Денис Белохвостов - Осень будет

Серое спокойное утро, ничем не отличающееся от остальных. Генка посмотрел с тоской за окно и подумал: «Что-то устал я от этого лета. Слишком много всего произошло. Вроде совсем скоро в школу, а лето все тянется и тянется. Кажется, что осень никогда не наступит».

Он оделся и спустился вниз, даже не взглянув на часы. Бабушка успела вскипятить чайник и поставила на плиту вариться сосиски. На столе все было приготовлено для завтрака. Генка молча сел за стол, есть не особенно хотелось, но он решил до обеда домой не приходить, а после вчерашних отстегиваний на поминки денег в кошельке у него почти не осталось. Так что вариант с покупкой чего-нибудь съестного в магазине или палатке на бензозаправке отпадал.

— Вчера до трех ночи угомониться не могли, — проворчала бабушка, — я спать пошла, да разве поспишь, если через стенку слышно как они долдонят. Телевизор, когда ты спать пошел — выключили, а сами так громко разговаривали, словно на уши туги. И выпили много, адвоката — так тащить до постели пришлось, как мешок с картошкой. Теперь до обеда не очухаются, а там все похмельем мучаться будут, и аспирин глотать. Пить надо меньше, закончила она свою тираду. Генка ничего не ответил. Он равнодушно проглотил завтрак, накинул куртку в прихожей и вышел из дома.

Первым делом Генка решил сходить к Алиному дому. «Скоро уезжать, надо попрощаться, что ли», — решил он. Генка сам точно не знал как он хочет попрощаться. Но ему просто еще раз хотелось увидеть это место. Кто знает, может отец передумает и отвезет его в город прямо сегодня. Генка пошел не по улице, а прямо по траве, благо она сегодня не была мокрой. Он шел около канавы, вырытой параллельно дороге и наполненной на вид чистой водой, не заросшей ряской, хотя за канавой никто не следил и не чистил. Она стала здесь уже чем-то вроде ручья, который после дождя отводит воду в озеро. От дороги ее отделяло несколько метров и высокая трава. На дне проступали очертания мелких прутьев и веточек, в свое время упавших туда и теперь медленно гнивших на дне. Генка скользил взглядом то по дну канавы, то по сминаемым стеблям под ногами, то по темным столбам деревьев росших вокруг.

Неожиданно его взгляд наткнулся на какую-то аномалию в этой природной картине и не задерживаясь последовал дальше, но Генка заставил себя вернуться к этому предмету. Он остановился и довольно долго искал глазами, то что заставило его остановиться. И тут он разглядел что это такое. На самом дне канавы среди черных веток и листьев, будто замаскировавшийся солдат, притаился пистолет. Генка нагнулся, засучил рукав и достал его со дна канавы. Черный, большой, с глушителем, его легко можно было принять за одну из коряг, если не присматриваться внимательно. «Наверно, это тот пистолет, из которого убили Алю», — подумал Генка, рассматривая черный ствол, с которого стекла вся вода, и лишь маленькие капельки остались на масляной поверхности. Он повертел пистолет в руках, думая что с ним делать. Оружия, если не считать духовушку, Генка никогда в руках не держал, но пистолет удивительно удобно лег в ладонь. Сначала Генка подумал, что надо его отнести отцу, а там они с адвокатом сдадут его в милицию, может он поможет найти тех, кто убил Алю. Но потом Генка решил что это бесполезное дело — никому и ничему этот пистолет не поможет, сколько раз он читал в газетах, что наемные убийцы бросили оружие на месте преступления и убийства остались нераскрытыми. А сейчас милиционеры просто не нашли брошенный пистолет вот и все. Генка еще раз взвесил пистолет на ладони, и представил, что вот именно из него убили Алю. Стало больно и плохо, словно в живот воткнули острый холодный ножик. Генка перевернул пистолет и попытался извлечь обойму, чтобы посмотреть остались ли там патроны. Это у него получилось со второй попытки.

В обойме Генка увидел два оставшихся, блестящих новой латунью и медью пуль патрона.

— Годится, — сказал он сам себе и вставил обойму на место. Он принял решение.

— Ну что ж, — медленно произнес Генка, — осень в конце концов должна наступить.

Затем, резко, стараясь ни о чем не думать, по примеру героев боевиков передернул затвор. Сбоку в траву упал патрон, который находился в стволе, но, возвращаясь назад, затвор дошел лишь до половины. Генка попытался продвинуть его рукой, но это окончательно заклинило механизм пистолета. Генка выругался и попытался передвинуть его обратно, но ничего не получилось. Затвор, казалось, намертво прирос к стволу. Генка стоял и тяжело дышал, держа в руках ставшее бесполезным оружие, потом размахнулся и запустил его обратно в канаву. С тихим всплеском пистолет ушел обратно на дно. Генка быстро пошел прочь. «Даже застрелиться у меня не получается. Вроде все было, оружие из которого убили Алю, патроны остались. А я, как идиот, начал передергивать затвор. И что в итоге? Можно конечно снова достать пистолет, как-нибудь починить его, но будет уже не то. Этот шанс я упустил, а может и не было никакого шанса, а наоборот. Аля дала мне возможность выжить и сейчас наблюдает за мной», — размышлял Генка.

Он сам не заметил, как остановился у калитки Алиного дома. Генке показалось, что он действительно пришел на чью-то могилу. Здесь было тихо, спокойно и безжизненно. Ощущалась та самая атмосфера которая бывает на кладбищах. Генка посмотрел на дом, потом сказал мысленно: «Аля, я наверно скоро уеду. Вот пришел попрощаться». Естественно, ему никто не ответил, впрочем на это Генка и не рассчитывал. Получилось немного глупо и наивно, но Генка старался не придавать этому значения. «Да, вот еще что, устал я, пустота достала дальше некуда. После того как Пашка ушел совсем никого вокруг не осталось», — добавил он, через плечо последний раз бросил взгляд на дом и ушел к дороге.

По пути на озеро он обратил внимание на призрачную дымку тумана, стелющегося по земле. «Действительно странное лето, никогда такого не видел, причем в середине дня», — заметил про себя Генка. Он шел напрямик по траве, ставшей сырой и стряхивая ботинками алмазные капли со стеблей на землю. Генка сел на противоположном от того, на котором он ловил рыбу, берегу озера. Он опустился на траву и закрыл глаза.

Генка представил, как он на том берегу ловит рыбу, как к нему подходит Аля. Как они разговаривают и как вместе уходят. Последнее, впрочем, являлось вымыслом, полетом фантазии, но Генка решил, что они именно так должны были уйти, вместе. Потом он представил Пашку и себя рядом с ним, в куртке, следящим за поплавком. Тут к ним подходит Аля, они оборачиваются, а она смеясь указывает на ушедшие под воду поплавки. И они снова уходят. Генка, Аля и Пашка. Они рассказывают что-то очень смешное и веселое. А он улыбается, и они исчезают в тумане.

Генка открыл глаза. Грезы схлынули, исчезли, в мечтах ушел и он, а не остался сидеть на берегу озера, наблюдая за туманной дымкой над водой. Генка стал медленно раздеваться. «Ладно, застрелиться мне не удалось, тогда пойду вслед за Пашкой, а то здесь становится слишком тяжело», — размышлял Генка снимая одежду и аккуратно складывая ее на берегу. Он медленно вошел в холодную воду, кожа тут же покрылась мурашками, а сам он зябко передернул плечами. Пройдя несколько шагов Генка нырнул и поплыл. Добравшись до середины, он нырнул на глубину, его как и вчера обдало холодом, но судорог он не почувствовал. Когда кончился воздух, Генка с фырканьем вынырнул и снова поплыл, у противоположного берега он развернулся и поплыл назад. Было хоть и холодно, но движение в воде все же не давало окончательно замерзнуть. По пути назад Генка пару раз нырял, но на дне его встречали только темнота и холод. Ни судорог, ни потери дыхания не произошло. Генка пытался нырнуть и выпустить из легких весь воздух, но инстинкт самосохранения каждый раз заставлял его выплывать на поверхность. Когда Генка окончательно выбился из сил, он вернулся на берег и изнеможенно лег на траву. На воздухе стало окончательно холодно и противно. Генка сплюнул, кое-как вытерся курткой, натянул на себя одежду и побрел домой. Мыслей в голове не осталось. Лишь ставшая привычной пустота и отупение.

Придя домой Генка сразу пошел к себе, стараясь никому не попадаться на глаза, и боясь вопросов почему у него мокрая одежда и волосы. В своей комнате он переоделся, вытер полотенцем волосы насухо, мокрую одежду оставил сушиться на кресле и спинке кровати. А сам спустился вниз. Отец как раз на кухне, несмотря на время обедать, пил чай.

— О, с добрым утром, — поздоровался он с Генкой как будто они давно не виделись.

— Здравствуй пап, — хмуро отозвался Генка.

— Вот что, сейчас мои приятели поднимутся, придут в себя и я должен их отвести в город, — он отхлебнул черный крепкий чай из большой чашки, — а за тобой я завтра заеду. Прямо с утра. Нормально?

— Нормально, — ответил Генка, ему действительно было все равно.

— Ну и отлично, — ответил отец, допивая чай, — что сейчас будешь делать?