Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка

Рон сидел на своей кровати, не раздевшись и поджидая его. Гарри опустился на свою, какое-то время оба просто смотрели друг на друга.

– Они там обсуждают закрытие школы, – сказал Гарри.

– Люпин говорил, что так и будет, – отозвался Рон.

Они ещё помолчали.

– Так что? – очень тихо, словно боясь, что их может подслушать мебель спальни, спросил Рон. – Нашёл ты его? Раздобыл? Этот… крестраж?

Гарри покачал головой. Происшедшее на чёрном озере казалось ему теперь давним ночным кошмаром – неужели всё так и было, лишь несколько часов назад?

– Не добыл? – спросил сразу приунывший Рон. – Его там не было?

– Нет, – сказал Гарри. – Кто-то уже забрал крестраж, оставив взамен подделку.

– Уже забрал?..

Гарри молча вытащил из кармана медальон, открыл его, протянул Рону. Подробный рассказ может подождать… сегодня это значения не имеет… ничто не имеет значения, кроме конца – конца их бессмысленного приключения, конца жизни Дамблдора…

– Р.А.Б. – прошептал Рон, – а кто это?

– Не знаю, – ответил Гарри, откинувшись прямо в одежде на постель и безучастно уставившись в потолок. Никакого любопытства по поводу этого Р.А.Б. он не испытывал, он вообще сомневался, что сможет ещё когда-нибудь ощутить любопытство. Так, лёжа на постели, он вдруг осознал, что над замком стоит тишина. Пение Фоукса прервалось.

И Гарри понял, не зная, как и почему, что феникса больше не будет, что он навсегда покинул Хогвартс, точно так же, как покинул школу и Дамблдор, как покинул он этот мир… как покинул Гарри.

Все уроки были отменены, экзамены отложены. В следующие два дня родители кое-кого из учеников поспешили забрать их из Хогвартса: близнецы Патил покинули школу на следующий после смерти Дамблдора день, ещё до завтрака; Захарию Смита увёз из замка его надменный отец. С другой стороны, Симус Финниган напрочь отказался уехать с матерью домой, они долго и громко переругивались в вестибюле и в конце концов решили, что она останется в школе до похорон. Найти в Хогсмиде свободную постель ей оказалось трудновато – Симус сказал Гарри и Рону, что в деревню съезжаются волшебники и волшебницы, пожелавшие проститься с Дамблдором.

Среди учеников помладше, ещё не видевших этого дива, немалое волнение вызвала белая с синим карета величиною с дом, запряжённая дюжиной огромных крылатых коней с белыми гривами; она прилетела вечером накануне похорон и опустилась с небес на опушку Леса. Гарри видел в окно, как по её ступеням сошла огромная, красивая женщина с чёрными волосами и оливковой кожей – сошла и бросилась в ожидавшие её объятия Хагрида. Тем временем в замке разместилась делегация чиновников Министерства во главе с самим министром магии. Гарри старательно уклонялся от встречи с любым из них, он не сомневался, что рано или поздно с него снова потребуют отчёта о последней отлучке Дамблдора из Хогвартса.

Гарри, Рон, Гермиона и Джинни в эти дни почти не разлучались. Чудесная погода словно смеялась над ними. Гарри представлял себе, как всё было бы, если бы Дамблдор не погиб и они проводили конец учебного года вместе – Джинни уже сдала бы экзамены, с домашними заданиями было бы покончено… Теперь же Гарри час за часом откладывал то, что обязан был сказать и сделать, – слишком трудно было отказаться от того, что стало для него главным источником утешения.

Дважды в день они навещали больницу: Невилла выписали, однако Билл так и оставался на попечении мадам Помфри. Шрамы его лучше не стали – Билл приобрёл явственное сходство с Грозным Глазом Грюмом, хоть и сохранил, к счастью, обе ноги и оба глаза; впрочем, внутренне он остался, судя по всему, прежним. Только одно в нём изменилось – Билл проникся любовью к непрожаренным бифштексам.

– Значит, и хо'гошо, что он на мне женится, – радостно щебетала Флёр, взбивая подушки Билла, – я всегда гово'гила, б'гитанцы пе'геде'гживают мясо на плите.

– Похоже, мне придётся просто смириться с тем, что он и вправду на ней женится, – вздохнула под вечер этого дня Джинни, сидя с Гарри, Роном и Гермионой у открытого окна гостиной Гриффиндора, глядя в окутывавшие замок сумерки.

– Не так уж она и плоха, – заметил Гарри. – Некрасивая, правда, – торопливо прибавил он, увидев, как поползли вверх брови Джинни; она неохотно улыбнулась в ответ.

– Ладно, если маме удастся это пережить, переживу и я.

– Что, ещё кто-нибудь из знакомых помер? – спросил Рон у Гермионы, просматривавшей «Вечернего пророка».

Натужная грубость его тона заставила Гермиону поморщиться.

– Нет, – сердито ответила она и сложила газету. – Снегга ищут, но никаких результатов…

– Ну ещё бы, – сказал Гарри, выходивший из себя всякий раз, как всплывала эта тема. – Чтобы найти Снегга, нужно сначала найти Волан-де-Морта, а поскольку они за всё это время так и не смогли…

– Пойду-ка я спать, – зевнула Джинни. – Никак не высплюсь с тех пор, как… ладно… в общем, поспать не помешает.

Она поцеловала Гарри (Рон демонстративно отвернулся), помахала рукой брату и Гермионе и удалилась в сторону девичьих спален. Как только за ней закрылась дверь, Гермиона с самым что ни на есть гермионистым выражением лица склонилась к Гарри.

– Гарри, я этим утром кое-что откопала в библиотеке…

– Р.А.Б.? – вытягиваясь в струнку, спросил Гарри.

Он не испытывал больше чувств, так часто обуревавших его в прошлом – волнения, любопытства, жгучей жажды до конца разобраться в тайне; он просто понимал, что, прежде чем ему удастся хоть немного продвинуться вперёд по тёмному, извилистому пути, на который они с Дамблдором вступили и который теперь он должен будет пройти один, необходимо узнать всю правду о заменённом подделкой крестраже. Крестражи ещё таились где-то, их вполне могло быть четыре, и каждый требовалось найти и уничтожить, прежде чем появится хотя бы малая возможность покончить с Волан-де-Мортом. Гарри мысленно повторял их названия – так, словно само перечисление крестражей делало их достижимыми: «Медальон… чаша… змея… что-то принадлежавшее Гриффиндору или Когтеврану… Медальон… чаша… змея… что-то принадлежавшее Гриффиндору или Когтеврану…»

Эта мантра день и ночь пульсировала в сознании Гарри; его сны были наполнены чашами, медальонами и таинственными предметами, до которых он никак не мог дотянуться, хоть Дамблдор, стараясь помочь, и протягивал Гарри верёвочную лестницу, – едва Гарри начинал взбираться по ней, лестница превращалась в змей…

Записку, лежавшую в медальоне, он показал Гермионе на следующее утро после гибели Дамблдора, и хоть ей не удалось сразу определить по инициалам малоизвестного волшебника из тех, о ком она когда-то читала, с той поры Гермиона бегала в библиотеку гораздо чаще любого ученика, которому нужно было написать домашнюю работу.

– Нет, – удручённо ответила она. – Я старалась, Гарри, но так ничего и не нашла… Есть парочка довольно известных волшебников с подходящими инициалами – Розалинда Антигона Бочкис и Руперт «Ампутатор» Брукстэнтон, но они нам не подходят. Судя по записке, похититель крестража знал Волан-де-Морта, а ни малейших доказательств того, что Бочкис или Ампутатор когда-либо имели с ним дело, я не нашла… Нет, если честно, я говорю… ну, в общем, о Снегге.

Даже упоминание этого имени явно заставляло её нервничать.

– И что? – горько осведомился Гарри, снова оседая в кресло.

– Ну, я вроде как была права в той истории с Принцем-полукровкой, – осторожно произнесла Гермиона.

– Тебе обязательно тыкать меня в это носом? Ты что, не понимаешь, какие чувства она у меня теперь вызывает?

– Нет, Гарри, я о другом! – торопливо воскликнула Гермиона и поозиралась вокруг, проверяя, не слышит ли их кто. – Права я была в том, что книга когда-то принадлежала Эйлин Принц. Понимаешь… она была матерью Снегга!

– А мне казалось, на неё и смотреть-то было противно, – сказал Рон. Гермиона оставила его без внимания.

– Я перерыла все остальные старые номера «Пророка» и наткнулась на крошечное объявление о том, что Эйлин Принц выходит замуж за человека по имени Тобиас Снегг, а несколько позже сообщалось, что она произвела на свет…

– …убийцу! – выпалил Гарри.

– Ну… да, – подтвердила Гермиона. – Так что отчасти я была права. Снегг мог гордиться тем, что он «наполовину Принц», понимаешь? Судя по напечатанному в «Пророке», Тобиас Снегг был маглом.

– Да, всё сходится, – сказал Гарри. – Он разыгрывал чистокровного волшебника, чтобы втереться в компанию Люциуса Малфоя и прочих… совсем как Волан-де-Морт. У матери кровь чистая, отец – магл… оба стыдились родителей, старались внушить людям страх, пользуясь Тёмными искусствами, выдумали для себя звучные имена – лорд Волан-де-Морт, Принц-полукровка… Как же Дамблдор не догадался?..