Проект "Ковчег" (СИ) - Лифановский Дмитрий

- С праздником, Саня!

- И тебя, Иса, с праздником! Только для меня-то какой праздник, я же даже не комсомолец. Ты же знаешь, откуда я, мне все это не понятно, - Сашка пожал плечами и покраснел. Ему казалось неправильным, что он тут стоит. Все присутствующие действительно верят в коммунизм, в революцию, для них это очень важно, а он совершенно ничего не чувствует. Ну, разве что, кроме радости за людей находящихся рядом.

- Э, Саша! - Иса горячо взмахнул рукой, - и это мне говорит красный командир, орденоносец и герой?!

- Да какой я герой, Иса. Ничего героического я не совершал. Вот там, на фронте, да – герои. Ты вон тоже повоевал, с японцами, с бандами. Да и с немцами думаю тоже, просто не обсуждаете вы это, - при этих словах Харуев пожал плечами, - товарищ Миль, хоть и инженер, конструктор гениальный, и то воевал. А у меня так получилось просто.

Иса весело расхохотался:

- У всех бы просто так получалось по три самолета за раз сбивать! – а потом серьезно добавил, - А то, что ты ничего не понимаешь в нашем общем деле, в нашей идее – плохо. Я еще Никифорову шею намылю, что не работает с тобой в этом отношении, а еще комсомолец называется!

- Никифорова не трогай, - Сашка вступился за друга, - не до агитации ему, он у меня даже во сне теорию учит.

- Ничего, найдет время, ты просто еще не понимаешь, насколько это важно. Но если он так занят, что с другом поговорить не может, обращайся к любому из нас, поможем и расскажем. И вообще, приходи сегодня вечером в семь к нам на комсомольское собрание в Зал Памяти.

- Зал Памяти?

- Ну, там, где все ваши. Мы его так называем. И собираемся там. Ты не против? – Иса тревожно посмотрел на Сашку, ему только сейчас пришло в голову, что возможно парню будет неприятно, что они выбрали именно этот зал для своих собраний. Но сделали они это специально, эти погибшие люди на фотографиях, они словно требовали от живых, победить и не допустить. Очень сильное ощущение было.

Сашка покачал головой:

- Нет, не против. Даже хорошо, наверное. Они бы рады были. Большинство точно. Мы же все хотели сюда, - парню стало грустно. Иса, видя, его состояние, приобнял Сашку за плечи:

- Пойдем, друг, позавтракаем, да за работу. Хоть сегодня и праздник, а отдыхать некогда. Так что, придешь на собрание?

- Приду, Иса. Конечно, приду!

Ему было приятно, что Иса назвал его другом. Да, у него снова появились друзья. Петр, Иса, Алексей Тихонов, остальные ребята из группы Волкова, да и с молодыми технарями он сошелся довольно близко. Но тут же вдруг стало страшно. Ведь идет война, выживут ли они на ней? Сашка не хотел снова терять друзей! Сама мысль об этом казалась ему ужасной, вызывала какую-то жуткую оторопь. Нет, не может такого быть! Они обязательно все выживут! А как же иначе? Ведь он уже стольких потерял, ну должна же быть хоть какая-то справедливость на этом свете!

После завтрака все разошлись работать, дел у каждого было невпроворот, договорившись вечером устроить в столовой общие посиделки в честь праздника. Волков даже пообещал спиртное, что вызвало среди народа веселое оживление. Сашка, позвав Петра и Михаила Леонтьевича, отправился на тренажер. Оператором тренажера теперь был Миль. Он досконально изучил инструкцию, вызубрил порядок действий при отработке всевозможных летных происшествий и теперь гонял парней, обучаясь вместе с ними, анализируя поведение машины на те, или иные действия летчиков, при этом постоянно делая какие-то пометки у себя в блокноте. После обеда, должны были быть занятия по технической эксплуатации. Сашка вел урок уже второй час, и собирался заканчивать, как его вызвал в операторскую Волков.

- Вызывали, Владимир Викторович?

Волков как-то странно посмотрел на Сашку и кивнул:

- Да вызывал, Александр. Садись, смотри, - майор кивнул на монитор.

На экране было привычное изображение с камер беспилотника. После обеда погода улучшилась, и разведчики решили запустить Элерон. Хотелось посмотреть на реакцию немцев на парад в Москве. И посмотрели. На мониторе сверху было видно, что в небольшой деревеньке орудуют немцы и их холуи. Было их немного – пятеро немцев, четыре солдата и офицер и восемь полицаев. Немцы приехали на мотоцикле и легковом автомобиле, полицаи, судя по всему, уже были к тому времени в деревне, потому что у самого добротного дома в центре деревни стояла подвода доверху забитая каким-то скарбом. Посреди двора лежал убитый мужчина, над ним склонилась девушка или женщина, сверху было не разобрать. На перекладине воротах висела еще одна женщина, рядом с ней стоял немецкий солдат и, посмеиваясь, стволом карабина раскачивал тело, как маятник от часов. Тут же у подводы виднелась и причина такой расправы – труп мужика с белой повязкой полицая. Сашка вопросительно посмотрел на Волкова.

- Смотри дальше. Это запись, я уже насмотрелся, - и Волков сжал челюсти так, что послышался скрип зубов, а на скулах проявились белые пятна. Александр стал смотреть.

Вдруг девушка, сидящая на коленях рядом с убитым мужчиной, подскочила и бросилась с кулаками на играющегося с повешенной женщиной солдата. Стоявшие рядом немцы, рассмеялись. Полицаи, присутствующие во дворе стали тоже тихонько посмеиваться, отвернувшись, чтоб не увидели их хозяева. Солдат пришел в ярость и, ногой оттолкнув девушку, передернул затвор карабина и выстрелил. Пуля попала в середину груди, девушка отшатнулась назад и замерла, зум приблизил ее лицо. Она оказалась совсем девчонкой, лет тринадцати-четырнадцати, просто грязно-серый платок и замызганное пальтишко сильно старили ее. Девочка стояла, широко открыв глаза и распахнув рот, но не падала. Тогда солдат выстрелил еще раз, уже в голову. Пуля снесла половину черепа, куски платка с кровью и мозгом разлетелись в стороны. Тело мешком осело на землю. Офицер что-то сказал, и солдаты рассмеялись, а потом вместе с полицаями стали выгонять жителей деревни из домов и сгонять их на околицу, к одиноко стоящему сараю. Деревенька была небольшая, жителей не много, мужчин не было вообще, только женщины, в основном пожилые, и дети. Двух молодых девушек солдаты, было, потянули из толпы, но офицер рявкнул на них и девушек толкнули обратно. Потом всех загнали в сарай, заставив нескольких женщин затащить туда же трупы мужчины и девочки, повешенная так и осталась висеть. Полицаи закрыли ворота сарая, подперев их несколькими дрынами, а затем немцы и их прихлебатели выстроились вокруг и стали стрелять сквозь тонкие дощатые стены. От досок полетели щепки. Выпустив по обойме, каратели перезарядили оружие, и отошли в сторону, а несколько полицаев стали стаскивать к простреленному со всех сторон сараю охапки сена. Один из них наклонился и из-под его рук потянулся дымок. Сарай загорелся споро. Через несколько минут он уже вовсю пылал. Сашка был рад, что камера беспилотника не давала звук, и через нее не чувствовался запах. Парень поднял на Волкова потемневший взгляд:

- Что это за деревня? – язык не слушался, слова приходилось выдавливать из пересохшего горла.

- Борисенки.

- Зачем Вы мне это показали?

- Мы можем их уничтожить с вертолета? Они остались на ночь в этой же деревне, пьют сволочи!

- Да.

- Я сейчас буду запрашивать разрешение на операцию у товарища Сталина, будь рядом, он может задать тебе вопросы.

- Хорошо, - говорить не хотелось. Сашка для себя решил, что даже если Сталин не разрешит, он нарушит приказ и поубивает этих нелюдей в нарушение приказа, и пусть его потом отдают под трибунал. Ему даже не пришло в голову, что ему просто могут не позволить вылететь с базы. Мысли крутились только вокруг мести. Такие твари жить не должны!

Сталин практически сразу ответил на незапланированный вызов, с удивлением и тревогой смотря в камеру.

- Что у вас там случилось?! – с недовольством произнес Верховный Главнокомандующий.

- Товарищ Сталин, мы хотим попросить Вашего разрешения на боевую операцию с использованием вертолета.

- Хм, и что Вас подвигло на такую глупость, товарищ майор государственной безопасности?! – в голосе Иосифа Виссарионовича послышалась стужа Колымы.