Владимир Поселягин - Я - истребитель

Скрипнула дверь сарая, где Алексей сидел вместе с другими арестованными, и в открывшийся дверной проем вошли два конвоира. Алексей их знал, они не раз водили его на допросы. И теперь тоже пришли за ним.

Алексей горько усмехнулся, вспоминая, как он сюда попал. Тогда, вернувшись, они увидели на дороге убитых и раненых. «Ишачки» уже улетели, и можно было без опаски выйти на дорогу.

Лейтенант был бледен, но командовал твердо:

— Вскрывай чемоданы, будем делать перевязку, используя одежду.

Летчик открывал чемоданы, включая свой, и рвал на части нижние рубахи и кальсоны, подавая готовый перевязочный материал лейтенанту, уверенно работавшему с ранеными.

— Товарищ лейтенант, а где вы так научились делать перевязки?

— Отец фельдшер, к нам на дом часто привозили раненых охотников. Я помогал, кое-чему научился. Сибиряк я, — пояснил тот.

— Понятно, — под треск очередной рубахи ответил Алексей.

Всех четверых раненых они осторожно отнесли в тень деревьев, с надеждой ожидая, что проедет какая-нибудь машина, а убитых, все восемь тел, убрали на обочину дороги, освободив проезжую часть.

Когда они практически закончили, над головами снова послышался такой знакомый рев моторов. «Ишачки» возвращались. Три из них сопровождали четвертого, который, густо дымя, летел в сторону передовой, все теряя и теряя скорость.

— Свалится скоро, — сказал Алексей и стал быстро прикидывать, где тот упадет. — Недалеко, — снова проинформировал он лейтенанта.

— Давай туда, а я с ранеными останусь. Жаль, что остальные сбежали, людей было бы больше, — с отчетливым презрением сказал лейтенант.

— Хорошо, — ответил летчик и побежал в предполагаемое место падения самолета.

Пилот, что управлял «ишачком», похоже, тоже прекрасно понимал, что осталось ему лететь недолго, поэтому повел самолет на посадку.

Когда Алексей выбрался из кустов, он услышал рев мотора и увидел, как один из И-16, подобравший пилота с поврежденного самолета, взлетал под охраной двух оставшихся.

Проводив их взглядом, Алексей сделал ошибку: он направился к дымящемуся «ишачку», который с подломленной стойкой шасси и погнутым винтом тихо потрескивал мотором, остывая от работы. Рядом с крылом лежал сброшенный парашют.

Подойдя, Алексей поднял его и осмотрел. Парашют был наш, советский.

«Так кто же это был?» — подумал он и тут же услышал щелчок затвора и злой голос:

— Руки! Руки, сука, подними!!!

Так он и оказался в этом сарае. Трое пограничников, что взяли его, между делом сообщили, что эти четыре «ишачка» совершили налет на станцию, и теперь там горел эшелон с артиллерийскими боеприпасами. Слушать они его не хотели и на доводы, что это не он летел, сказали, что если он еще откроет рот, то вышибут зубы прикладом.

Следователь тоже не особо ему верил, но запрос в летное училище отправил. Так, на всякий случай. Ответа именно на этот запрос и ждал Алексей в сарае уже несколько дней.

— Руки за спину! — привычно приказал один из конвоиров.

Летчика провели мимо двух хат и ввели в третью, где и находился следователь особого отдела стоявшей тут армии.

Алексей прошел в большую горницу, где сидел лейтенант госбезопасности Листьев, ведущий его дело. На этот раз рядом с ним сидели еще два командира. Майор госбезопасности и политрук ВВС, который смотрел на Алексея с искренним изумлением, буквально до мельчайших подробностей разглядывая его лицо. Почему — Алексей знал прекрасно.

— Расслабься, сержант, пришел ответ из твоего училища… — сказал Листьев.

— Сел? — спросил Никитин у капитана Смолина.

— Сел, выруливает. Я приказал загнать его в капонир Тарасова, пока его нет, там хорошая маскировка, сверху не видно.

— Ну пойдем встречать гостей. Суворов с Тарасовым должны вернуться минут через сорок, пусть пока пообедают у нас в столовой. Там все готово?

При приближении к транспортнику сразу выявились проблемы. Никитин услышал чей-то возмущенный голос с командными интонациями. Обойдя «Дуглас», они вместе с начштаба увидели среди прилетевших командиров генерал-майора, который с возмущением высказывал Запашному, что он не будет ждать какого-то там лейтенанта, пусть даже будущего дважды Героя Советского Союза.

— Товарищ генерал-майор, лейтенант Суворов и комиссар Тарасов скоро вернутся. Был срочный вылет на бомбардировку, а нормального истребительного сопровождения не было. Вот Суворов и вызвался, — спокойно ответил комполка.

— Подполковник, меня не интересует, когда они вернутся, меня интересует, когда мы взлетим! — резко ответил генерал.

— Через час, — таким же спокойным тоном ответил Запашный.

— Через час?!

— А пока прошу в нашу столовую, там уже накрыты столы.

Генерал немного попыхтел, но согласился подождать. Судя по его виду, а именно по животу, только столовая и успокоила его. Было видно, что генерал любил вкусно поесть.

— Похоже, из старых еще, — негромко сказал Смолину подполковник Никитин.

Тарасов не зря послал меня вперед — над местом прорыва барражировали три пары «мессеров». У меня была превосходящая высота, поэтому я, выбрав нужную позицию, попытался атаковать одну из пар или хотя бы связать их боем, но, видимо, предупрежденные по рации другими парами, они ушли из-под атаки и, резко выйдя из пике, бросились наутек. К моему изумлению, остальные две пары последовали за ними.

— Бычок, я Лютик, небо чистое, работайте спокойно, — передал я Тарасову.

— Понял. Жди, мы на подходе.

Я нарезал круги в режиме той же «змейки», ожидая своих и контролируя пространство. Земля в месте прорыва была затянута дымами, и разглядеть там что-либо было не просто сложно, а практически невозможно. Но Тарасов считал по-другому, и СБ начали работу.

Я изредка бросал взгляды вниз: отчетливо были видны взрывы авиабомб и расходящиеся круги ударов, сметавших все на своем пути. Судя по тому, что я смог разглядеть, СБ бомбили позиции артиллерии, так досаждавшей нашим войскам, пытавшимся закрыть место прорыва. И, похоже, не промазали — детонацию боеприпасов и дымы от горящей техники я видел отчетливо. Но и немцы, несмотря на то что их охранение удрало, активно вели огонь, используя все доступные зенитные средства. И не зря — за одной машиной отчетливо потянулся хвост дыма.

Выстроившись, бомбардировщики пошли обратно, я повернул было за ними, охраняя с высоты, когда заметил несколько приближающихся истребителей противника. А посмотрев наверх, обнаружил еще и легкий двойной инверсионный след.

«Пять пар. Действуют уверенно, четко. Засадная группа? На меня? Очень похоже!»