Дмитрий Казаков - Кровь ангелов

Чтобы убить того, кто ныне занимает Мерцающий трон, а заодно и Карелуса.

Мелкий засранец, дворцовый управитель, уродливый и безликий, незаметный «винтик», немногим более важный, чем любая из игрушек внутреннего двора, оказался опаснее сильванской пантеры!

– Эй, вы, там! – крикнула Эльтирия, подойдя ближе к входу в Рыцарский зал.

И неожиданный ответ, точно многократно усиленное эхо, пришел со стороны эмпориума – там громыхнуло так, что весь дворец подпрыгнул, пол под ногами качнулся.

– Узнаете мой голос?! – продолжила бывшая фемина и уже вполголоса добавила: – Что за ерунда там происходит?

Еще и проклятая сивилла, вернувшая Эльтирию в сознание, что вроде бы поначалу отправилась с ними, в какой-то момент незаметно исчезла, и это в то время, когда в ней есть необходимость!

– Нет, и не собираемся узнавать! – донесся из Рыцарского зала глумливый голос. – Войди к нам одна, женщина, без твоих чешуйчатых друзей, и мы покажем тебе, что такое настоящие мужчины!

– Это варвары, телохранители Боже… узурпатора, – сказал центурион. – Эмпориум… Там взрыв, похоже, атака с воздуха, рядом с дворцом приземлился транснавис, но чей и зачем, данных нет.

– Стоило только исчезнуть на годик, как тут воцарился полный бардак, – Эльтирия сжала кулаки. – Резиденция Божественной Плоти набита грязными варварами, неведомо кто прилетает к ее стенам, как к себе домой… Уничтожьте этих наглецов немедленно!

Сарвент махнул рукой, рявкнул что-то сурово-командное.

Через пятнадцать минут в Рыцарском зале стало тихо, и бывшая фемина смогла переступить его порог. Улыбнулась, обнаружив лежащие на темном паркете трупы могучих лохматых мужчин, поморщилась, заметив, что висящая на стене бесценная психокартина работы Терлиго повреждена лучевым выстрелом, да так, что даже рамка расплавилась.

Но ничего, это мелочи, главное, что они победили и можно идти дальше.

Коротким коридором, что выводит на широкую, идущую вверх, в данный момент темную лестницу.

– Там кто-то есть, – сказал центурион, останавливаясь у нижней ступеньки. – Двое.

Окружавшие Эльтирию преторианцы закрывали ее так, что попасть не смог бы и лучший снайпер, и бывшая фемина не испытывала страха, только злость и жажду мести.

– Двое? Так чего же мы ждем? – удивилась она. – Вперед!

– Сканеры показывают нечто странное, возможно, дело в том, что они барахлят, – принялся оправдываться Сарвент, и Эльтирия с изумлением обнаружила в его голосе дрожь неуверенности.

Что случилось?

– Это мы, курлым-бым-бым! Напилися прямо в дым! – донеслось с лестницы, и там вспыхнул старинный масляный фонарь с красными стеклами, и стало видно, что его держит некто невысокий, с непропорционально огромной головой.

Стволы лучевых ружей в руках преторианцев сдвинулись, но без приказа никто не стал стрелять.

– Это ты? – спросила Эльтирия, пытаясь вспомнить, как зовут этого карлика, одну из игрушек внутреннего двора, слегка безумного уродливого шута. – Что ты здесь делаешь?

Декстер, точно, Декстер, пошел вниз, нелепо кривляясь и подпрыгивая на каждой ступеньке.

– Там, где я, я не один, дыдын-дыдын! Тут со мной братишка рядом, музыкальным вертит задом! – завопил он, и из полумрака выступил еще один карлик, с гитарой в руках и в черной обтягивающей шапочке.

«Синистер», – вспомнила Эльтирия.

– Это еще что за балаган? – пробормотал центурион растерянно.

Обе игрушки по обыкновению внутреннего двора были почти обнажены, их единственной одеждой являлись трусы. Белые стройные тела неестественно блестели в свете фонаря, и казалось, что они изготовлены из пластика, глаза на морщинистых лицах мерцали золотом, словно у кошек.

– Это не балаган, барабан-буридан! – наставительно сказал Декстер, а Синистер ударил по струнам. – Это кровавый, легавый, гугнявый тилли-бом бой насмерть, ясно?

– Стреляйте в них, стреляйте, – сказала Эльтирия, чувствуя наваливающуюся дурноту, вялое безразличие.

– Нет, моя госпожа, так не пойдет! – закричал Декстер, и лицо его исказила хищная усмешка. – Были времена, когда вы трахали нас, а теперь наступила наша очередь! Понятно?!

– Огонь, огонь… – просипел Сарвент так слабо, точно боролся с приступом удушья.

Затрещали лучевые ружья, но карликов не оказалось там, где они только что стояли.

Декстер швырнул фонарь в ближайшего преторианца, раздался звон, и горящее масло потекло по лорика сквамата. Сам же в невероятном прыжке отскочил в сторону, а непонятно как оказавшийся рядом с Эльтирией Синистер обрушил гитару на голову центуриона.

Через мгновение вокруг забушевал кровавый ураган.

– Не могу я вас пропустить, моя госпожа, – твердит декурион, огромный и могучий, словно медведь, растерянно моргая голубыми глазами, а за спиной его топчутся двое простых воинов.

Шестая, «Варварская» когорта, одна из лучших среди гвардейских.

– Но ведь нет запрета, чтобы мне попасть в эмпориум? – спрашивает Валерия.

– Есть приказ никого не пускать, – понуро отвечает декурион.

Всякий в Империуме знает пословицу «встал на пути у сивиллы, иди копай себе могилу», но солдат на то и солдат, чтобы исполнять то, что ему прикажут, несмотря на всякие эти… обстоятельства.

И декурион готов умереть, но не отступить, не пропустить никого дальше той развилки, которую он охраняет.

– Хорошо, – говорит Валерия. – Мы…

Сейчас она произнесет кодовую фразу, и две послушницы, что, потупив глазки, стоят за ее спиной, пустят в дело стрелометы. Третий применит она сама, и эти парни, так некстати загородившие дорогу, на пару часов погрузятся в крепкий, полезный в любом возрасте сон.

Но сивилла не успевает даже произнести первое слово.

Громыхает, стены прыгают в стороны, по полу бегут трещины, и что-то тяжелое бьет в грудь. Валерия осознает, что летит, успевает сгруппироваться и перекатиться и падает мягко, без неприятных ощущений.

Боль и пульсация в барабанных перепонках, негромкий стон рядом.

– Ох ты, ешкин прыщ, – говорит кто-то, а затем ругается так, что сивилла понимает едва ли треть слов.

Понятно, один из преторианцев жив.

Но что происходит? Взрыв? Но кто и зачем, ради всех миров, его устроил?

Валерия осторожно приседает на корточки, а удостоверившись, что конечности в порядке, поднимается на ноги. Забрызганная кровью стена, Данжела, что уже никогда не полетит на Арканус для финального испытания… шевелящаяся Гизли, чье лицо залито красным, пытающийся встать декурион.

Уводящий влево проход цел, а тот, что тянется вправо, превратился в ограниченный завалом тупик: фрагменты облицовки, каменные блоки от пола до потолка, и все это присыпано серой пылью. Прямой путь в дворцовый эмпориум перекрыт, а это значит, что нужно искать обходной.