Сергей Абрамов - Мертвые не плачут

– Не свалится причиндал?

– Уж постараюсь, – сказал Мальчик, разглядывая часы, кажущиеся на его руке огромными и чужими.

Но, судя по всему, Мальчик так не думал. Ему нравилось.

– Проверим? – спросил он.

– А то, – подтвердил Пастух. – Стой здесь, а я во двор выйду.

Вышел, засунул второй наушник себе в ухо, иголку в майку воткнул, сказал:

– Раз, раз… Как слышите?

– Слышу вас хорошо, – как в книжках про шпионов, ответил из дома Мальчик. – Дальше-то чего?

– Сейчас растолкую. – И пошел обратно в дом.

Они еще малость потренировались в переговорах по рации, потом Пастух начал объяснения.

– Как ты, полагаю, сообразил, подарок Королеве нести тебе.

– Сообразил, – подтвердил Мальчик.

– Возражений нет?

– А хоть бы и были – толку-то…

– Грамотно рассуждаешь. Даю вводную. Как только Королева и кто там с ней появятся, начинаем наблюдение. Отсюда хрен что-нибудь в доме толком увидишь, но будем стараться. Предполагаю, что какой-никакой, но праздник она устроит…

– А если они в кабак в Столице наладятся?

– Ну и жаргон же у тебя… – осудил Пастух, вспомнив, что наставник здесь – он. – Тут два варианта. Или они в кабак сразу наладятся, то есть когда кого-то дождутся наконец, или сразу в Наукоград поедут. Но после кабака они все равно должны приехать в дом Королевы…

– Их уже трое, – скептически сказал Мальчик. – Плюс один… два… а то и три… Где они здесь спать-то лягут?

– В кабинете есть диван. А наверху – не кровать даже, а аэродром.

– А если она их в гостиницу отвезет?

– Маму и сестру – в гостиницу? Не по-людски как-то…

– Кому как… – философски заметил Мальчик. – Ну, допустим, ты прав. Все – здесь и ликуют. Что дальше?

Смешно, но они ролями поменялись. Пастух обкатывал свой вариант плана, а Мальчик критически его ревизовал. Но это Пастуха не напрягало. Не было бы Мальчика рядом, сам с собою разговаривал бы. Привычка.

– Ты забудь о том, что у тебя – рация. То есть помни, но виду не подавай. Я тебя буду слышать и, надеюсь, видеть. Идешь, умытый и причесанный, с корзинкой, звонишь в дверь и сообщаешь про подарок от администрации. И про Праздник. Смоделируй их реакцию.

– Их или ее?

– Не важно. Коллектив близких друг другу людей, давно не виделись, явно какое-то событие в чьей-то жизни случилось, настроение приподнятое… Оно, – как считают спецы, да и мой опыт напоминает, – объединяет людей, и любая положительная реакция каждого мгновенно транспонируется на всех. Это уже не трое, не четверо, сколько их там будет… а один большой излучатель. И приемник… Понял?

– Понял. Ну, чего там моделировать. Это как перед Новым годом. Все носятся туда-сюда, ждут чего-то…

– Речи Президента, – подсказал Пастух. – Косноязычно ты, пацан, сформулировал, но верно. Что дальше?

– Ну, не знаю… Удивляются, почему мальчик. Детский труд, то-се…

– А ты?

– Ну, мама попросила. Она сама не успевает.

– Годится. Дальше.

– Ну, скажут, что я, наверно, устал, голоден и вообще. Пригласят за стол.

– Ты соглашаешься. Дальше?

– Смотря, когда я там появлюсь. Если они еще на стол накрывают, то я там временно на фиг не нужен. А если уж сели, то тогда – да.

– А если не сели, то выгонят?

– Нет, наверно. Скажут: телевизор посмотри. Ну, кто-то из них станет всякие идиотские вопросы задавать…

– А ты же – мужчина. Один на всех… Короче, ты должен взять на себя мужскую работу и открыть бутылки. Хотя бы те, которые в корзинке от администрации. И незаметно. И налить коньяк в бокалы. Они у нее есть, видел в баре. Нормальные коньячные. Пузатые такие.

– Я тоже видел, – подтвердил Мальчик.

– И наливать ты станешь из той бутылки, что в подарке, в корзине. А вот в бокал Королеве тебе придется налить из второй бутылки, которую ты в сумке принесешь. Мы же, ты помнишь, две купили. А сумка – вот она. – Достал из своей огромной походной маленькую противогазную сумку-мешок. – Ты ее через плечо повесишь. И, когда тебя в дом впустят, оставишь в прихожей. Вполне нормальный рефлекс. Но чтоб мог быстро и незаметно подобраться к ней. И быстро налить из бутылки в бокал. В один. И незаметно. Нужную бутылку мы в сумку и положим. Уже откупоренную.

– Она, что, отравленная?

– Пока нет. Но будет. Поэтому нальешь из нее только Королеве, а остальным – из той, что на стол поставят. Понял?

– А как я это сделаю? Заметят же…

Опасения Мальчика Пастух разделял. Вряд ли все женщины столкутся на невеликой кухоньке, кто-то наверняка останется в гостиной. Хотя бы, к примеру, за мальчиком присмотреть. Дело. Пригласить-то пригласили, а кто такой – не ведают. Нужен глаз да глаз. Гостеприимность у нашего народа всегда разумной была – с приглядом.

– Дождись, когда останешься один, – устало сказал Пастух.

Не потому что осточертело объяснять пацану наипростейшие, на взгляд Пастуха, вещи, а потому что просто устал. В том числе и от Мальчика, если честно. Ну, не привык работать с кем-то! А если еще честно, то он с «кем-то», то есть невесть откуда приблудившимся, и работал. Присматривался, притирался, испытывал, прикидывал… И вот – приплыли: дает ему первое самостоятельное оперативное задание. Ни много, ни мало – убить живого человека. Женщину. Симпатичную Мальчику. Да и Пастуху тоже симпатичную…

А если не получится?

Тогда – выход Пастуха.

Конечно, это плохо. Конечно, он засветится в той или иной степени. Не перед ментами, но женщины его легко запомнят. Они и Мальчика преотлично запомнят, да это и славно. Мальчик в данном случае – артефакт. То ли он был, то ли его сочинили. Да и кто из ментов поверит, что какой-то мальчик-подросток – убийца? Ну, в крайнем случае – курьер-данаец, доставивший смертельный дар. Будут искать. Пусть ищут. Белая маечка, длинные волосы, не шибко чистая рожица – не приметы. Разве что часы – слишком большие. Но и это славно: пусть ищут мальчика при часах… Пастух с ним, пока менты появятся, уже далеко отсюда будет.

А врачи со «скорой», которые первыми примчатся, поставят грустный диагноз: смерть от отека легких. Тем более, что в анамнезе – тахикардия. А следов от жидкости из бутылочки не останется: они очень быстро выводятся из организма. В считанные минуты…

Печально, но – факт.

А уж и темнеть начало.

– Тронулись, – решил Пастух. – Пора на точку.

– Точка – это пустой коттедж? – спросил Мальчик. – Он все же далековато стоит…

– Другой точки, к сожалению, нет. А на «далековато» есть бинокль.

– Почему, к сожалению?

– Да потому, что пустой, без жильцов, дом всегда притягивает всякую шваль… – поправился: – Я не о нас с тобой. Я о бомжах всяких.

– Мы там ночевали. И никаких бомжей…

– Всегда надо рассчитывать на худшее, – пояснил Пастух. – Ну, да авось пронесет…

Не из его лексикона поговорка, но он и впрямь не сильно полагал, что в таком чистом, аккуратном и худо-бедно охраняемом поселке живут бомжи. Да и Город-то не предполагал их наличие: компактным был, ухоженным, деловым от края до края, бомжи в таких местах не приживаются.

А вот тати ночные – другое дело.

Это он о себе и о Мальчике подумал. Мельком. И забыл тут же…

Конечно же, никаких бомжей в коттедже не было, и следов их тоже не наблюдалось. Как, впрочем, и следов работяг, которые, по логике, должны были поскорее обиходить и сдать жилье подрядчику: осень близка, а там и продажи упадут. Но что о том жалеть! Зато есть, где точку застолбить. То есть пункт. К сожалению, не слишком-то и наблюдательный, потому что из окна в окно на расстоянии метров в двадцать – двадцать пять многого не углядишь. Как опыт уже показал…

Но что не углядишь, то услышишь. Рация – штука убедительная.

Вариант похуже, но выбора нет. Мальчик, как уже сказано, засветится, но это не смертельно: таких мальчиков-на-подай-принеси, несытых, не обласканных, самостоятельно на хлеб зарабатывающих или родителям помогающих – тьма тьмущая по родной стране. Принес, подал, на чай получил и – ищи-свищи его! Никто и не вздумает. А засветись ненароком Пастух – так его ментура с собаками искать станет. Ну, не найдет, да, это понятно, но Наставник не обрадуется, а наоборот. Скажет: хорошо придумал акцию, да ни фига не продумал. Испортил песню, дурак…

В принципе, можно было бы заранее пару-тройку камер заныкать в большой гостиной на первом этаже. И худо-бедно посмотреть, как процесс пойдет. Но если он пойдет, как задумано, то потом до камер и к утру не доберешься, чтоб снять их, в толпе затопчут. Там же будут рыдающие родственники, свидетели, врачи «скорой помощи», менты мухами налетят, смертный случай на их участке, а еще и кто-то из администрации поселка подойдет, да и соседи тоже – че-пэ все ж, а у нас народ любит на покойников таращиться…

А там и коллеги в бозе почившей подгребут…