Ладо Мрелашвили - Мальчишки из Икалто

— Сейчас мы за всё рассчитаемся!

— Никуда он не денется!

— Железно, братцы!

— Не спешите, финиш близок!

— Давай, Хахабо! Расправь свои костыли!

— Потише, ребята!

— Не ленись, Ладо! Нужно налететь на него, как стервятникам, чтобы он и рукой не успел пошевелить.

— И глазом не дадим моргнуть!

— Позвольте человеку завещание написать…

— Никуда он не денется!..

И вдруг где-то рядом что-то оглушительно затрещало, рухнуло, да так, что дрогнула земля, и послышался душераздирающий вопль.

Мальчишки остановились.

Опять послышался отчаянный крик: «Помогите!» И они сорвались с места.

Обежали маленькое озерцо на пути, сломя голову скатились в овраг, взмыленные выбрались оттуда и…

Под срубленным ясенем лежал кто-то и, прижатый ветвями, кричал дурным голосом.

Мальчишки подошли поближе и, словно наткнувшись на невидимую стену, остановились.

— Да это же Нико, ребята!..

Первым пришёл в себя Бердзенишвили. Он выхватил топорик и обрубил ветку, давившую на ногу Нико.

Сандро тоже бросился к Нико и, схватив его за плечи, попытался приподнять.

Нико стонал и закатывал глаза. Узнав мальчишек, он замолчал, но выдержки хватило ненадолго — и бедняга опять заскулил и застонал, кусая губы.

На левом бедре у него была содрана кожа, окровавленные пальцы правой ноги казались перебитыми. Для лучшего футболиста школы это была ужасная травма.

Гоги старательно обшарил все свои одиннадцать карманов и, не найдя ничего, обратился к мальчишкам:

— У кого есть платок?

Мальчишки тоже полезли по карманам.

Платки оказались только у троих. Повязка из них получилась плохая — она намокла, сквозь неё просачивалась кровь.

Нико стонал и дрожал.

Мальчишки беспомощно переглядывались.

Тогда Бучукуртели отбросил пальто, скинул блузу и снял с себя полосатую тельняшку, подарок отца.

С минуту Сандро смотрел на неё, потом схватил секач и разрезал надвое.

Обе половинки намотали на ноги пострадавшему и еле остановили кровотечение.

— Нужно отнести его в больницу… — пробурчал Нугзар Гареджели.

— Нарежьте прутьев! — сказал Бердзенишвили, а сам пошёл срезать палки для носилок.

Через полчаса были готовы носилки, сплетённые из гибких прутьев орешника, застланные маленькими веточками.

— Лучше застелить пальто, — сказал Сандро и бросил своё пальто на носилки.

— Холодно! — поёжился Хахабо.

— Брось, Хахабо, ещё запаришься этого верзилу тащить! — Гоги свернул свою куртку и подложил её Нико под голову.

— Ну, теперь все раздеваются! Ни в чём меры не знают!..

— Часть останется здесь. Нужно расчистить срубленные им деревья, — Сандро кивнул на Нико, — и свезти их вниз.

Носилки подняли и медленно пошли под гору.

Рядом буйволы пережёвывали жвачку и изредка, вздыхая, поглядывали на мальчишек огромными чёрными глазами.

Мальчишки осторожно уложили раненого на носилки. Он не сопротивлялся. Носилки подняли и медленно пошли под гору.

До родника шли не останавливаясь, сменяясь каждые сто шагов. Там передохнули и пошли дальше.

Нико лежал с закрытыми глазами и облизывал потрескавшиеся губы.

У входа в село мальчишки встретили Лену. При виде странной процессии она с перепугу чуть не выронила кувшин.

— Что случилось, Вахтанг?

Шагавший впереди Хахабо надул губы.

— Проходи с дороги! Пропусти!

— Что случилось, Вано?.. Кто это? — Лена бросилась к Бердзенишвили.

Вано лукаво глянул на небо.

— Солнце вроде вовсю светит, а ты почему-то ничего не видишь.

— Нико! — вдруг вскрикнула Лена и пошла рядом с носилками, потом она остановилась и, сжав руками лицо, проговорила: — Сдержал-таки слово, Сандро! Значит, это была не пустая угроза?!

— Что? — не понял Сандро.

— «Придётся самим же на носилках его нести…» — напомнила Лена.

— А-а, — улыбнулся Сандро. — Ты же знаешь, я слов на ветер не бросаю.

— Не бросаешь?.. Хорошо! Вот увидишь, если и тебя не исключат из школы, как исключили Мрелашвили.

— Что ты сказала?

— Снайпера исключили?!

Мальчишки чуть не выронили носилки.

— Что ты говоришь, Лена? Повтори!

— Я вчера своими глазами видела классный журнал. Его фамилия зачёркнута. Увидите, и с вами будет то же самое! — Лена схватила кувшин и быстрыми лёгкими шагами пошла от своих одноклассников.

Мальчишки опустили носилки. Никто не произнёс ни слова.

— Теперь уж наверняка распалось звено Бучукуртели! — вздохнул Вано Бердзенишвили.

Ох, как неохота было Снайперу отправляться в лес за хворостом! Но когда дома нет ни щепки и не на чем испечь хлеба, другого выхода не остаётся, — и мальчишка подпоясался поверх пальто широким ремнём, сунул за ремень секач и вышел на дорогу.

Хмурый, шагал он по просёлочной.

Ребята, которых можно было позвать пособить, все сидели в школе.

Последние дни, завидя где-нибудь Снайпера, они с виноватым видом обходили его.

Позавчера вот встретился ему Сандро, прошёл мимо, дуясь, как индюк, но когда Снайпер оглянулся, он увидел, что звеньевой тоже смотрит ему вслед и словно хочет что-то сказать. Но Бучукуртели так ничего и не сказал.

Правда, вчера вечером явилась Лена и залилась было соловьем: «Ах, как можно не учиться! Ах, ты должен извиниться!..» Но Снайпер напомнил ей случай в саду, когда она так подло накрыла его с папиросой, и отпустил девчонку не солоно хлебавши. А сам опять остался один. Один-одинёшенек, без друзей, без товарищей.

Сегодня с особенной силой ощутил он горечь одиночества…

Последним на краю деревни стоял дом Како Шашвиашвили.

Когда Снайпер проходил мимо, за плетнём вдруг зарычал и залаял пёс, бросился к калитке, лапами распахнул её и, скаля клыки, выскочил на дорогу. Снайпер замахнулся на него секачом, свистнул, затопал ногами. Пёс, трусливо поджав хвост, тут же ретировался и долго ещё повизгивал во дворе.

— Злой и трусливый, вроде своего хозяина! — брезгливо проговорил Снайпер и зашагал дальше.

За околицей дорога делилась на три тропинки и разбегалась в разные стороны.

Снайпер остановился. В это время его нагнал старик Вардуашвили, известный на селе балагур и сказочник, и полушутя, полусерьёзно сказал:

— Налево пойдёшь — скоро воротишься, прямо пойдёшь — поздно воротишься, а направо пойдёшь, — старик махнул рукой в сторону пещер святого Шио, — и вовсе не вернёшься! — И он, посмеиваясь, стал набивать свою трубку.

Снайпер поглядел направо, где в конце тропинки на вершине скалы едва виднелось старое, заброшенное кладбище, и угрюмо взглянул на старика.

Дед раскурил свою трубку и, рассеивая рукой махорочный дым, сказал:

— Ты чего уставился, как баран на новые ворота? Тебе непременно камень на распутье нужен с надписью да со стрелками? Говорят тебе — нельзя направо, так ты верь бывалому человеку! — И старик зашагал в ту сторону, откуда, по его словам, он воротился бы хоть и поздно, но с миром.

Снайпер проводил взглядом сверкающее лезвие топора у старика на плече и, так как не в его правилах было слушаться чьих-либо советов, повернул именно направо, к ущелью Турдо и пещерам святого Шио.

Эта дорога, в свою очередь, тоже делилась надвое: одна тропинка сбегала вниз, к мельницам, другая огибала кладбище и, минуя скалистое ущелье, вела к Гнилому озеру.

Скала была отвесная и вся изрытая пещерами. От рождения и до самой смерти каждый истинный уроженец Икалто мечтал хоть одним глазком заглянуть в эти пещеры. Но суровая неприступность скалы многим отбивала охоту.

Говорили о двух или трёх смельчаках, которые всё-таки попытали счастья. Но одного из них нашли на другой день под скалой, и даже братья еле опознали его, а двое других как в воду канули: то ли земля их поглотила, то ли небо.

И даже тихую обитель — монастырь святого Шио — люди обходили стороной, как страшное и подозрительное место.

Дальше — больше: одичало всё на много вёрст вокруг; лес разросся буйно, безалаберно; деревья всех пород, перетянутые непролазной повителью, встали, как стена; затянуло тропки, заглохли дороги. Тихо и дико стало в окрестностях монастыря. И пока монастырские постройки пятого века не были взяты под охрану государства, к ним даже близко никто не подходил. По преданиям где-то здесь начинался большой туннель, тот самый подземный лаз, существование которого было опровергнуто звеном Бучукуртели.

Дорога, по которой шагал Снайпер, огибала монастырь, оставляя его в стороне, и только еле заметная тропинка ныряла в чащу и пропадала в ней, как камень в воде. Каждый раз, когда Снайперу случалось попасть в эти места, тропинка так и манила его. И каждый раз он клялся себе, что непременно узнает тайну страшных пещер, пусть только вырастет…