Владимир Поселягин - Я - истребитель

— Что? — спросил запыхавшийся особист, бегом спускаясь в штаб.

— Вас, — ответил дежурный и протянул Никифорову трубку.

— Алло. Старший лейтенант Никифоров на проводе… Узнал, товарищ майор… Нет!.. Да!.. Что?! Да этого быть не может! Лейтенант Суворов сидит в трех метрах от меня и пишет рапорт о вылете… Понял! Есть явиться немедленно!

Понятное дело, что меня это заинтересовало, но я не подал вида, продолжая писать, однако уши навострил, подслушивая.

Несколько секунд особист держал трубку в руке.

— Товарищ политрук, — напомнил дежурный.

— Ах да, держи, — протянул Никифоров трубку обратно. — Суворов?

— Я!

— У тебя брат есть?

— Нет. Вы же знаете.

— Угу… Знаю, — задумчиво пробормотал особист. — Товарищ подполковник, я отъеду на несколько часов до штаба дивизии, появилась новая информация, требуется ее проверить, — минуту спустя сказал он Запашному.

— Хорошо, езжайте. Моя машина нужна?

— Нет. Я как обычно, на полуторке.

Никифоров выскочил из штаба, и через некоторое время послышался удаляющийся рев мотора старенького грузовичка.

Пожав плечами, я продолжил писать рапорт.

— Вот, товарищ подполковник. Готово.

— Ну-ка… В целом неплохо, но есть некоторые шероховатости.

Запашный с интересом читал мой рапорт, когда вдруг снова зазвонил телефон.

— Товарищ подполковник, вас! — крикнул телефонист, держа у уха трубку.

Запашный стоял у стола телефониста и слушал собеседника на той стороне трубки.

— Понял, товарищ полковник. Я все понял.

Положив трубку, Запашный сказал:

— Приказано немедленно готовиться к вылету. Немцы прорвались на стыке двух наших корпусов, их необходимо остановить. Наша задача — сопровождение бомбардировщиков. Вылет через восемь минут. Всем быть в готовности.

— Товарищ подполковник, а я?

— Лейтенант, идите отдыхайте. Мы вас крикнем, если что.

— Товарищ подполковник, но я…

Короче, мне удалось уговорить его допустить меня к вылету. А что? Время есть. К вылету уже готовятся, успею вернуться.

Несмотря на то что скоро должен был сесть грузопассажирский самолет, я получил разрешение на вылет для сопровождения бомбардировщиков.

У моего самолета стоял главный инженер полка и осматривал пробитые плоскости, а вернее, заплаты на них, водя рукой и ища зацепы.

— Хорошо сделано, — сказал он мне, когда я подбежал к ястребку.

— Так Семеныч же! — одной фразой пояснил я, натягивая высотный комбинезон.

— Как с аэродинамикой после покрытия всех технических отверстий мастикой? — спросил главный инженер.

— Во! — показал я большой палец и стал застегивать парашют, одновременно выкладывая подробности: — Скорость набирает быстрее, скольжение глаже, нет такого торможения на виражах, как было раньше. — Застегнув последний ремень, стал с помощью сержанта-механика карабкаться по крылу до фонаря.

— Скорость повысилась?

— Ненамного, но заметно, — ответил я, с удобством устраиваясь на парашюте.

— Мне нужен рапорт о всех нововведениях, что вы сделали, — крикнул инженер.

— Хорошо, после возвращения, — тоже крикнул я в ответ.

Техники уже подкатили компрессор и стали подготавливать его к пуску.

— От винта! — крикнул я, и мы совместно запустили еще теплый мотор.

Двадцать шесть СБ Никитина — полк получил пополнение из Сибирского военного округа, а вот приказа на переформирование все не было — по одному пошли на взлет.

Заняв свою привычную позицию над строем бомбардировщиков, я «змейкой» шел в боевом охранении, внимательно следя за воздухом. То, что вылет будет без встреч с немецкими истребителями, я сомневался.

— Лютик, я Бычок, слышишь меня? Прием, — услышал я вызов комиссара Тарасова. Как обычно, строй бомбардировщиков вел он. Никитин хоть и был опытным летчиком, но в бой самолеты водил редко, выполняя в основном административные функции. Видимо, поэтому в полку был такой порядок, тут не только просматривается работа капитана Смолина.

— Бычок, я Лютик, слышу вас.

— Лютик, иди вперед, посмотри, если над прорывом немцы, расчисти нам дорогу.

— Понял! Выполняю, — ответил я.

— Поосторожнее там, — попросил комиссар.

— Безумными могут быть приключения, герой же должен быть разумным, — слямзил я фразу одного уже покойного журналиста.

На земле мы расчистку воздуха не обговаривали, я должен был только сопровождать их и охранять. Но решение комиссара было правильным. Толку от вылета, если они не смогут выполнить свою работу?

Призвав весь свой реальный и теоретический опыт и дав газу, я рванул вперед.

— Герр майор, в эфире снова Лютик, — отвлек майора Гарднера от просмотра переведенных перехватов русских голос старшего радиста обер-лейтенанта Моузера.

— Опять? Где?! — вскинул Гарднер голову.

— Судя по перехвату, Лютик, то есть советский ас Суворов, находится в районе прорыва наших моторизованных войск. Патрулировавшие там истребители подтвердили, что это именно Суворов, его самолет. Согласно приказу, в бой они с ним не вступили и ушли на свой аэродром.

— Отлично. Вы уже сообщили об этом группе оберст-лейтенанта фон Шредера?

— Так точно, герр майор. Боевая группа оберст-лейтенанта уже пошла на взлет. Предположительное время перехвата через двадцать минут.

— Да. Через двадцать минут этот Суворов перестанет существовать, — оскалился Гарднер, снимая трубку телефона. Нужно сообщить заинтересованному лицу, что охота на Суворова подошла к своему логическому концу.

Группа оберст-лейтенанта фон Шредера состояла из десяти асов с ним самим во главе. Ее специально создали для перехвата и уничтожения асов противника, и она показала высокие результаты в битве над Британией. Сюда ее направил лично рейхсмаршал Геринг, которому надоели нападки завистников и политических врагов, с завидной регулярностью докладывавших Гитлеру обо всех успехах этого проклятого Суворова. Русский летчик давно уже был на слуху у всей верхушки Рейха.

Рейхсмаршал понимал, что этот Суворов — всего лишь повод, чтобы если не убрать его с политической арены, то изрядно навредить, и он знал, кто за этим стоит. Поэтому решил разрубить гордиев узел одним ударом, вызвав из Франции группу фон Шредера. Решение было правильным — попытки диверсантов захватить Суворова и доставить его в Германию живым провалились, и Геринг решил справиться собственными силами.

Наконец момент настал. Суворов вновь вышел в эфир, и в то место, где его обнаружили, немедленно были посланы орлы оберст-лейтенанта.