Джоан Роулинг - Гарри Поттер и Принц-полукровка

– Гарри!

Он обернулся. По берегу к нему торопливо приближался, припадая на трость и прихрамывая, Руфус Скримджер.

– Я надеялся, что смогу переговорить с вами… Вы не против, если мы немного пройдёмся вместе?

– Нет, – безразлично ответил Гарри и двинулся дальше.

– Ужасная трагедия, Гарри, – негромко произнёс Скримджер. – Даже сказать вам не могу, как напугало меня известие о ней. Дамблдор был великим волшебником. Мы не во всём с ним сходились, вы это знаете, однако никто лучше меня не понимал…

– Чего вы хотите? – уныло спросил Гарри. Скримджера этот вопрос немного раздосадовал, но он быстро вернул своему лицу выражение скорбного понимания.

– Разумеется, вы подавлены, – сказал он. – Я же знаю, вас связывали с Дамблдором очень близкие отношения. Думаю, вы были самым любимым его учеником. Узы, которые соединяли вас…

– Чего вы хотите? – повторил Гарри и остановился.

Скримджер тоже остановился, опёрся на трость и уставился на Гарри, теперь лицо его выражало лишь трезвую расчётливость.

– Говорят, когда он в ночь своей смерти покидал школу, вы были с ним?

– Кто говорит? – спросил Гарри.

– После гибели Дамблдора кто-то поразил на башне заклятием одного из Пожирателей смерти.

А, кроме того, мётел там было две. В Министерстве умеют считать, Гарри.

– Рад слышать об этом, – сказал Гарри. – Ну так вот, где я был с Дамблдором и чем мы там занимались, это моё дело. Он не хотел, чтобы об этом кто-либо знал.

– Подобную преданность можно только приветствовать, – сказал Скримджер, который, похоже, с трудом сдерживал раздражение, – но Дамблдор мёртв, Гарри. Он нас покинул.

– Дамблдор покинет школу, только когда в ней не останется никого, кто ему предан, – невольно улыбнувшись, ответил Гарри.

– Дорогой мой, даже Дамблдору не по силам возвратиться из…

– Я и не говорю, что ему это по силам. А, ладно, вы всё равно не поймёте. Ну так вот, сказать вам мне нечего.

Скримджер поколебался, потом произнёс тоном, который ему, надо полагать, представлялся деликатным:

– Министерство готово предложить вам любую защиту, Гарри. Я с удовольствием отдал бы в ваше распоряжение пару моих мракоборцев…

Гарри рассмеялся:

– Волан-де-Морт хочет убить меня, и никакие мракоборцы его не остановят. Поэтому благодарю за предложение, но – спасибо, не надо.

– Стало быть, – теперь уже холодно осведомился Скримджер, – просьба, с которой я обратился к вам на Рождество…

– Какая просьба? А, да – чтобы я рассказывал всем, как замечательно вы работаете, в обмен на…

– Это позволило бы укрепить моральный дух сообщества! – резко оборвал его Скримджер.

Гарри с секунду вглядывался в него.

– Стэна Шанпайка вы так и не выпустили?

Скримджер густо побагровел, обретя вдруг разительное сходство с дядей Верноном.

– Я вижу, вы…

– Целиком и полностью человек Дамблдора, – подсказал Гарри. – Совершенно верно.

Несколько мгновений Скримджер гневно взирал на него, затем развернулся и молча захромал обратно. Гарри увидел, что Перси и прочие чиновники из министерской делегации поджидают его, бросая нервные взгляды на рыдающих Хагрида и Грохха, которые так и остались сидеть на своих стульях. А к Гарри спешили Рон с Гермионой, уже разминувшиеся с топавшим в противоположном направлении Скримджером. Гарри повернулся и медленно пошёл дальше, ожидая, когда друзья нагонят его, что они наконец и сделали – в тени бука, под которым все трое нередко сиживали в более счастливые времена.

– Чего хотел Скримджер? – шёпотом спросила Гермиона.

– Того же, что и на Рождество, – пожал плечами Гарри. – Получить от меня секретные сведения о Дамблдоре и обзавестись для Министерства новым рекламным мальчиком.

С секунду Рон, казалось, пытался справиться с обуревавшими его чувствами, а затем громко сказал Гермионе:

– Слушай, я сбегаю, дам Перси по морде!

– Нет, – твёрдо ответила она и ухватила его за руку.

– А мне бы так полегчало!

Гарри рассмеялся. Даже Гермиона слабо улыбнулась, но стоило ей взглянуть на замок, и лицо её вновь потемнело.

– Как подумаешь, что мы сюда можем и не вернуться… – тихо сказала она. – Ну как можно закрыть Хогвартс?

– Глядишь, ещё и не закроют, – отозвался Рон. – Дома не безопаснее, чем здесь, верно? Сейчас повсюду одно и то же. Я бы даже сказал, что в Хогвартсе лучше, в нём столько волшебников, способных его защитить. Ты как считаешь, Гарри?

– Я не вернусь в школу, даже если она откроется снова, – ответил Гарри.

Рон вытаращил глаза, а Гермиона лишь печально сказала:

– Я ждала от тебя этих слов. Но что ты собираешься делать?

– Загляну ещё разок к Дурслям, так хотел Дамблдор, – ответил Гарри. – Но не надолго, после этого я покину их навсегда.

– И куда ты отправишься, если не в школу?

– Думаю вернуться в Годрикову Впадину, – негромко сказал Гарри. Мысль эта сидела у него в голове ещё с той ночи, когда погиб Дамблдор. – Для меня всё началось именно там. И мне всё время кажется, что я должен в ней побывать. Да и могилы родителей навестить хочется.

– А потом? – спросил Рон.

– Потом займусь поисками оставшихся крестражей, – ответил Гарри, глядя на белую гробницу Дамблдора, отражавшуюся в воде по другую сторону озера. – Он хотел этого от меня, потому и рассказал мне о них всё. Если Дамблдор был прав – а я в этом не сомневаюсь, – где-то ещё спрятаны четыре крестража. Мне нужно найти их и уничтожить, а после взяться за седьмой обломок души Волан-де-Морта, за тот, что сидит в его теле, потому что именно я должен его убить. И если по пути мне подвернётся Северус Снегг, – прибавил он, – тем лучше для меня и хуже для него.

Наступило долгое молчание. Толпа уже почти рассеялась, последние из скорбящих, уходя, по широкой дуге огибали монументального Грохха, по-прежнему обнимавшего Хагрида, горестные стенания которого разносились эхом над озёрной водой.

– Мы будем с тобой, Гарри, – сказал Рон.

– Что?

– В доме твоих дяди с тётей, – сказал Рон. – И потом, куда бы ты ни отправился.

– Нет… – быстро возразил Гарри. На это он никак не рассчитывал, он хотел внушить друзьям, что собирается идти своим опаснейшим путём в одиночку.

– Ты говорил нам когда-то, – тихо промолвила Гермиона, – что у нас есть время отступиться, если мы того захотим. Мы этим временем не воспользовались, верно?

– Мы с тобой, что бы ни случилось, – сказал Рон. – Но только, дружок, прежде чем отправляться куда-то ещё, даже в Годрикову Впадину, тебе придётся заглянуть к маме с папой.

– Зачем?

– Ты про свадьбу Билла и Флёр, случаем, не забыл?

Гарри ошеломлённо уставился на него – то, что на свете ещё существуют такие нормальные вещи, как свадьба, казалось ему и невероятным, и чудесным.

– Да, уж её-то мы пропустить не вправе, – сказал он.

Его ладонь машинально сомкнулась на ложном крестраже, но несмотря на всё, несмотря на тёмный, извилистый путь, ожидавший его впереди, несмотря на последнюю встречу с Волан-де-Мортом, которая, знал Гарри, состоится наверняка – через месяц, год или десять лет, – при мысли о том, что ему ещё предстоит провести с Роном и Гермионой последний счастливый и мирный день, на сердце у него полегчало.

Как дела? (лат.)