Анна Антонова - Бабочки зимнего утра

Глава 5. Тридцать второе декабря

Мы влились в поток, ручейками стягивавшийся к Красной площади. То есть это Сергей утверждал, что мы движемся к Красной площади — сама я местность категорически не узнавала: то ли за пестрой толпой было сложно что-то разглядеть, то ли шампанское наконец подействовало. Вскоре впереди показались обещанные рамки, через которые мы беспрепятственно прошли и оказались на Большом Москворецком мосту. И тут нас ожидал неприятный сюрприз: никакого прохода на Красную площадь не было. На фоне собора Василия Блаженного возвышалась сцена, на которой шло праздничное представление, а по бокам располагались огромные экраны. Вся эта конструкция наглухо перегораживала проход на главную площадь страны.

— Так что же, бой курантов мы не услышим? — заволновалась Соня, и я поняла, что это ее первые слова за все время — девушка Сергея удивительно напоминала одноименного персонажа «Алисы в Стране чудес».

— Почему, услышим, — уверенно заявил Сергей. — Здесь же не очень далеко.

— Надо было с другой стороны идти, — подхватила Наташка. — Тогда бы точно на Красную площадь попали.

— Уже поздно куда-то бежать, — резонно заметил Кирилл. — Пришли, так будем смотреть отсюда.

Я посмотрела на него с уважением — люблю здравомыслящих людей. Действительно — зачем дергаться и переживать, если ничего изменить нельзя? Но как часто это происходит, причем по любым поводам — от серьезных до самых ничтожных! И избавиться от этой дурной манеры нет никакой возможности…

— С Новым годом! — заорал кто-то прямо у меня над ухом.

Я вздрогнула и очнулась — нашла место и время философствовать! Вокруг скакал народ с заячьими ушами и клоунскими носами, в блестящих шуршащих париках, обмотанный серпантином и дождиком… На сцене шла какая-то увеселительная программа, ведущий поминутно поздравлял всех с наступающим Новым годом, но видно и слышно было плохо, и особого внимания на площадку никто не обращал — все веселили себя сами как могли. Впрочем, главное развлечение было впереди.

— Ты что такая грустная? — наклонился ко мне Кирилл.

Я сжала губы, чтобы не ляпнуть лишнего, — эта фраза в моем персональном рейтинге дурацких вопросов занимала почетное первое место. Какой, скажите, смысл об этом спрашивать? Человек грустит и молчит — значит, есть причина, которую ему не хочется озвучивать. А если нет — вам просто показалось, и вы поставите его в неловкое положение. Стану я сейчас рассказывать практически незнакомому парню, почему я грустная!

— Потанцуем? — внезапно предложил он, не дождавшись моего ответа. И неожиданно добавил: — Может, хоть сейчас не откажешься?

— А когда я отказалась? — страшно удивилась я.

— На дискотеке новогодней, — пояснил он.

— Не помню, — смущенно пробормотала я.

На самом деле я, конечно, помнила — и правда, кто-то подходил. Но я тогда так глубоко погрузилась в свои переживания, что не обратила на личность приглашавшего никакого внимания. А это, оказывается, вот кто был!

— Ну и ладно, — легко согласился Кирилл. — А сейчас?

— Давай, — кивнула я и прислушалась.

Из мощных колонок доносилось нечто в ритме вальса. Танцевать зимой на улице мне еще не доводилось, но я не жалела, что согласилась. Может, хоть так отвлекусь от печальных мыслей? Я положила руки в перчатках Кириллу на плечи, и мы закружились на свободном пятачке.

Народ вокруг нас почтительно расступился. Чем полезно хотя бы немного заниматься танцами — в некоторых обстоятельствах ты никогда не ударишь в грязь лицом. Ибо даже самые скудные умения в глазах профанов выглядят как высший пилотаж, неизменно вызывают восторг, и твой рейтинг немедленно взлетает до заоблачных высот. Вот и сейчас я чувствовала восхищенные взгляды, словно мы показывали нижний брейк-данс, а не простенькую фигуру из трех повторяющихся шагов. Танцевать в зимнем облачении на асфальте, покрытом лужами растаявшего от реагентов снега, оказалось не очень комфортно, но мы честно дотянули до конца мелодии и сорвали заслуженные аплодисменты.

Больше заняться было нечем — все дожидались главного события праздника. Куранты коротко отметили, что до Нового года осталась четверть часа, и стрелки двинулись дальше.

Без десяти минут народ заволновался.

— Где президент? — заорал кто-то.

Но на экран продолжал транслироваться концерт на сцене, демонстрируя необъятную тетю в русском народном костюме, вероятно, натянутом поверх шубы. Стрелки безучастно приближались к двенадцати, волнение усиливалось. Мне же было все равно. Какая разница, если мы с Артемом не вместе? Я отмахивалась от тяжелых мыслей, но в голове сами собой рисовались блистательные картины новогоднего бала.

Народ взревел — на экранах наконец появилась знакомая картинка: президент в черном пальто на фоне Спасской башни, но слов главы государства было не слышно за гулом толпы.

— Смотрите, уже двенадцать! — громко удивился Сергей. — Что ж так несинхронно-то?

Стрелки курантов и правда сомкнулись в верхней точке. Все вокруг весело возмущались, доставая невесть как пронесенные бутылки шампанского и пластиковые стаканчики. Когда речь закончилась и на экранах появились куранты, настоящие отсчитали уже пять минут первого.

— Вот лажа! — не мог успокоиться Сергей.

Я почти не удивилась. Какое настроение, такой и праздник… Мелькнула бредовая мысль: может, это я все испортила своим негативом? Желаний я не загадывала, Новый год для меня вообще как будто и не наступал, а продолжался прошлый — тридцать второе декабря…

Разве можно ждать чудес, если удивительная сказка, начавшаяся в моей жизни год назад, превратилась в настоящий кошмар? Со мной чудо уже произошло, но я не сумела его сохранить… Похоже, ангел-хранитель, или кто там наблюдает за мной сверху, отвлекся на свои дела и вряд ли меня слышит, так какой смысл беспокоить его лишними просьбами.

Каждый год все беспрестанно желают друг другу счастья, загадывают желания и что? Где это все? Сбывалось бы хотя бы процентов тридцать загаданного — насколько вокруг стало бы больше счастливых людей! Если, конечно, это не объяснялось бы банальными совпадениями.

В моей сумке разрывался телефон. Мама беспокоится? Я сорвала перчатку, вытянула аппарат, взглянула на экран, убедилась, что это не мама, и аккуратно убрала его обратно — очередные поздравления Артема мне были не нужны.

Телефон замолкал и звонил вновь. Сумка противно вибрировала, но я стойко не обращала на нее внимания. Хорошо, что во всеобщем шуме и гаме звонков никто не слышал. Когда звонки наконец прекратились, я все-таки посмотрела — Артем звонил мне восемь раз, но это уже не имело никакого значения. Решение я приняла еще днем. Нет, еще вчера…

— Тая, — вдруг протянул Кирилл.

Я недоуменно обернулась.

— Какое у тебя имя красивое, — продолжал он.

— Спасибо, — сдержанно отозвалась я.

Такой поворот событий переставал мне нравиться, и предчувствия меня не обманули.

— Пойдем завтра в кино?

— Первого января? — хмыкнула я.

— Ну да, почему нет.

— А на что? — За дополнительными вопросами я прятала смущение и растерянность.

— Не знаю, посмотрим, что сейчас идет.

— Надо подумать, — коротко откликнулась я и на всякий случай отодвинулась от него подальше.

Никакие свидания мне сейчас были не нужны. Спасибо, находилась!

Утро первого января бывает приятным — когда просыпаешься и вспоминаешь, как здорово повеселился в новогоднюю ночь. Бывает обычным — когда праздник получился ничем не примечательным. Бывает грустным — когда жалко, что все закончилось и Новый год наступил…

Такого утра, как сегодня, я припомнить не могла. Нет, мне уже не было грустно или больно. Меня переполняла мрачная решимость сделать то, что я задумала — расстаться с Артемом.

Около часа дня от него пришла жизнерадостная эсэмэска:

«Привет, как дела?»

И тут моя решимость поколебалась. Я же не хотела больше иметь с ним ничего общего! Но, помедлив несколько минут, я все же отстраненно-вежливо ответила:

«Спасибо, хорошо».

«Все еще дуешься?»

«Нет, на что?»

«Так, — потерял терпение он. — Мы зашли в тупик. Давай встретимся и поговорим».

«Расскажешь, как весело встретил Новый год?» — не выдержала я.

Переписка затянулась до вечера, но ничего нового мы друг о друге не узнали, без конца и без начала пережевывая то, что осталось в прошлом. Это было абсолютно бессмысленно, ни ничего поделать я не могла, хотя ужасно ругала себя за то, что все-таки ответила ему. Теперь, по прошествии целого дня бесполезных разбирательств, получалось, что это я скандалистка, истеричка и придаю слишком много значения мелочам — именно по этому разряду у Артема, видимо, проходил банальный и ничем не примечательный праздник Новый год.