Мери Элизабет Додж - Серебряные коньки

Доктор улыбнулся и взглянул на Раффа.

– Теперь все дело за вами, Бринкер, – сказал он. – Одобрите вы наш план?

– По правде сказать, мингер, – ответил Рафф, – сам я предпочитаю работу на открытом воздухе. Но если мальчику хочется учиться и быть доктором, а вы обещаете взять его под свое покровительство, то я не стану противиться. Конечно, для этого понадобятся деньги, но у меня, слава Богу, здоровые руки и…

– Нет-нет, о деньгах нечего толковать! – воскликнул доктор. – Я отнимаю у вас работника, вашу правую руку, и, конечно, обязан вознаградить вас за это… Значит, у меня теперь два сына – так что ли, Лоренс? Один купец, а другой доктор!.. Приходи ко мне завтра утром, Ганс, и мы живо все уладим!

Ганс наклонил голову. Он был так взволнован, так счастлив, что не мог произнести ни слова.

– Кстати, Бринкер, мне нужно сказать вам кое-что, – снова начал доктор. – Мой сын, как я уже говорил вам, открывает мастерскую в Амстердаме. Ему нужен верный, честный человек – вот такой, как вы, – чтобы присматривать за рабочими… Да что же ты не переговоришь с ним сам, Лоренс?

Лоренс и Рафф переговорили, и через несколько минут дело было слажено.

– Мне жаль бросать мое теперешнее занятие, – в заключение сказал Рафф, – но вы предложили мне такие выгодные условия, мингер, что я не могу не согласиться на них. Не стану же я грабить свою семью!

На этом мы закончим наш рассказ и простимся с Бринкерами. Взглянем же на них в последний раз.

Лицо Ганса сияет, и он не спускает глаз с доктора. Гретель задумалась. Если Ганс решил быть доктором, то и ей нельзя оставаться невеждой. Да, она будет много учиться ради Ганса, чтобы ему не пришлось стыдиться своей необразованной сестры, когда он станет знаменитостью.

Доктор и Лоренс встают: им пора уезжать. Рафф крепко пожимает им руки, а Метта старается сделать реверанс как можно лучше и отворяет дверь, за которой расстилается покрытая снегом равнина.

Наш рассказ близится к концу. Время идет в Голландии так же правильно и непрерывно, как и везде. В этом отношении ни одна страна не составляет исключения.

В семью Бринкеров оно внесло большие перемены. Ганс провел протекшие годы с большой пользой для себя. Он усиленно трудился, преодолевал все возникавшие на его пути препятствия и преследовал свою цель с присущей ему энергией. Случалось, что путь был труден, но из-за этого решимость Ганса не ослабевала. Иногда ему приходили на память слова старого друга, сказанные много лет тому назад в маленьком домике около Брука: «Медицина – скверное занятие», но в глубине его души всегда звучали более справедливые слова: «Медицина – благородное и святое дело».

Если бы вы случайно попали в Амстердам в настоящее время, то могли бы встретить знаменитого доктора Бринкера, едущего в карете навещать своих пациентов. А может быть, вы увидели бы, как он катается со своими сыновьями и дочерьми на коньках по замерзшему каналу. Хорошенькая, добрая Анни Бауман превратилась в Анну Бринкер, жену знаменитого доктора. Только, по словам Ганса, она стала еще красивее, еще умнее, еще больше похожа теперь на добрую волшебницу, чем прежде.

Петер ван Гольп тоже женат. Уже давно он и Гильда подали друг другу руки, чтобы идти вместе по жизненному пути, как раньше шли они рука об руку по льду залитого солнцем канала.

Одно время можно было подумать, что Катринка и Карл тоже станут мужем и женой. К счастью, этого не случилось. Катринка отказала Карлу и до сих пор не вышла замуж. Она уже не так весела, как прежде, однако и теперь остается душой своего кружка. Хорошо, если бы Катринка несколько серьезнее смотрела на жизнь, но это недоступно ей: ее тревоги, радости и печали слишком незначительны и неглубоки.

Много душевных потрясений выпало на долю Ричи в течение этих долгих лет. И горе изменило ее к лучшему. Вы могли бы убедиться в этом, если бы знали голландский язык. Ричи стала известной писательницей; книги ее можно найти почти в каждом доме. И трудно узнать в этой писательнице высокомерную, дерзкую Ричи, так безжалостно смеявшуюся над маленькой Гретель.

Людвиг ван Гольп и Ламберт ван Маунен благоденствуют. Первый остался в Амстердаме, а второй уехал в Америку и поселился в Нью-Йорке.

Жизнь Карла Шуммеля сложилась неудачно. Его отец разорился, а так как у Карла было немного истинных друзей, то ему пришлось туго. В настоящее время он служит бухгалтером в большом торговом доме Бёкмана и Шиммельпеннинка. Младший партнер, Шиммельпеннинк, обращается с ним дружески, а он, со своей стороны, относится весьма почтительно к «обезьяне с длинным именем вместо хвоста».

Из всех наших голландских друзей умер один только Якоб Пут. Он остался до конца таким же добрым и не думающим о себе, каким был всегда. Перед смертью Якоб сильно похудел; он стал даже худее Бенджамена Доббса, который, кстати сказать, впоследствии сильно растолстел.

Рафф Бринкер и его жена уже много лет живут в Амстердаме. Они очень счастливы. И насколько мужественно и терпеливо переносили они в прежнее время свои невзгоды, настолько же просто и скромно держат себя теперь среди окружающего их довольства. Они выстроили себе коттедж около своего старого дома и часто приезжают сюда со своими детьми и внуками в ясные летние дни, когда нежные лилии поднимают над водой белые головки.

Рассказ наш был бы неполон, если бы мы ничего не сказали о Гретель. Милая, живая, терпеливая маленькая Гретель! Что же с ней сталось? Спросите у старого доктора Бёкмана – он скажет вам, что она замечательнейшая певица и красивейшая женщина в Амстердаме. Спросите у Ганса и Анни – они станут уверять, что она самая любящая сестра, какую только можно себе представить. Спросите у ее мужа – он скажет, что она самая милая, самая веселая жена во всей Голландии. Спросите Раффа и его жену – у них на глазах выступят радостные слезы. Спросите бедных – они осыплют ее благословениями. Спросите, наконец, у ван Глеков – и они без конца будут рассказывать вам о милой девочке, выигравшей серебряные коньки.

Ови́н – хозяйственная постройка для сушки снопов.

Фут – мера длины, равная примерно 0,3 м

Бургоми́стр – глава небольшого города.

Минге́р – господин (голландское обращение к мужчине).

Мефра́у – госпожа (голландское обращение к замужней женщине).

Юфра́у – барышня (голландское обращение к девушке, незамужней женщине).

Гу́льден – голландская серебряная монета.

Корса́ж – здесь: пояс.

Мите́нки – перчатки без пальцев.

Муто́вка – предмет кухонной утвари; лопатка с разветвлениями на конце для взбивания чего-либо.

Джон Буль – прозвище типичного англичанина, по имени простоватого фермера из памфлета английского публициста Джона Арбетнота.

Бю́ргер – здесь: горожанин.

Пи́кули – мелкие овощи, замаринованные с пряностями.

Филипп Испанский – Филипп V (1683–1746), король Испании.

Рекреа́ция – перерыв между занятиями, перемена.