Ты мудак, Басти, — произнесённое голосом Джоан. 

Дерьмо, он очень скучал по ней! Губы сами собой расплылись в улыбке. 

— Грег рассказал о твоей явке с повинной. 

— Мы с тобой знаем, — тихо произнёс Себ, — что я и правда виновен. Ты ведь сказала об этом Грегу? 

— Нет. И не буду. 

Она замолчала, Себ потёр переносицу и спросил: 

— Почему? И… — и ещё хотел добавить: «Почему ты мне звонишь», — но не рискнул. Он был рад слышать её, и точка. А уж что заставило её позвонить, не так важно. 

— Я не собиралась звонить тебе, — сказала она, отвечая на его мысли, — это нелогично и бессмысленно. Просто Грег сказал, что тебя отпустили, и я решила узнать… Как ты, Басти? 

— Начала ты с того, что я мудак, — хмыкнул он, понимая, что улыбка растягивает губы даже против его желания. 

— Я действительно так думаю, — сказала она решительно, — и всё же, как ты? 

— Нормально. Даже хорошо. Последнюю минуту — превосходно. 

Она засмеялась, и Себ спросил: 

— Выпьем в воскресенье? 

После долгой паузы Джоан ответила: 

— В следующий вторник, в четыре, в «Зелёном человеке», — и сбросила вызов. 

Себ сунул телефон в карман и зашагал быстрее, хотя и понимал, что вряд ли сумеет таким образом ускорить наступление вторника. 

Возле дома он с большим удивлением обнаружил Александра Кларка — тот стоял с двумя пластиковыми стаканами пива. Похоже, ждал он достаточно долго — пены не осталось. 

— Уже тёплое, прости, — сказал он, протягивая Себу стакан, — я подумал, что ты захочешь выпить что-нибудь, но ждал тебя раньше. Пройдёмся?

Себ глотнул отвратительного пива и решил, что оно всё равно лучше, чем ничего.