Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6302 ( № 47 2010)

ЛИТЕРАТУРА УДМУРТИИ                                                                                                       

Василий ГЛУШКОВ

Время таянья

Время таянья –

Март и апрель.

Время таянья –

Снег обращается в воду.

Но вот кажется мне –

Это солнышка трель

Из лучей

Сквозь морозную льётся погоду.

То,

Что целую зиму, наперекор

Стуже хмурой оно излучало,

Вдруг рванулось теперь

Далеко на простор

И вовсю чудным светом

В ручьях зажурчало.

Время таянья,

Ты и во мне пробудись.

Пробудись, чтобы то,

Что дышало светло и мужало,

Обрело свою даль,

Свою тайную высь,

И все краски любви

Песней жизни смешало.

***

Лежу в снегу,

в ромашковом снегу,

недалеко от рельс на полустанке.

Скользят лучи по белизне полянки.

Ласкаются травинки к сапогу.

Лежу в снегу,

в ромашковом снегу.

А надо мною бабочка порхает

Живым цветком – красивая такая!

И крылья: лепесточек к лепестку.

Лежу в снегу,

в ромашковом снегу.

Жужжит пчела, нагруженная мёдом.

И облако дрожит под небосводом.

И синим эхом тает дым в логу.

***

С каждым шагом – новое,

С каждым шагом – дивное!

Снегом коронована

Сторона родимая.

Вся в морозе, спящая,

Но свежит дыханием,

Красотой слепящею,

Белым затиханием.

Во снегу стоящие

Дерева сосновые –

Счастье настоящее,

Русское, здоровое.

Есть же исцелиться где:

В шапке, в старых валенках,

Вольно повалиться мне

На сугроб-завалинку.

Так уж он белеется,

Так уж он покоится!..

Сердцу посветлеется,

Словно в чистой горнице.

Зимний романс                                                                                                   

Ты просила: «Что-нибудь снежное

Сочини мне под Новый год».

Ну а где же я,

Ну а где же я

Столько сразу возьму снегов?

Столько звёзд отыщу лучистых

И мерцающих инеем букв?

Хочешь – вместе за город помчимся,

Охлаждая огонь наших губ.

Там, на воле, в объятии ветра,

Где клубится, кочует дым,

Я тебя, как озябшую ветку,

Подниму над сугробом крутым.

И волненьем душа озарится.

По колено в снегу бредя,

Зарифмую снежинок ресницы

И метель сочиню для тебя.

А под вечер у окон дома,

Когда тени следы заметут,

Отдышу на любимых ладонях

Новогоднюю звезду.

Татьяна ЧЕРНОВА

***                                                                                                                                            

Когда бы легко, без забот

Стихи, словно сны, прилетали,

И мы свою жизнь наперёд,

Как книжку любимую, знали,

Когда б наперёд угадать,

Как скажется каждое слово,

Когда бы – всегда – наделять

Добром и себя, и другого, –

Тогда бы, наверное, я

Не знала, как счастье измерить,

Тогда бы, наверное, я

Смогла в свои силы поверить.

Но если б удача сама

Шла в руки, как дождь выпадает,

Как в срок наступает зима,

Как следом весна наступает,

И если бы строчек ростки

Подобьем травы-самосева

Взошли – без усилий руки,

Без мысли, без боли, без гнева, –

Кому я была бы нужна

В краю работящем, суровом,

Себе опротивев, одна,

При всём этом счастье убогом?

Перевод Елены ДУНСКОЙ

***

Где-то в памяти смутной, во сне

Он является тихо ко мне –

Мир иной... Я опять цепенею...

Там цветок на озёрной воде;

Я такой не увижу нигде,

А увижу – сорвать не посмею...

Лепестки омывает вода,

Нежный венчик венчает звезда,

Зыбь зелёные крылья качает,

Пишет петли над ним стрекоза,

И колючками злыми лоза

Руки нетерпеливых кусает.

Не могу прикоснуться к цветку!

Он в каком-то заклятом кругу:

Звенья цепи – вовек не порвутся!

Снова вещим виденьем томлюсь

И к цветку, цепенея, тянусь –

И никак не могу дотянуться...

Перевод Андрея БАРАНОВА

Вениамин ИВШИН

***                                                                                                                                                    

Олегу Алексеевичу Поскрёбышеву

Камский берег терзают бугристые сизые волны,

жирным илом его устилает весенний разлив,

и ласкают устало вечерняя зыбь и ладони,

а вернее, ладошки лепечущих маленьких ив.

Ну а если к нему с поднебесья спускаются гуси,

он звенит, как большие былинные древние гусли.

Иногда, будто хмель, обвивают его голосами

песни юных туристов… И платьев девичьих шелка

лепестками цветов опадают, как будто бы сами,

и лежат на песке белоснежные, как облака.

И тогда, попадая в объятья извечного круга,

волны и берега веселятся, как друг и подруга.

Я и сам словно в этой волне белопенной родился,

будто берегом этим воспитан и выучен был –

так, бывало, своей загорелою кожей гордился,

так плескаться в заливе июльском теплейшем любил,

что, ныряя отважно в блаженство прохладное утром,

сам себе я казался нередко беспечным вумуртом*.

Берег мой золотой, убаюкай меня, как песчинку.

О волна, приласкай ты меня материнской рукой,

и росинку на стебле травы мне пошли, как слезинку,

и наполни глаза мои доброй своей синевой,

чтобы – где бы я ни был –

повсюду при имени Кама

мне всегда вспоминались Удмуртия, Родина, мама…

* В у м у р т – божество воды, водяной (удм.).

Материнский дом

«Здравствуй, дом материнский!»

…Я рос без отца.

Только мама одна твой очаг разжигала,

согревала озябшие наши сердца

и мечты наши детские благословляла.

Ты прости…

Мы тебя сохранить не смогли:

превратил тебя в пепел пожар беспощадный.

Но душа твоя добрая бродит вдали,

как по дикому полю мужик безлошадный…

ты приходишь в мой сон, как всегда, в январе,

утешаешь меня своей лаской несмелой.

Злой буран завывает вовсю во дворе,

а во сне моём – кипень черёмухи белой.

А во сне моём – после шального дождя

твои окна сияют светло и знакомо,

и шмели над малиной летают, гудя,

и ромашки цветут возле самого дома.

И срываюсь я с места.

И еду туда,

Где сегодня бушуют метели да вьюги

И мерцает над снежною толщей звезда,

Как слеза

На ресницах забытой подруги.

«Здравствуй!»– я говорю.

Но звучит как «прощай»

Это слово моё над родным пепелищем.

Так нередко бывает:

торопимся в рай,

а находим в нём вовсе не то, что мы ищем.

То, что близким казалось,

на стылом ветру