Беатриче Мазини - Дети в лесу

– Пошли, – он встал и поднял Лу на руки.

– Ты мог бы сразу мне сказать, – Том смотрел на него укоризненно. – Мы шли и шли, переходили с места на место… А оказывается, все это время были так близко! – Том помотал головой. – Я думал, что увел их, а на самом деле…

– Но ведь ты и правда увел их, – тихо сказал Джонас. – Это главное.

– Увел? И сколько нам потребовалось, чтобы вернуться? Сколько мы идем – четыре часа?

– Сорок часов. И мы еще не пришли.

– То есть до Базы – сорок часов пути? И это все, что мне удалось? По-твоему, это – побег?

– Да, – ответил Джонас. – И поверь мне, сорок часов – это немало.

– Но вот мы и вернулись… – Том смотрел на Лагерь, раскинувшийся внизу. Они остановились на возвышенности, лес уже редел. Это был последний привал, последние минуты отдыха, последний глоток воздуха, и потом придется лицом к лицу встретиться с тем, что их ожидает. В Лагере все было по-прежнему: дети возятся в пыли, серая, в трещинах, земля, из нее, как белые зубы, торчат Скорлупы, чуть в стороне – квадратная База, ее большие окна блестят, прячут все свои секреты за темными стеклами.

– Ничего не изменилось, – пробормотал Том.

– Ты не прав. Ты изменился. Вы все изменились. Вы никогда больше не будете такими, как они, – Джонас кивнул на детей, которые бегали по Лагерю, дрались или играли в пустые одинокие игры.

– А ты вообще на чьей стороне? – глядя исподлобья, спросил его Том, которого вдруг осенила догадка. – Ты с нами или с ними?

Джонас не успел ответить – только что к ним подошли какие-то люди и уже окружили его и детей со всех сторон. Двух-трех Джонас видел в Лагере раньше, остальные были ему незнакомы. Эти незнакомые были в форме. И с оружием.

– Неужто наконец пришло финансирование от Неоправительства? – насмешливо спросил он, разглядывая новехонькое ружье в руках человека в форме, стоявшего ближе всех. Смутившись, тот направил ствол в землю и сказал:

– Мак-Камп хочет вас видеть. Немедленно.

Они направились в сторону Базы в сопровождении двух рядов охраны. Дети шли в середине, как настоящие беглецы или заключенные.

– Задание выполнено, не так ли? – обратился к Мак-Кампу Джонас.

– Да. Но не хватает одного ребенка.

– Он умер, – доложил Джонас. – Подробности его смерти в отчете. Зато нам удалось найти другого ребенка, девочку.

Мак-Камп взглянул на Джонаса снизу вверх.

– Видел я твой отчет. И когда ты успел столько настрочить?.. – Он сидел за письменным столом, закинув ноги на столешницу, на которой не было ничего. Единственным признаком какой-либо деятельности был небольшой светящийся экран на передвижном столике рядом.

– Детям нужно было отдыхать в дороге, – ответил Джонас. – Они еще маленькие.

– Ладно. Хорошо хоть, что ты привел их обратно в приличном состоянии. Они выглядят в десять раз лучше остальных детей. Интересно, чем они там питались…

– Да, потолстели на подножных кормах, – согласился Джонас.

– Обойдемся без твоих комментариев. Кстати, а где этот шустряк, твой напарник?

– Остался с детьми. Чтобы они не боялись. А то тут теперь все при форме, с оружием…

– Неплохо, верно? Эти ребята только что прибыли из Неостолицы вместе с Комиссией. Говорят, надо укреплять власть на местах. Не переживай, тебя тоже приоденем и вооружим, как положено.

– Нет, – сказал Джонас.

Мак-Камп метнул на него раздраженный взгляд. Джонасу показалось, что он растерян: барабанит пальцами по колену, общается с подчиненным то свысока, то, наоборот, чуть ли не заискивающе. Будто хочет и власть показать, и в то же время почему-то нуждается в нем. «Наверное, – подумал Джонас, – пока нас не было, тут произошло что-то важное». И он угадал.

– Вот что. Сейчас мы вымоем их, оденем поприличнее и устроим смотрины. Через стекло. Как в настоящих полицейских сериалах. Неоправительство хочет убедиться в нашей эффективности. Это отличный шанс продемонстрировать важность и необходимость Базы. А то уже месяца четыре не появляется ни один из этих псевдородителей. А когда кто-то появляется, то мы не можем дать стопроцентную гарантию, что речь идет именно о воссоединении семьи. Конечно, кто сюда приезжал, с пустыми руками не уходили, но мы-то знаем, что они просто брали детей, более-менее похожих на своих… Зато сегодня к нам явились аж трое! В один день.

– Трое?

– Трое родителей, ищут двух девочек. И похоже, что они и правда родители. Вся информация сходится, во всяком случае та, что у нас есть. Пока тебя не было, нам прислали целый ящик аналитических наборов. Мы уже взяли анализы у родителей, теперь осталось взять у детей и сверить. Ты же понимаешь, мы не можем разочаровать Неоправительство и Комиссию, надо им показать, что у нас всё на высшем уровне. А если удастся это дело провернуть, то дальше уже все пойдет гладко – финансирование, кредиты и все прочее. Получим и новую форму, и новое оружие. Вот это будет настоящее признание. Из склада никому не нужного детского мяса мы превратимся в государственный детский дом, который возвращает детей их законным владельцам… то есть законным родителям. – Мак-Камп воодушевленно встал и начал мерить кабинет широкими шагами. – И перед такими специалистами, как ты, перед тем, кто владеет тончайшими технологиями и не чужд духа предпринимательства, откроются широчайшие перспективы.

– Не сходится, – сказал Джонас.

– Что значит «не сходится»?

– Предположим, родители, которых прислала Комиссия, и в самом деле настоящие, и предположим, что нам удастся достоверно установить, что речь идет именно об их детях, – все равно это будет редчайшее исключение. Большинство детей, которые здесь находятся, остались без родителей очень давно. Что изменится для них? Скажем, мы сумеем помочь воссоединению десяти, пусть двадцати семей благодаря аналитическим наборам – да и то если у родителей хватит средств, чтобы сюда добраться. А что с остальными детьми? Они-то как были, так и останутся одинокими…

– А вот тут уже – твой выход, мой дорогой. В твое отсутствие я позволил себе сунуть нос в ваш рабочий кабинет. Правильнее будет сказать, в твой кабинет – этот олух, твой напарник, и не подозревает, что там происходило. Неплохую ты установил защиту – мне пришлось немало попотеть, пока я ее взломал, зато какое удовлетворение! Знаешь, я ведь тоже раньше баловался всякими программерскими штучками. В нормальном мире твою защиту можно было запатентовать и заработать кучу денег… Ну да ладно. Я готов посмотреть сквозь пальцы на то, что ты позволил детям сбежать и не поднял тревогу – наоборот, следил за ними издалека и помогал в придачу. Главное, сейчас они на месте, а одним больше, одним меньше – не важно. Вернем их родителям, во всяком случае, тех, кого сможем, и получим заслуженное признание. С твоими мозгами и со всеми этими приборами нам ничего не стоит подкорректировать результаты – вот тебе и стопроцентное подтверждение родства. У детей появятся родители, у родителей – дети. И все это в полном соответствии с последними научными достижениями! После первых воссоединений Неоправительство и Контрольная Комиссия предоставят нам необходимое финансирование, и тогда мы пристроим их всех! А потом закроем лавочку и переселимся в Неостолицу, будем наслаждаться заслуженным признанием. Говорят, город восстанавливается не по дням, а по часам – Канцлер уже дал прием для членов Неоправительства, а ты же понимаешь, что это такое: женщины, вино… Представь себе, его специально привезли с Земли. Ты помнишь вкус вина, Джонас?

Впервые Мак-Камп назвал его по имени. Джонас поморщился. Он держался из последних сил, чтобы не схватить этого типа за шиворот и не дать в рожу. Джонас и сам не был ангелом – среди выживших вообще ангелов не было, – но план Мак-Кампа вызывал у него омерзение.

Он делал вид, что обдумывает предложение.

– А кто занимается анализами?

Мак-Камп усмехнулся:

– Сейчас, когда ты вернулся, я готов передать эту честь тебе. В конце концов, это ведь ты привел их обратно. Где лаборатория, ты знаешь; я прикажу отвести детей помыться, и потом они все в твоем распоряжении.

– Вы не хотите увидеть их лично?

– Спасибо, мне хватает и телекамер. К тому же я никогда не пылал особой любовью к детям. Я не этих имею в виду… а вообще всех.

Снаружи Рубен собственным телом защищал Собака: охранники травили диковинного зверя, тыкали его ружьями в бока. Зверь скалил зубы и рычал, но они только гоготали и не оставляли его в покое. Наконец, разъярившись, Собак прыгнул вперед и попытался схватить одного из них зубами; тот испуганно отпрянул и крикнул:

– А ну успокой его, а не то я сейчас всажу в него весь заряд!

– Ага, если сможешь отыскать курок, – насмешливо заметил его товарищ.

– Нам пора, – быстро сказал Джонас. – Рубен, ты со мной.

– А Собак? – нерешительно спросил тот.

– Он тоже.