Павел Маленёв - Тайна, похороненная в бетоне

ПРИ подготовке операции проблем с людьми у начальника ГОВД не возникло. Как оказалось, и наверху начальство придавало ей очень большое значение, рассчитывая выйти на каналы распространения наркотиков, чтобы обрубить главные связи преступных групп. Поэтому у Кейбина не только не взяли людей в Симферополь, но и дали ему в помощь 20 человек из спецподразделения — крепких, хорошо обученных ребят. Ими за день до 16‑го числа начальник оперативной части майор Квитков усилил группу захвата и группу прикрытия.

У пополнения оказалось отличное скорострельное оружие и хорошая защитная экипировка, и это сняло камень с души Кейбина и Квиткова, которые не знали, как без большого риска осуществить свой план, имея лишь табельное оружие, пяток допотопных тяжеловесных бронежилетов первого поколения да пару «Калашниковых». А когда город еще спал, из Симфе¬рополя пригнали три новые «Волги» с сиренами и мигалками и две спецмашины с пуленепробиваемыми стеклами.

План был такой. Поскольку воспользоваться ходами сообщения нельзя, так как дачники соорудили в них свои индивидуальные погреба, то группа захвата должна просочиться к месту сходки по территориям дач, используя для прикрытия их строения.

Группа прикрытия на двенадцати машинах концентрируется в километре от линии дач у подножья холма, подойдя к нему по степной балке. В обусловленное время машины, рассредоточившись по фронту, с включенными сиренами и мигалками на предельной скорости движутся к даче (оперативники, в числе которых были участники Великой Отечественной войны, вспомнили опыт маршала Георгия Жукова при взятии Берлина), а группа захвата начинает действовать на даче, по возможности — быстро, чтобы не дать уничтожить возможные бумаги.

КОГДА Пасленков проник через люк из погреба внутрь прихожей на даче, сходка уже началась. Войдя в гостиную, он увидел сервированный стол, за которым находилось человек десять. Он знал в лицо только троих: Звезду, Киселя и еще одного человека из Москвы, которому он однажды привозил из Грозного какие–то банковские документы.

Представ перед собравшимися, он услышал дружный хохот и только тогда понял, в каком он виде: мокрый, обвешанный паутиной, перемазанный штукатуркой, с лохмотьями сала на пиджаке.

— Кто такой? — оборвал смех вопросом импозантно одетый человек в шляпе, сидящий за торцом стола.

— Это Режиссер! — ответил за Пасленкова Кисель.

— Надо быстро рвать когти! — блеснув очками, сказал Пасленков — Режиссер и в двух словах объяснил ситуацию. Было ясно, что прокурору, который как бы не собирался ничего предпринимать против сходки, верить было нельзя.

— Да куда рвать? — панически крикнул парень, похожий на киноактера Калягина. — Мы же машины не взяли, — пехом по степи? Как блох переловят!

ПАСЛЕНКОВ подстраховался: он приказал Бородатому ехать на дачу тотчас же после передачи денег Щелчишину. И когда майор Квитков, глянув на часы, собрался отдать команду к действию, он увидел в бинокль «Жигули». Обе дороги на дачи были перекрыты, но машина где–то нашла лазейку. «Жигули» решили пропустить.

БОРОДАТЫЙ выскочил из машины, пнул калитку и накнулся на Стешу, стоявшего на стреме[69]. Тут он успел заметить и еще троих охранников по разные стороны от дачи. И в ту же минуту из–за холма с воем сирен появилась шеренга милицейских машин, мигающих синими, желтыми и красными вертушками.

— Ты чё, сучара, ментов навел?! — рыкнул Стеша, выпустив Бородатому в живот автоматную очередь. «Это тебе и за то, что ты меня вязал в подвале!» — успел поду–мать он. И тут же перевел огонь на приближающиеся автомашины. К нему присоединились другие охранники. Но Стеша тут же нырнул в дверь дома, успев заметить людей, бегущих от соседней дачи. Он закрыл стальную дверь и щелкнул крепким замком.

ОЧЕНЬ предусмотрительным оказался зампред Заика, сделав вход в подвал не снаружи, как другие дачники, а изнутри дома, поставив дачу прямо над входом в ДОТ. Пока спецназовцы кончали с охраной, пока подрывали входную дверь, «головка» успела сбежать в подвал, служащий знакомым читателю бомжам в качестве жилища. Беглецы сумели придвинуть за собой бочку с капустой, а оперативникам не пришло в голову искать ход сообщения — дача была крайняя, и трудно было предположить, что железобетонный коридор имеет продолжение.

Не обнаружив людей, оперативники пришли к заключению, что они опередили события, спугнули «академию» и сорвали операцию. Объедки на столе и початое вино они отнесли на счет охраны. Объяснение запертой изнутри двери тоже легко было найдено: под открытым окном лежал убитый охранник — он, дескать, запер дверь, а потом был убит и вывалился сверху наружу.

…КОГДА беглецы оказались в подвале, то нашли только старого щипача, спавшего в снарядном ящике, и больного Отца, лежащего в беспамятстве на кровати. В углу тихо шипела паяльная лампа, направленная пламенем на цилиндр с листом железа, на котором лежала гора табака.

Беглецы не исключали погони и решили здесь не задерживаться, а выйти наверх по одному. Но импозантный человек все же нашел время заметить следующее:

— Пора с вами уже разбираться! Режиссер дал липовую хазу[70], а ты, Кисель, тоже прокололся!? Степлев еще жив? — кивнул он на умирающего Отца.

— Да, тогда Танкист слабую малинку сварил, а, может, Отец живучим оказался, — оправдался Кисель.

В углу подвала, где горела паяльная лампа, вдруг раздалось громкое шипенье с потрескиванием — будто вылили воду на раскаленную плиту. И в ту же секунду подвал вздрогнул от мощного взрыва!

Ударная волна страшной силы обрушилась на людей — смерть, таившаяся в снаряде, на котором сушили табак, дождалась своего часа. Чуть тряхнуло бетонные стены ДОТа…

Наверху сдвинулась и осела тяжелая глыба, навсегда замуровав вход в подземные оборонительные сооружения. Гадали о причинах чуть донесшегося до них звука взрыва оперативники. И все так же дул сильный холодный ветер, а под обрывом море накатывало на берег крутые волны…

КРЫМ. 1992 г.

«Академия» — сбор уголовных элементов (шулеров) для обмена опытом, координации действий.

Чмо — забитый человек.

Гопа — ночлежка.

Вертеть вола — обманывать.

Бобик — ничтожный человек.

Шакалить — воровать у заключенных.

Общак — касса, в которую каждый отдает свою долю.

Жлоб — жадный человек.

Правилка — суд профессиональных преступников.

Метро — собственно место под нарами в тюремной камере.

Давить ухо — спать.

Карась — жертва.

Сарга — деньги.

Гарь — водка.

Бобер — богатый чело–век.

Смолка — табак.

3уктер — хозяин проститутки.

Мелодия — милиция.

'Бацилла — мясная пища.

Бан — вокзал.

Стиры — карты.

Стос, терц, трынка — карточные игры.

Мареха — низшая каста у заключенных.

Фрайер — здесь не принадлежащий к элите преступ–ного мира.

Фуганок — доносчик.

Залимонивать — утаивать.

Головка — главари преступного мира.

Живопырка — столовая.

Вэвэшник — солдат внутренних войск.

Массаж — самый тщательный обыск тела.

Тяжеловозник — отбывающий большой срок.

Попка — часовой.

Чердак — вышка часового.

Бахтить — говорить.

Куруха — осведомитель.

Контора — милиция, здесь — администрация лагеря.